Сиенна сказала мне тогда, что я джокер. Я должна помешать сбыться пророчеству.
Той ночью четыре года назад я разговаривала по телефону с Сиенной, а утром мы с Эррой отправились в крепость Молоха. Он считал, что в своей крепости он в безопасности. Став пленницей, я убила его охранников, пробила себе путь в его мастерскую и перерезала ему позвоночник. Он вырвал мне глаз. Мой дед сказал мне, что сила Молоха была в его глазах, поэтому я вырезала один из его глаз из его черепа, когда он лежал у моих ног, и вложила его в свою голову. Затем я разрезала его тело на куски и бросила в его собственную кузню. А потом я подожгла его адскую крепость.
В течение двух лет Молох восстановился, как и предупреждал меня дедушка. Я выиграла нам немного времени, но будущее оставалось неизменным. Кейт все равно умрет. С того момента, как я почувствовала, что глаз Молоха укоренился в моей голове, все, что я делала, было направлено на то, чтобы предотвратить пророчество. Я сражалась с Молохом снова и снова, но как бы я ни боролась, я не могла изменить видения Сиенны. Если Кейт встретит Молоха, она умрет. Если я вернусь домой, она умрет. Если я предупрежу ее, она умрет.
Молох снова говорил со мной, сказала Сиенна.
Услышать имя, произнесенное вслух, было все равно, что получить удар током от провода под напряжением. Я подавила ярость.
Что он сказал?
Она взглянула на меня.
Он насмехался надо мной. Он не видит того, что вижу я. Он беспокоится.
Все, что беспокоило Молоха, было здорово для нас.
Убили святого. Его звали Натан Хейвуд. Молох послал своих жрецов в город. Ему что-то нужно, связанное с этим убийством.
Что-то или кто-то?
Сиенна покачала головой. Я не получила ответа.
Найди его раньше, чем он. Если он получит это, все будет потеряно. Будущее станет определенностью.
Кейт не умрет. Нет, пока я все еще дышу.
Джули, окликнула меня Сиенна.
Я вздрогнула. Я отказалось от этого имени много лет назад. Джули Олсен исчезла, растаяв в горне магии. Сейчас я была Аурелией Райдер.
Не ходи домой. Если Кейт увидит тебя, то тут же узнает. Она умрет, Кэрран умрет, Конлан умрет. Все, кого ты любишь, исчезнут.
Холодный укол страха пронзил мой позвоночник.
Конлан видел меня.
Конлан не имеет значения. Только Кейт. Она протянула руку и схватила меня за руки. На этот раз ты должна остановить его. Чего бы это ни стоило. Шансов больше нет. Только этот.
Обещаю, сказала я ей.
Носи с собой лимонный сок. На всякий случай.
Она закуталась в плащ и пошла прочь.
Лимонный сок. Верно.
Я стояла у могилы и смотрела, как встает солнце, заливая небо розовыми и красными брызгами. Ночь в Аризоне все еще была в самом разгаре. Через три часа Молох проснется и, как и я, посмотрит на небо. Его тянуло к солнцу. Этот огненный шар и огонь давал Молоху его силу.
Что, отправил своих жрецов в Атланту? Не волнуйся Пожиратель детей. Я хорошенько о них позабочусь, а когда закончу, ты и сам пожалеешь, что вообще переродился.
Я пронзительно свистнула. Турган вылетел из-за развалин справа и приземлился мне на руку, все двенадцать фунтов чистого веса. Желтые ноги вцепились черными когтями в мягкий браслет на моем предплечье. Золотой орел переместил свой вес, обмахивая крыльями мою голову, и уставился на меня своими янтарными глазами.
Тюльпан обежала кучу щебня. Нам пора было отправляться в наш новый дом и забрать ключи. Мне нужно было раскрыть убийство.
Глава 2
Тамира Миллер прикусила нижнюю губу. Она была лет на десять старше меня, около тридцати пяти лет, с темно-коричневой кожей, густыми черными волосами, заплетенными в косу, и в больших круглых очках. Она смотрела на дом перед нами с тем, что можно было описать только, как трепет. Я не могла винить ее.
Построенный на рубеже 20-го века, этот дом раньше был обширным довоенным особняком. Когда я купила его два года назад, он был трехэтажным, с белыми стенами, широким крыльцом и высокими ионическими колоннами, поддерживающими его остроконечную крышу. Его двадцать тысяч квадратных футов жилой площади были разделены на восемь квартир, каждая с отдельным входом и балконом.
Восемь месяцев назад я наняла Тамиру, инженера-строителя, чтобы перепланировать его. Она пришла с командой каменщиков и плотников, укрепила конструкцию, изменила план этажа в соответствии с моими инструкциями, вырезав прямоугольную жилую площадь около шести тысяч квадратных футов внутри дома, а затем тщательно разрушила внешние стены, чтобы обложить здание дополнительными кусками бетона и дерева от упавших высоток поблизости.
