Я напуган, да. Тынапуган?
Ульф блеснул янтарными глазами и молча отправил в рот еще одну ложку. Потом ответил:
Даже оборотни боятся, Свейта. За своих женщин. За детей. Если Локки подловит меня в такое мгновенье, я не знаю, что натворю. Не забывай, я сейчас не могу носить гривну. И серебро меня уже не остановит.
А Света вдруг вспомнила то, что Ульф говорил ей когда-то. Тех, кто слишком часто снимает гривну, изгоняют из Ульфхольма
Но Ульф сам сказал, что мы должны туда отправиться, быстро подумала она. Значит, уверен, что все будет в порядке? Однако как он может быть уверен?
А ты, возможно, захочешь коснуться Наудр, руны Подчинения и рабской покорности, заявил внезапно Ульф. Вдруг Локки ждет, когда это случится?
Мысли Светы разом потекли в другом направлении.
Нет, отрезала она. Не случится.
Но тут же вспомнила, как использовала руну Наудр в крепости, приказав людям Торгейра не входить в опочивальню.
Вот, тихо сказал Ульф. Ты уже засомневалась, верно? Ни в чем нельзя быть уверенным, Свейта. Но с другой стороны
Он помолчал. Уронил, снова зачерпнув похлебку:
Речь идет о двух мирах. Твоем и моем. Здесь люди Эрхейма. Им грозит смерть. Там люди твоего мира. Я не знаю, можно ли доверять словам Локки о том, что асы хотят собрать в Мидгарде великую кровавую жатву. Но Одинбог войны. Тут, в нашем мире, мы постоянно воюем.
У нас тоже найдется кому повоевать, подумала Света.
Затем сказала, невесело вздохнув:
Идти. Смотреть.
Ульф, хмыкнув, отправил в рот следующую ложку. И велел:
Когда придем в крепость, держи в уме то, что я сказал. Будь осторожна со своими желаниями. Только сначала надо проверить, сможешь ли ты погасить огонь. Поешь, и мы испробуем твои пальцы.
Это рискованно для Ульфа, вдруг подумала Света, стискивая ложку. Без гривны волк в нем будет просыпаться все чаще. От каждого людского запаха. А под конец он может остаться в звериной шкуре навсегда
Оборотень бросил с той стороны очага, зачерпывая похлебку:
Не надо за меня бояться, Свейта. Мне пора посмотреть, смогу ли я теперь стоять рядом с людьми. А в случае чего ты откроешь проход на драккар. Ешь.
* * *
Когда они вышли из хижины, небо над головой было по-прежнему серым. Но Ульф, глянув вверх, объявил:
Скоро стемнеет. Приступай, Свейта.
И указал на пятачок сбоку от хижины, поросший по краю высокими кустами.
Там.
Она сделала несколько шагов, потом присела. Землю здесь прикрывала негустая травка, под которой прятался серый лишайник. Света, выдернув стебли, соскребла целую пригоршню пушистых мхов. И на миг задумалась.
Знать бы, что нас ждет, мелькнуло вдруг у нее. Следом она начертила на земле руну Знания, Ансус. Погладила ее кончиками пальцев, стараясь не смазать. Зажмурилась, надеясь хоть что-то увидеть
Медленно потекли секунды, но перед глазами было по-прежнему темно. Где-то через минуту Ульф заметил:
В прошлый раз ты увидела мою смерть только после встречи с Торгейром. Когда мое будущее уже было определено этой встречей. Возможно, руне Ансус пока что нечего тебе показать? Или сейчас все зависит от нас?
Света разочарованно кивнула, открывая глаза. Затем начертила на земле руну Фе и коснулась ее.
Огонь рванулся из-под пальцев рыжими жгучими языками. Ульф, стоявший за спиной, тут же сгреб Свету в охапку. Оттащил назад и поставил на землю в трех шагах от огня.
Пламя разворачивалось стремительно, совсем как тогда, в крепости. Растекалось в дымный круг
Света снова присела. Выдернула лишайники, начертила уже перевернутую руну Феи придавила бороздки пальцами.
Огонь угасал волной, расползавшейся по кругу с той стороны, где она сидела. Медленно, нехотя, но гас. Таяли в воздухе языки пламени, пядь за пядью открывая черную гарь.
Даже камни оплавились, негромко проговорил Ульф. Что ж, можем идти. Но ты поедешь у меня на спине. Заодно прокатишься на оборотне.
Я идти сама, возразила Света.
Но Ульф уже нагнулся. Проворчал:
Да-да, ты идти, смотреть но потом, в Нордмарке. Давай лезь. Береги силы.
