Не опуская взгляда, я осталась стоять на месте.
Кто ваш господин? спросила я, рассудив, что если она обращается ко мне «госпожа», я гостья в этом странном замке, а не пленница.
Он сам вам расскажет, стояла на своем женщина. И, поморщившись, добавила: Госпожа.
Меня зовут Лирей Анжу Альбето, сказала я. Янаследная герцогиня Ньюэйгрин. Моя семья богата. И они, мне хотелось в это верить, ищут меня. Если вы поможете мне добраться домой, я щедро отблагодарю за помощь.
Волчица не успела ответить.
Дверь открылась, и вошли еще две женщины. Молодые, даже юные. Судя по грубоватым чертам лица, чуть заостренным ушам с отсутствующими мочкамиволчицы. Обе держат перед собой подносы, на которых позвякивают крышками блюда. Заходя в комнату, первая запуталась в длинной юбке и чуть не уронила поднос. Чутьпотому что оправилась и подхватила накренившийся поднос с жалобно звякнувшими тарелками со звериной ловкостью.
В следующий миг обе девушки замерли, уставившись на меня. Я почувствовала себя по меньшей мере танцовщицей на площади.
Верхняя губа первой женщины поднялась. Она пристально уставилась на вошедших, что заставило девушек, в свою очередь, опустить взгляды и даже склонить головы.
Мы принесли завтрак, сказала одна из них, а вторая почему-то хихикнула.
Первая тоже с трудом сдерживала смех.
Из горла старшей волчицы раздалось еле слышное рычание. Смех тут же стих. Но пристально есть меня глазами не перестали.
Госпожа еще не готова для завтрака, отрезала женщина. Придете позже.
Когда? с готовностью спросила одна из них, при этом смотрела не на старшую, а на меня.
Я скажу когда! рявкнула старшая.
Тех как ветром сдуло.
Пройдемте в омывальную! тем же тоном сказала мне волчица, и я не посмела ослушаться.
Оказавшаяся еще роскошнее, чем в моем бывшем замке, омывальная изумила.
Каменный бассейн, дубовая деревянная лохань. Даже водопад, который струится из нагретого резервуара, стоит надавить на выемку в стене.
Под пристальным взглядом волчицы я привела себя в порядок. Она пыталась помочь, хотя выглядело это скорее желанием контролировать процесс. Я решительно отвергла ее помощь, мотивировав тем, что уже привыкла справляться сама. Волчица не настаивала.
Обнаружив на полке ароматное мыло с розовыми лепестками и сушеной лавандой, я не преминула им воспользоваться. Как и легким маслянистым кремом.
До этого раза мне дважды довелось путешествовать на плечах оборотней. Первый разот границы Делла-Рова, второйкогда Грэст похитил меня с озера Велеса. И оба раза я потом чувствовала себя словно избитой, тело было в синяках и ссадинах. Сейчася сама подивиласькожа была гладкой и нежной, ничего не болело, только слегка кружилась голова от слабости.
Закутавшись в банный халат, я последовала за волчицей. Омывальная и гардеробная соединяются невысокой дверью, и я отметила про себя, что это куда удобнее, чем в моих бывших покоях в Ньюэйгрине.
Наденьте это, сказала волчица и ткнула в легкое платье цвета пыльной розы. По низкому вырезу идет полоска кружева, по низу подолапышная кайма. Платье, бесспорно, красивое, но все же больше похоже на нижнюю сорочку или пеньюар, который носит в покоях Виталина.
На каком основании вы говорите, что мне делать? вырвалось у меня.
Я подумала, что волчица сейчас зарычит, но женщина скорее удивилась.
Я же эта, сказала она и щелкнула пальцами, горничная.
Несмотря на тревожную атмосферу, я не выдержала и хихикнула.
Женщина посмотрела на меня, подняв брови.
Из вас такая же горничная, как и из меня, сообщила я и пояснила, когда волчица не поняла. Горничные обычно начинают с того, что представляются.
Женщина помолчала, а потом произнесла явно неохотно:
Адела.
Я кивнула.
Теперь оденетесь? спросила Адела.
А где сорочка, корсет, белье, наконец? поинтересовалась я.
Адела пожевала губами. О таких мелочах она явно не задумывалась.