Снаружи дом выглядел как развалины, груда щебня, увенчанная крышей, некоторые колонны валялись разбросанными, некоторые все еще стояли, погребенные в обломках. Укрепленная конюшня с бронированной дверью была надежно спрятана в задней части. Узкая дорожка вела ко входу, охраняемому толстой стальной дверью с деревянной облицовкой, вымазанной грязью. Никаких окон, за исключением маленького, расположенного справа от двери и охраняемого металлической решеткой, который давал мне вид на передний двор из моей кухни. Никаких слабых мест. Никаких признаков того, что он вообще пригоден для жилья, за исключением балкона. Незаметный с улицы, если только вы не заберетесь в другое здание, балкон располагался под крышей, будучи защищенным толстыми стальными и серебряными прутьями, которые тянулись до самого цементного фундамента. Я уже видела дом изнутри, и это было все, что я хотела.
Тамира приняла решение.
Мисс Райдер
Да?
Я понимаю, что вы вложили много денег в этот дом, но вы не можете по-настоящему оценить человеческую жизнь.
Вы хотите сказать, что в доме небезопасно?
Дом полностью безопасен. Он выдержит землетрясение. Это крепость, и я горжусь им. Я говорю вам об этом.
Она повернулась налево и посмотрела на запад, где 17-я Северо-восточная улица спускалась с холма, упираясь прямо в Юникорн-лейн, кипящую магией в пятистах ярдах от нее. До Сдвига это был район величественных домов и больших дворов, утопающих в зелени, с видом на офисные башни Мидтауна и с соответствующим ценником. Теперь весь район был заброшен. Юникорн-лейн разрастался с каждой магической волной, медленно расползаясь вширь дюйм за дюймом.
Вы не поверите, сколько дерьма мы видели, выползающее оттуда за те шесть месяцев, что мы провели здесь, сказала Тамира.
Поверю. Вот почему я заплатила им вдвое больше.
Есть и другие дома, сказала инженер-строитель.
Но не такие как мой. Десять лет назад, когда я была еще Джули, я возвращалась домой после убийства мантикоры. Она, прежде чем умереть, глубоко, почти до кости вцепилась мне в ногу. Я устала, была грязной и истекала кровью, поэтому я срезала путь, слишком приблизившись к Юникорн-лейн, и стая диких упырей преследовала меня до этого дома. Тогда стая из шести упырей представляла собой проблему.
Я забралась на крышу, чтобы переждать, и смотрела, как солнце медленно садится за Юникорн-лейн, пока Дерек не нашел меня. Он прогнал упырей, выследил мою лошадь, а затем прочитал мне лекцию о преимуществах того, чтобы не делать глупых срезаний по дороге домой. Воспоминание об этом живо всплыло у меня в голове. Я, верхом на лошади, и он, идущий рядом со мной сквозь пустынную ночь, ругая меня своим скрипучим голосом.
Это было давно, в другой жизни. Дерек уехал из Атланты через два года после меня. С тех пор его никто не видел.
Оранжевое существо сорвалось с крыши с противоположной стороны улицы. Я вытащила нож, шагнула вперед и резанула. Похожее на летучую мышь тело размером со среднюю собаку рухнуло на землю у моих ног, дергая конечностями. Кровь хлынула из обрубка его шеи на асфальт. Его голова с длинными заостренными челюстями покатилась и остановилась у моего ботинка.
Тамира схватилась за пистолет, висевший у нее на бедре.
Крикун, сказала я ей и пнула голову в сторону Юникорн-лейн. Не о чем беспокоиться. Спасибо за заботу, миссис Миллер. Я ценю это, но я именно там, где мне нужно быть.
Она вздохнула и протянула связку ключей и пачку свернутых газет.
Это по одному экземпляру, как и было запрошено. Вот все газеты за последнюю неделю.
Я взяла ключи и газеты.
Благодарю вас. Желаете, я провожу вас?
Она покачала головой.
Мой муж припаркован в нескольких кварталах отсюда, на 15-й улице.
Кричите, если вам понадобится помощь.
Конечно. Она ушла.
Я подошла к входной двери и вставила ключ в замок. Хорошо смазанные петли плавно скользнули, я открыла дверь и вошла внутрь.
Входная дверь вела прямо в гостиную, с грязным дровяным камином слева. Внутри дома, площадью около восьмисот квадратных футов, не было ничего особенного: старый деревянный пол, чисто выметенный; обшарпанные стены, знававшие лучшие времена; потертый диван напротив камина. Справа ждала крошечная квадратная кухня с заброшенным столом для завтрака и двумя стульями, чистыми, но грубо использованными и изношенными. В углу гудел маленький помятый холодильник. Прямо впереди, в другом конце гостиной, короткий коридор вел в спальню слева и ванную комнату справа.
Все казалось таким знакомым.
Я не осознавала этого до сих пор, но я подсознательно воссоздала свой первый дом, тот, где я жила со своими биологическими родителями. Здесь была не точная копия, но в ней чувствовалась та же атмосфера слишком усердной работы за слишком маленькие деньги и упрямый отказ признать бедность. Не хватало только пустых бутылок «Тито» и «Дикой ирландской розы» в раковине.
Я прошла на кухню и посмотрела на раковину. Пустая.
