Хосе вел гондолу сквозь ночь с интуитивной точностью. Перед нами показалась оконечность острова Джудекка, и мне невольно вспомнился ужасный финал моего первого путешествия во времени в 1499 год. Но на этот раз мы свернули направо, не доплывая до Джудекки, и двинулись вдоль южной стороны Дорсодуро. И здесь берег неравномерно освещали факелы. Парочка подвыпивших щеголей в шляпах-треуголках, кюлотах и башмаках с пряжками, выйдя из какого-то помпезного палаццо, радостно замахала руками, чтобы поприветствовать нас. Мимо собора тяжело прошагали двое караульных, и Казанова поспешно втянул голову в плечи, не решаясь выпрямиться, пока Хосе не свернул направо в другой канал. Плыть нам оставалось уже недалеко. Как всегда, перед прыжком во времени меня охватило волнение. До сих пор каждый раз все проходило гладко, но я никогда не забывала, что однажды сказал мне Себастьяно в самом начале нашего знакомства. Случается, что путешественники просто-напросто исчезают.
И все же я радовалась скорому возвращению в настоящее и карнавалу. Нам оставалось только попрощаться с Казановой. В укромном месте у пересечения с Большим каналом ждала шлюпка с экипажем из двух человек, которая отвезет его на материк. Шлюпка принадлежала одному из них, за эту поездку Себастьяно заплатил ему баснословные деньги. В обязанности второго входило обеспечить Казанову всем необходимым, чтобы тот смог безопасно продолжить путешествие. Он был местным Посыльным, так назывались помощники Стражей времени. Посыльные жили в соответствующих эпохах и, среди прочего, отвечали за предоставление одежды и жилья. Поэтому их достаточно подробно посвящали во все планы, пусть даже из-за блокировки мы и не могли ничего рассказать им о будущем.
Казанова не верил своему счастью, он все время допытывался, почему мы сделали для него так много.
Ну, вероятно, у вас есть какой-то знатный покровитель, наконец предположил раздраженный Себастьяно.
Эта идея неожиданно восхитила Казанову.
Это Брагади́н? поинтересовался он. Ну, точно, это он! Я знал: старый друг не бросит меня в беде!
Лучше бы вам просто забыть о том, что получили помощь от кого-то со стороны, посоветовал ему Себастьяно.
О вашем участии я буду молчать как могила, клянусь жизнью! Но скажите только, кто вас послал!
Сядьте в лодку и отправляйтесь в путь, предложила я. Когда-нибудь вы сами выясните, кому обязаны свободой.
«Или не выясните», с сожалением добавила я про себя, ведь он никогда так об этом и не узнает. Казанова всегда будет пребывать в поисках своего высокого покровителя. Он будет странствовать по всей Европе и заводить знакомства с сиятельными особами при дворах разных королей. Он будет влюбляться, влезать в долги, играть, лгать и мошенничать и войдет в историю как величайший соблазнитель женщин всех времен. А спустя много лет он напишет увлекательную книгу о побеге из Свинцовой тюрьмы. О нас с Себастьяно в этой книге не будет ни строчки, тут Казанова сдержит свое слово. И хорошо, ведь наша работа должна оставаться в тайне.
Прощайте, друзья мои! воскликнул Казанова. Себастьяно он удостоил лишь кивка, а со мной никак не мог расстаться. Взяв мою руку, он покрывал ее поцелуями. Я никогда не забуду вас, прекрасная Анна!
Вот ни за что не поверю, со злостью бросил Себастьяно.
Пора, напомнил Хосе. Он взглянул на небо. Круг полной луны стоял над высокими крышами. Казанова поднялся на борт шлюпки и помахал нам на прощание. Я махала в ответ до тех пор, пока он не скрылся из виду, а наша гондола тем временем скользила дальше, свернув на Большой канал. По набережной шли люди, и по каналу проплывали своей дорогой немногочисленные гондолы. Мы были не одни, но это не имело значения. Самый крупный и мощный портал в Венеции не только сам был невидимым, но маскировал и весь процесс перемещения во времени. Нашего перехода никто не заметит. Людей, возможно, удивит, что гондола у нас не черная, как это предписано, а красная. Но спустя мгновение они об этом уже забудут.
Начинается, сказал Хосе, когда мы приблизились к набережной, к тому месту, где нам предстояло высадиться на берег. Через двести пятьдесят с лишним лет. Себастьяно крепко обнял меня, а я уже видела, как гондолу все больше охватывает мерцание, похожее на тонкую линию яркого света.
