- Пойдем от обратного. Какой танец фиолетовый?
- Танец шаманов? - улыбнулся Дрейк, и Джонатан усмехнулся в ответ.
- Давай более привычные для нас.
- Тогда современный танец Новый балет?
- Бинго. Танец свободы, конечно. Итак, синий. Кто что думает? Санни?
- Ну - протянула девушка - Там все очень конкретно, по линиям, четко. У меня возникает ассоциация с классическим балетом.
- Отлично, согласен.
- Голубой - это должно быть что-то гибкое Может быть, брейк-данс? - поспешил высказаться Кен.
- Нет, - покачал головой Деверо. - Слишком жесткие и рубленые движения. Еще варианты?
- Танец живота?
- Слишком мягкий и концентрированный.
- Джаз? Современный? - неуверенно предположила Марта.
- Однозначно. Зеленый?
Мы с сомнением переглянулись. Ну и какой танец самый нежный? Пауза затягивалась.
- Вальс, - подсказал нам Джонатан. - Его практически не используют сейчас, кроме как на благотворительных балах, а раньше это был танец - признание в любви. Попробуете угадать желтый? Нам нужно веселье, легкость и чувственность, но без лишней страсти и определенности.
- Хип-хоп! - тут уже сказали хором.
- Отлично. Оранжевый? Тайя?
- Ну, осталось не много вариантов, степ, например
- Я не прошу перебирать методом исключения, - мужчина нахмурился. - Давай, с чем у тебя ассоциируется этот цвет? С какой страной, погодой?
- Теплый климат, яркие наряды
- Ну и варианты?
- Латина? Сальса? Эти направления?
- Да, - Деверо был удовлетворен. - Ну и, наконец, красный. Танец страсти. Вы не ошибетесь, я думаю, - сказал он и посмотрел прямо мне в глаза.
Я сглотнула. Ну твою ж
Танго.
Надеюсь, мне не придется танцевать его с ним.
Но надежды, понятно, не оправдались. Я была тем еще везунчиком.
Мы с легкостью исполнили как современный танец, так и классические балетные па, «перекрашивая» себя в нужный цвет - соответствующая подготовка у всех была. С джаз-модерном тоже проблем не возникло. Он был симбиозом различных танцевальных техник, которые каждый из нас мог комбинировать в сложном пластическом рисунке. Я сняла обувь - босиком мне было привычнее - и самозабвенно отдалась этому действу, превратившись в текучую воду, в горный ручей, который то разливался по широкой пойме, то с трудом протискивался между камней и срывался небольшим водопадом вниз.
А вот на вальсе мы споткнулись.
И дело даже не в том, что этот танец никто из нас не танцевал - мало ли, чего мы не танцевали - любую связку и движение могли повторить со стопроцентной точностью.
А в том, что благородством и голубой кровью здесь и не пахло.
- Вы кто? Индейцы? Бомжи? Фермеры? Откуда эта грубость и вульгарность?! - распалялся Джонатан. - Это танец высших слоев общества, а ощущение, будто вы только что отмыли грязь и теперь боитесь оттоптать друг другу ноги!
Мы с Дрейком, поставленным мне в партнеры, переглянулись и фыркнули.
- Вам смешно? - близкий голос Деверо заставил меня вздрогнуть. - В вальсе нет ничего смешного. Для многих мужчин это повод признаться, почувствовать близость к той, что, как правило, была недоступна; испытать наслаждение от прикосновения к будущей невесте или
-к тайному объекту желания - юной девушкой, за которой обычно присматривала компаньонка. Позволить себе чуть больше, чем принято в том обществе, ведь под прикрытием поворотов, будто опасаясь, что партнерша оступится, можно прижать её к себе очень крепко, - продолжила я, серьезно глядя на хореографа.
А что, какое-то время исторические романы были моими настольными книгами.
Глаза Джонатана сузились, и в них полыхнуло. Кажется, меня пошлют сейчас прямиком в ад.