Мой родной отец был плотником. Он умер, когда строил мост, тогда мне было восемь или девять лет. Кусок осыпающейся эстакады упал на него, мгновенно раздавив. Он был слишком тяжел, чтобы его сдвинуть, и они так и не нашли его тело. Нам пришлось похоронить пустой гроб с его любимыми вещами. Я больше не могла вспомнить, как он выглядел.
Я немногим лучше помнила свою биологическую мать. Она была худой, сухожильной, с большими карими глазами и светлыми волосами. Когда-то я была похожа на нее. Ее звали Джессика Олсен, и в моих воспоминаниях она всегда была усталой.
Когда мой биологический отец был жив, у нас все было хорошо. У меня была одежда, еда, игрушки, даже скейтборд. Его смерть уничтожила нас. Вскоре после похорон в дом пришел мужчина, который пытался убедить мою мать продать инструменты отца. Она сохранила их и вместо этого пошла в ученики к плотнику.
Денег перестало не хватать. В течение недели моя мать работала в длинные смены. На самом деле она не была создана для того, чтобы таскать тяжелые балки, но все равно это сделала. Хуже всего были выходные. Делать было нечего, кроме как помнить, что моего отца больше нет. Однажды в выходные она начала пить и не прекращала до понедельника. В следующие выходные она сделала это снова. Потом она начала пить после работы.
Все люди борются с потерей того, кого они любят. Моя мать не была плохим человеком. Она просто боролась больше, чем большинство. Она никогда не собиралась бросать меня. Она только пыталась убежать от своих страданий и каким-то образом забыла о моем существовании. Я много голодала. На мне была рваная одежда. Иногда у нее случался момент просветления, она видела меня, и тогда на столе была еда и чистые, заштопанные футболки. Но потом она снова ускользала.
Я стала беспризорничать. Я голодала, воровала, терпела побои, и я узнала, что человеческие хищники были намного хуже, чем все, что могли бросить на меня магические волны. Я так отчаянно нуждалась в том, чтобы кто-то любил меня, что думала, что уличные дети были моими друзьями, даже когда они меня били и крали у меня. Ночью я возвращалась домой. Я все еще помнила хрупкую надежду, которую чувствовала, подойдя к входной двери. Может быть, на этот раз я открою ее, и мама будет в порядке.
А потом в один прекрасный день моя биологическая мать пропала, и именно тогда Кейт нашла меня. Тогда она работала в Ордене милосердной помощи и наткнулась на меня во время работы. Она не должна была заботиться обо мне, но она заботилась, и она обещала мне, что найдет мою мать. Все пошло не так, как планировалось, и мы с мамой оказались в центре вторжения морских демонов. Липкое и отвратительное воспоминание ударило меня: я висела на кресте, привязанная к нему веревками, которые воняли тухлой рыбой, а масса морских демонов внизу соскабливала плоть с тела моей матери своими языками. Ее карие глаза смотрели в затянутое тучами небо, молочно-белое и пустое
Я висела на этом кресте, наблюдая, как демоны пожирают труп моей матери, и надеялась, несмотря ни на что, что Кейт спасет меня. И она это сделала.
Я вышла из кухни, пересекла гостиную и оказалась в небольшом коридоре, который вел в единственную спальню и ванную. Стена в коридоре была в плохом состоянии, с осыпавшейся штукатуркой и старыми обоями, помеченная дырами, где, должно быть, когда-то висели картины. Я прошла по коридору до того места, где он сделал L-образный поворот прямо перед ванной, и остановилась перед самым темным местом. Они проделали хорошую работу, спрятав дверь.
Я выбрала большой металлический ключ из связки, которую дала мне Тамира, вставила его в неприметную дыру в штукатурке примерно в трех футах от земли и повернула. Часть стены подалась, и тяжелая дверь распахнулась внутрь. Я переступила через нее.
Передо мной простиралось большое пространство, сияющее в потоке солнечного света, струящегося через огромное окно в крыше. Четыре гипсовые колонны поднимались к потолочному окну, бледно-кремовые, успокаивающие, их отделка была немного грубой. Пол был выложен известняковой плиткой того же песочного цвета, что и колонны и стены. Канал шириной в два фута, наполненный чистой водой, тянулся от входной двери к задней стене, разделяя дом надвое. Для этого мы использовали естественный источник. Ручей заканчивался в неглубокой впадине, где на воде расположились лилии и бутоны лотоса.
Слева от ручья три ступеньки вели к возвышению, на котором стоял деревянный стол. За ним в полу расположился металлический котел диаметром в четыре фута, достаточно большой для небольшого костра. Ряды полок, встроенных в стены, предлагали бесконечное пространство для хранения, и некоторые из моих припасов уже были доставлены: связки различных расщепленных дров, мешки с сушеными травами и минералами, а также ящики со стеклянными и пластиковыми банками и бутылками, ожидающими сортировки. За ними, у глухой стены, стояли пять длинных ящиков. Мое оружие.
Справа у стены находилась кухня с большим кухонным островком, газовой плитой, обеденным столом, достаточно большим, чтобы вместить восемь человек, и группой плюшевых диванов, обитых зеленым и синим. На полках с этой стороны комнаты разместятся книги и запасы.