Вздохнув, я принялась осматривать гардеробную. После нескольких минут поисков пришлось признать: сорочки здесь были. Прозрачные, кружевные, до середины бедра, до того откровенные, что я постеснялась даже дать понять Аделе, что собираюсь надеть такое. Что касается корсетов и панталон, то о таком здесь, видимо, даже не слышали.
А где хоть один корсет? спросила я замеревшую на месте, словно статуя, Аделу. О панталонах спросить постеснялась, решив начать «с малой крови».
Волчица-горничная презрительно скривилась.
Корсет? переспросила она и, когда я кивнула, уточнила: Это пыточное приспособление?
Я снова кивнула.
Но ведь его же невозможно носить. Я пробовала. Давно. Ребра сдавливает, дышать невозможно. Двигаться тоже.
И все же, настоятельно сказала я, не надевать же мне платье на голое тело.
А почему нет? уточнила женщина.
Представив, как щеголяю в этом платье из тонкой струящейся ткани по незнакомому замку, я покраснела.
И все же я настаиваю, твердо сказала я.
Адела пожала плечами.
Ничем не могу помочь, ответила она. Корсетов здесь нет.
И панталон тоже? спросила я, краснея, решив, что все равно уже стыдно, поэтому румянцем больше, румянцем меньшебез разницы.
Волчица фыркнула.
Вот уж лишний предмет гардероба!
И ничуть не лишний! возмутилась я. Вы предлагаете мне разгуливать по замку без белья?
Сказала это, и сама подивилась своей экспрессии. Еще недавно представала перед самцами, тьфу, перед мужчинами, голой. И разгуливала в коротких, до середины бедра, туниках. Но ведь то лес И дикари, то есть оборотни, кругом. А здесь, в замке, среди привычной глазу обстановки, сразу вспомнилось, кто я и откуда. И не представлялось возможным нарушать не то что нормы этикета, но и границы элементарной этики.
Разгуливать по замку вы будете только с дозволения аль господина, вернула меня на землю волчица. А пока он такое дозволение не давал, беспокоиться не о чем.
Вздохнув, я приняла платье у нее из рук. В последний момент передумала и надела под него эту неприличную сорочку, такую легкую и невесомую, что даже не ощутила ее на себе. Оглядев себя в зеркало, хмыкнула. Если не знать, что под платьем ничего нет, и слишком уж не присматриваться, вид получился почти приличный.
Волосы разделила на пряди с помощью черепахового гребня и уложила в низкий узел, закрепив деревянными шпильками.
Все это время Адела молча наблюдала за моими действиями, явно не догадываясь, что причесывать менявроде как ее обязанность, если она претендует называться прислугой, горничной или камеристкой. Впрочем, представлять ее в этой роли было так же дико, как в роли актрисы королевского театра.
Когда мы покинули гардеробную, кровать оказалась застелена, причем простыни были заменены на свежие.
Оставив меня, Адела вышла из опочивальни.
Вернулась она с теми двумя молодыми волчицами, которые уже приходили. Лицо Аделы было бесстрастно, а вот волчицы хмурились и избегали смотреть на меня. При этом не покидало ощущение, что им было непривычно кому-то прислуживать. Но я, чтобы подбодрить девушек, кивнула и поблагодарила за заботу.
Они переглянулись и прыснули, а затем спешно, чуть ли не бегом, покинули опочивальню под пристальным взглядом Аделы.
Ешьте! волчица скорее приказала, чем пригласила. Перехватив мой взгляд, добавила: Госпожа.
Кивнув, я приступила к трапезе.
Вопреки ожиданиям (если честно, думала увидеть пожаренное на костре, пропахшее дымом мясо), в миске была каша, по которой успела чуть ли не соскучиться после отъезда из Ньюэйгрина, лепешки, пара яиц и ломоть ветчины с тмином. На сладкое полагался кусок пирога с черникой и сливками.
Здесь человеческий повар? спросила я, сыто отвалившись на спинку стула. Было немного стыдно обладать таким аппетитом. Ведь леди, как известно, должна есть, как птичка. Но я была слишком голодна, чтобы оставить от этого чудесного завтрака хотя бы крошку.
В ожидании ответа я обернулась к Аделе, которая терпеливо ждала, когда с завтраком будет покончено.
Волчица не ответила. Хотя каким-то образом я поняла, что этот вопрос ей отчего-то неприятен.