- Играешь? - неожиданно он расслабился и усмехнулся. - Хорошо, поиграем. Кьяра, Дрейк, выходите на середину. Вы, конечно, танцоры, но танцор - это еще и актер. Поэтому вы должны полностью вжиться в роль. Кьяра Делевинь будет прекрасная
- воспитанная девственница? Благородных кровей, - с восторгом предложила Марта, и все засмеялись.
- Отлично. А Дрейк?
- Солдат вернувшийся с войны. Со шрамами на душе и сильном теле, - робко сказала Сиана, вызвав согласные крики. Похоже, не я одна любила исторические романы. Мой партнер, правда, на мужественного воина не тянул, но тем интереснее будет нам разыграть эту сцену.
- Одну минутку, - сказала я, прошмыгнула в коридор к шкафу с реквизитом и вытянула длинную юбку для фламенко. Немного не то, конечно, но вальс и короткие шорты как-то не сочетались.
- Начали. И не забываем про цвет.
Я на секунду прикрыла глаза.
.Бальный зал, полный огней.
Мне немного страшно и жарко - это мой первый бал, и я боюсь сказать или сделать что-то не то. Нервно оправила зеленое шелковое платье, а потом и вовсе, не понимая, куда деть руки, начала теребить подол.
Паника нарастала. Объявили первый танец, но никто не спешил в мою сторону. А вдруг, никто меня не пригласит? И я окажусь единственной дебютанткой, что останется без партнера?
Неужели, я никому не понравилась?
В отчаянии я опустила глаза и вздрогнула, когда рядом со мной кто-то произнес:
- Вы позволите?
Я чуть не охнула и залилась румянцем. Это же мистер Дрейк. «Опасный мистер Дрейк», как шепотом говорили в салонах. О нем говорили как о грубом холостяке с таинственным прошлым, но в его зеленых глазах я не увидела ничего опасного. Напротив, мужчина смотрел с интересом и приязнью; а его рука, в которую я вложила свои подрагивающие пальчики, дала ощущение надежности и уверенности.
Мы вышли в центр зала и влились в ряды танцующих.
Я робко посмотрела на отставного солдата и заметила, как расширяются его зрачки. Следовало опустить глаза, но я не могла. Я смотрела не отрываясь, полностью доверившись своему незнакомому партнеру, даже не пытаясь считать шаги, как делала это во время домашних уроков. Мир вокруг исчез, остался только этот взгляд и руки. Одна из них надежно удерживала мою, птичкой пойманную в силки. Вторая прижимала бережно и, одновременно, крепко, чуть сильнее, чем предполагали приличия, но мне, внезапно, стало на них плевать. Я чувствовала жар мужской ладони, обжигающий даже сквозь корсет и ткань платья, вдыхала запах травы и жизни; нас кружил зеленый водоворот моей пышной юбки, а в глазах мистера Дрейка сквозь жажду пробилось восхищение и нежность, окутавшие меня мягким теплом, с которым не хотелось расставаться...
Когда музыка закончилась, мы сделали еще несколько поворотов, не решаясь прервать это состояние, и только потом остановились.
Раздались аплодисменты, и кто-то даже засвистел.
Я присела в шутливом реверансе и, смеясь, подняла голову. Но смех замер, как только я увидела совершенно бешеный взгляд Джонатана. Он хмурился, сжав кулаки, но взял себя в руки и буркнул.
- Отлично. А теперь все повторили.
Как бы я ни восторгалась преподавательским талантом мистера Деверо, но талант портить мне настроение у него, похоже, был даже больше.
Я не понимала, почему он постоянно ко мне придирается?
Сначала его не устроило то, как я танцевала хип-хоп. Несколько не самых приятных комментариев вывели меня из равновесия, но его фраза про мой «зад, которым вы трясете, как кондитер желе», просто взбесила. Конечно, он и остальным не давал спуска, но почему-то именно меня его слова задевали. Однокурсники, привыкшие к разному общению, только посмеивались, меня же окатывало обидой каждый раз, когда он обращал на меня внимание. Умом я понимала, что основная проблема в том, что я воспринимала его не как преподавателя, точнее, не просто как преподавателя, но ничего поделать с собой не могла.