Он уперся когтистыми ладонями в колени. Добавил вдруг настойчиво:
Мне это нужно, Свейта. Пусть тело вымотается, устанет. Глядишь, не так быстро буду оборачиваться.
И Света со вздохом полезла к нему на спину. А когда Ульф выпрямился, подхватив ее ноги под коленками, внезапно вспомнила, что не прибралась за собой в хижине. Хорошо хоть, Ульф доел остатки похлебки
ГЛАВА 2
Даже с ношей на спине Ульф шагал быстро. Время от времени, пригнувшись по-волчьи, перемахивал через расщелины, прорезавшие скалы.
И хоть руки Ульфа крепко стискивали ей колени, Света каждый раз подлетала над его спиной. Внизу в эти мгновенья распахивалась пустота, переходившая в камни. Дыхание у Светы обрывалось, а руки норовили сойтись на шее Ульфа. Она цепенела, заставляя себя держаться только за плечи
Серое небо, в котором таяли клубы дыма, понемногу темнело. Тени на склонах горы становились все гуще. Затем внизу показался Нордмарк. Высунулся из-за скал пригоршней огонькови расплескался по сумраку огромной стаей светящихся точек, желтоватых, мерцающих.
В город они вошли уже в темноте. Перед первым длинным домом, из окошка которого падал свет, Ульф остановился. Отпустил колени Светы и поставил ее на землю.
Она, поморщившись, переступила с ноги на ногу. Бедра, отбитые о жесткие бока мужа, ныли.
Отсюда пойдешь сама, вполголоса распорядился Ульф.
И, схватив Свету за руку, потянул за собой.
Улица, по которой они шли, была тиха и безлюдна. Дома Нордмарка выступали из мрака темными громадами. В окнах по правую сторону горели альвовы шарыкруги желтого сияния за мутным стеклом.
Видишь свет? вдруг спросил Ульф. Это старый обычай. В окнах, которые смотрят на берег, по ночам зажигают светильники. Чтобы люди, которые сейчас в море, видели, куда плыть.
Хорошо, невпопад ответила Света.
И Ульф, ступив в полосу света из очередного окна, обернулся к ней на ходу. Пробормотал:
На моей памяти в Ульфхольме было двое волков, которых изгнали. Жена одного из них вернулась к своим родичам. У второй был сын, и она осталась. Говорят, эта женщина иногда приходит в хижину, стоящую у самого леса. И зачем-то зажигает свет в окне.
Так вот на что он надеется, говоря о возвращении в Ульфхольм, пролетело в уме у Светы.
Свет в окне, невесело повторила она. И согласилась:Да.
Рука на ее запястье сжалась, но больше Ульф ничего не сказал. Дальше шагал молча. Пару раз свернул, затем остановился у двери очередного длинного дома. Тут же негромко постучал.
Ответом была тишина. Ульф выждал, потом ударил по окованным доскам кулаком.
* * *
Его стук услышали. Изнутри потянуло угрюмой настороженностьюк двери кто-то подошел. Ульф узнал запах. За крепкой створкой сейчас стоял один из сыновей Хролига. Он видел его, когда заявился к старому хирдману со Свейтой на руках.
Щеки вдруг закололополезла шерсть. Заныли скулы и подбородок, готовясь вытянуться. А раньше от одной настороженности в запахе, без злости или ненависти, обернуться не тянуло
Кто там? спросили изнутри.
И Ульф, напрягшись так, что по телу прошла легкая дрожь, бросил:
Я пришел к Хролигу. Передай ему, пусть вспомнит ночь в Оксее.
Человек ушел и вернулся не сразу. С ним пришли еще людииз-за двери донеслись запахи уже четырех мужиков. От людей тянуло недовольством, но без той недоброй тревоги, что Ульф ощущал прежде. И ему стало чуть легче. Шерсть на скулах начала втягиваться.
Он быстро подтолкнул Свейту, заставив ее отступить, чтобы не пришибло дверью. Сам качнулся в сторону, когда створка распахнулась. А следом шагнул вперед, давая себя разглядеть.
Из проема на него уставился высокий, костистый старик в неподпоясанной рубахе, с мечом в руке. За ним толпились мужчины помоложе.
Входите, велел старик.
И Ульф, притянув к себе Свейту, шагнул вперед. Стиснул клыки, снова напрягся, попросил волка, жившего в немзамри. Не надо так яро ненавидеть всех, от кого пахнет нерадостно. Время охоты еще придет
* * *
За дверью пряталось помещение немалых размеровбольше похожее на кусок двора, укрытый двухскатной крышей.