Этой ночью ты была неотразима, пробормотал мне на ухо Себастьяно. Я уже говорил, что с ума по тебе схожу?
В этом столетии еще нет.
Мерцание уже объяло лодку целиком, воздух словно наэлектризовало. Свет так слепил глаза, что я зажмурилась. По телу распространился жуткий холод. Этого холода я всегда боялась больше всего. Так, должно быть, ощущается приближение смерти. Лодка задрожала, чуть позже ее страшно затрясло, а затем закачало вверх-вниз, как на американских горках. Себастьяно страстно целовал меня, а я вцепилась в него изо всех сил, чтобы не рухнуть в пропасть. Взрыв прогрохотал как обычно, и я в который раз ощутила, будто мое тело разнесло на мириады крошечных осколков и разбросало по всей вселенной. Больше ничего ощущать я была не в состоянии, даже объятия Себастьяно.
А в следующий миг все вокруг поглотила абсолютная тьма.
Венеция, 2011 год
Никто не видел, как из ниоткуда появилась гондола, просто в одно прекрасное мгновеньев ту же секунду, когда закончилось наше путешествие в прошлое, мы оказались здесь, в эпицентре карнавала ранним вечером. На балконе одного палаццо стояла дама в маске Арлекина и дудела в рожокто же самое она делала, когда мы уплывали в 1756 год. Мужчина, который только что вооружился фотоаппаратом, все еще снимал своего наряженного львом малыша, бросавшего в воду конфетти. Казалось, мы никуда и не пропадали. Такова уж магия красной гондолы. Время в настоящем как бы останавливается, не важно, сколько ты пробыл в прошлом. На берегу царила та же суета, что и при нашем отправлении. В этот Жирный вторник, последний день перед началом Великого поста, праздновали повсюду.
Хосе высадил нас у причала, постучал пальцем по тулье шляпы в знак прощанья, перед тем как отчалить и тут же раствориться в кильватере тарахтевшего мимо вапоретто. Никто этого не заметил, кроме нас с Себастьяно.
Вот мы и дома. Он обнял и поцеловал меня. Устроим вечеринку?
Устроим, согласилась я.
Но сначала мы заглянули к Джорджио, отцу Себастьяно, который жил неподалеку. Он принял меня восторженно, восхитился нашими аутентичными костюмами и стал убеждать нас отужинать, прежде чем мы окунемся в суету праздника. Тут была и его подруга, несколько чрезмерно накрашенная блондинка по имени Карлотта, засыпавшая нас тысячей вопросов. Себастьяно объяснил, что, к сожалению, у нас нет времени и нам нужно идти. Его мама четыре года назад погибла в результате несчастного случая, но он все еще не мог свыкнуться с тем, что у отца новая пассия. Карлотта надулась из-за того, что мы так быстро уходим, ведь появлялись мы у них не слишком часто. А Джорджио, вовсе не обидевшись, сердечно обнял нас на прощание.
Счастливо попраздновать! крикнул он нам вслед.
Будем стараться! отозвался Себастьяно.
Праздник на Пьяцце был в самом разгаре. Мы увидели разнообразные вариации масок комедии дель арте в самых разных вариациях. И целую кучу Казанов в изящных шелковых камзолах и напудренных париках. Наши собственные, уже порядком перепачканные костюмы, в которых мы на славу позанимались гимнастикой на крыше Дворца дожей и прошли сквозь время, не могли составить конкуренцию этой изысканной роскоши. Мы проталкивались в толпе, попивая просекко из бумажных стаканчиков и любуясь искусно созданными нарядами. Наконец нам надоело, и мы решили провести остаток вечера дома у Себастьяно. Он жил в маленькой квартире рядом с университетом, что было по разным причинам очень удобно: во-первых, я могла приходить к нему и чудесно проводить c ним целые дни в полной безмятежности, а во-вторых, до работы он добирался пешком всего за несколько минутСебастьяно был научным ассистентом в университете. В основном в архиве. А руководителем его был не кто иной, как Хосе, чье полное имя звучало как Хосе Маринеро де ла Эмбаракасьон. Во всяком случае, так он себя официально именовал. Себастьяно нравилось работать под его руководством. Он вообще любил свою работу, и как Страж времени, и как историк и культуролог. Через год он должен был получить степень магистра. Я не сомневалась, что в профессии у него все пойдет как по маслу. Но как же мне не хватало уверенности в собственном будущем!