Потом, во время сальсы, просто вырвал меня из объятий Кена, который весьма старательно демонстрировал свои навыки вращения бедрами, и заявил, что если бы ему хотелось посмотреть на бездарную пошлость, он бы нашел куда сходить, а здесь, была надежда, собрались профессионалы.
В общем, к моменту, когда мы добрались до танго, я была уже вымотана до предела и морально, и физически. И с ужасом ждала продолжения экзекуции.
Этот танец я обожала.
Аргентинское танго началось со смешения кровей. В Буэнос-Айрес конца девятнадцатого века, бурлящий от потока эмигрантов со всех концов света, пришли самые разные традиции и музыка. Эмигранты хотели счастливой новой жизни, но счастья на всех не хватило - и его заменил танец. Танго стал незаконным ребенком гаванской хабанеры, польки, фламенко, ритуальных плясок индейцев и еще с десяток вариаций, жаждущих самовыражения. С улиц он переместился в дэнс-холлы на окраинах, оттуда распространился по всему миру. Сначала это был танец-ностальгия, танец-дуэль - для влюбленных, бьющихся за свою избранницу, постепенно превратился в гимн настоящей, пылкой страсти, где мужчина - ведущий, а женщина - ведомая. Она не подчинялась полностью, нет, но всегда шла за удовольствием быть с тем, кто получил над ней пусть временную, но власть.
- Красный. Наполните красным себя, воздух, мысли. Пробудите свою красную кровь. Желание. Чувство. Мы будем танцевать все вместе. Забудьте о конкретных партнерах, боритесь за каждого. Одно должно быть неизменно - как только женщина сделает выбор, она должна следовать за тем, кто оказался рядом с ней.
Я выдохнула с облегчением. Значит никаких тет-а-тет с Джонатаном. Уж я-то постараюсь не попадать в его руки. Мы сменили обувь - немыслимо танцевать танго в кроссовках или балетках - и хаотично встали в центре студии.
И при первых звуках музыки я скользнула чуть в сторону, оказавшись в руках Дрейка.
От спокойствия «мистера Дрейка» не осталось и следа. Глаза парня по-настоящему вспыхнули, и от интимности этого взгляда у меня перехватило дыхание. Он жестко пошел на меня, подавляя своим напором. Прогиб назад с поддержкой, чуть ли не до пола, резкий разворот и меня подкидывают вверх, но упасть не дают. Я чувствую скольжение вдоль тела партнера, оказываюсь на полу, переставляю ногу и вот уже снова льну к Дрейку. Тот разворачивает меня спиной и прижимается всем телом; жаждет победы в честном бою. Мне не привыкать хитрить: я соглашаюсь, умоляю, поддаюсь, немного смягчая его жесткость и контроль - и вот уже он готов мне поверить. А я провожу обманное скольжение и оказываюсь в руках другого мужчины.
Дальше я уже не различаю, с кем танцую.
Красный цвет горит ровно; пламя гудит и отдается стуком у меня в ушах. Чьи-то руки тянут, выгибают, прижимают меня к себе; я успеваю садиться в шпагат, проводить ладонями по плечам, отстраняться, чтобы снова быть захваченной в плен, будучи завоеванной, но не порабощенной. Мое сердце приноравливается к ритму музыки. Мое тело упивается восторгом и удовольствием.
Танго.
Прилюдный акт любви, в котором нет ни пошлости, ни святости, только сам дар жизни.
Я осознаю себя отдельными вспышками сознания: вот нога в вертикальном шпагате на чьем-то плече, губы мужчины практически касаются лодыжки, но я успеваю уйти, чтобы быть подхваченной крепкой ладонью; вот руки смыкаются на мужской талии, я выгибаюсь назад в арку и дыхание партнера касается моих ключиц; я опускаюсь вниз, задевая разгоряченную кожу, раскручиваясь на бедре, взлетаю, обвиваю шею партнера и ловлю губами его выдох.
Я танцевала со всеми, не видя их, не чувствуя, чьи руки мною владеют; но когда на талию легли ладони Джонатана, я распознала их в то же мгновение. Дыхание сбилось, а сердце зашлось в бешеном ритме. Он вдавил мою грудь в свою, отчего соски тут же превратились в две твердые жемчужины, и сделал такой мощный выпад ногой, что ровный огонь внутри превратился в адское пламя, грозящее испепелить меня дотла.
Я рвано выдохнула, а перед глазами поплыло от накатившего возбуждения; нужно было что-то сделать, иначе в следующую секунду я просто вопьюсь губами и зубами, как вампир, в Деверо, и оторвать от него не сможет никакая сила.
Спас предыдущий партнер; не желая отдавать свою добычу, он перехватил руку и несколькими поворотами вернул меня. Этой передышки хватило, чтобы я дала себе команду снова превратиться в «мертвого самурая». Я по-кошачьи прогнулась, взвилась в прыжке, едва удерживая равновесие, и обхватила талию танцора ногами, скрестив лодыжки и откинувшись назад, будто предлагая ему на съедение собственное сердце. Но сзади меня подхватил Джонатан, и стало понятно, что уже не отпустит. Дыхание спёрло, но я уже была готова мыслить разумно. Закинула руки назад, одновременно расслабляя колени и позволила себе доверчиво упасть в руки хореографа. Деверо чуть отстранил меня, но уйти не позволил. Он лишь дал себе немного времени, чтобы наступить на соперника, сцепиться с ним предплечьями и локтями, сделать круг, уничтожая его взглядом и собственной мощью.
Тот сдался.
А я была отдана на милость победителя.
Я тщательно контролировала растекающийся по венам жар, но даже так близость Джонатана сводила с ума, срывая с губ рваные вдохи; мурашками удовольствия пробегая по позвоночнику. А он, почему-то, становился все злее и жестче. Я вела себя уже практически распутно, позволяя ему любой шаг, любое прикосновение, полностью подчиняясь и соглашаясь с линиями его танца. Я выпивала его страстность и напор, понимая, что не даю, практически, ничего взамен, но по-другому было невозможно - если бы я сняла все блоки, то устроила бы здесь что-то совершенно непристойное. У меня мелькнула мысль, что не стоит злить его своим самоконтролем, потому что глаза мужчины стали совсем бешеные, но что я могла сделать?
Лишь подчиняться, снова и снова, умолять о пощаде каждым своим движением, гасить накатывающие волны и позволять терзать, тянуть мое тело, надеясь, что когда-нибудь это закончится.
И это действительно закончилось.
Наверное на музыкальном центре стоял таймер, потому что громкая, шокирующая яростной страстью музыка резко оборвалась, заставив нас замереть в самых разных позах. Мокрых, тяжело дышащих, возбужденных. Все, кроме Джонатана, без сил опустились на пол и пытались отдышаться. Меня потряхивало. Что-то подсказывало, что для меня это еще не конец.
- Все свободны, - отчетливо и холодно сказал Джонатан. - Расходимся. Завтра быть вовремя. Мисс Делевинь Задержитесь.
Я хоть и ждала этого, но вздрогнула, когда услышала его слова. Натянула кофту и брюки прямо на влажное тело, надеясь таким образом хоть немного погасить или хотя бы скрыть дрожь. И когда все вышли, осторожно подошла к злющему Деверо, который резал меня на кусочки взглядом.
- Что это было? - взбешено начал хореограф.
- О чем ты?
- Твой танец Какого хрена ты опять сдерживалась?
- Я
- Что я?! Кьяр-ра - бросил он, яростно перекатив между зубами букву «р», - Я ведь предупреждал Но ты опять это делаешь И именно со мной! Я же видел, ты горела со всеми, но тут же зажалась, когда к тебе подошел я. Да что с тобой происходит?! Ты что, боишься отдать лишнее? Тебе жалко что-либо сверх положенного? Ты серьезно думаешь, я позволю остаться только потому, что ты выучила когда-то созданный мной танец?!