Метка родаВластелина БогатоваЦикл: Хозяева степей 3
Глава 1
Скажи мне вот что, Далебор,послышался сквозь поднявшийся шум разговоров спокойный голос Любицы,кто ныне на пограничье теперь враг нам, а кто друг? Ты всё рассказываешь о степняках этих, а я в толк взять не могу, кто они нам ныне будут.
Не одна Вейя сейчас залюбовалась его ликом пригожим. Красивое лицо сотника озарилась улыбкойтёплой, простойно скрыто в ней было многое. Золотистые глаза, словно мёд на солнце, под кудрями, что падали на поблёскивавший потом лоб, сверкнули лукаво. Сотник, взяв чару, приподнялся.
Так всё важное тебе сказал, княгиня,почтительно склонился, да всё равно будто проскользнула в жесте этом простом насмешка.Муж твой возвратиться вскореждать недолго, сам тебе и расскажет.
От такой дерзости у Любицы аж ноздри дрогнули.
Душно было в шумной гриднице князя Годуяра. Так душно, что платье липло к спине Вейи, и кололо на лбу очелье с навешанными на них гроздьями подвесоктяжёлых, богатыхпо случаю гульбища, что затеяла в нынешней вечер княгиня Любица. Разгорячало нутро и подошедший к концу Серпень[1], что, казалось, хочет заморить совсем напоследок уходящей жарой, лишить рассудка невыносимой ночной духотой, что в последнее время выгоняла челядинок из хоромин томиться на уличных лавках. И сейчас через раскрытые низкие дубовые двери влетал скудный, напоенный речной свежестью сквозняк, но его вовсе не хватало, чтобы дышать полной грудью и думать ясно. Густеющая духота только больше пьянила и без того напившихся мёдом мужей да жён. Ели, пили, разговаривалитолько и слышны с разных концов хохот да женские пересуды.
Веселье ныне важное и радостноевернулся Далебор, сотник князя, с вестями разными, и уж не терпелось всем узнать, что творится на землях степных и чего ждать от племён близких южных. Сотник рассказывал, никто его не перебивал. Вейя о том мало что знала и понималаникто ей на хвосте весточки не приносил, потому и ловила каждое слово, к разговорам прислушивалась внимательно. Тревога за отца родного, что отбывал уж месяц в землях неспокойных, сражаясь в сечах наравне с князем, крутила и изводила, спать не давала по ночам. Вот и пошла на пир шумный только ради того, чтобы услышать хоть какие-то известия с краёв чужих диких, да только своим появлением за столом общим вызвала недовольство в глазах Любицыне желала та видеть её рядом с собой, да всё же приходилосьродственница как-никак мужнина, хоть и дальняя, из-за стола не выгонишь. Смирилась с тем, что Вейя рядом сидит, по правую сторону от перстакак и положено. Только и видно, как гневно поблёскивали глаза её серые, словно грозовое небо, нагоняли на душу холод. Да и сама княгиня, что роднилась кровью с северамимолодая, видная, высокая, статная. Она только зимой подарила князю первенцанаследника крепкого, здорового.
Любица, как смолк Далебор, за чару резную взялась, словно хотела опору какую найти. Взгляд её застыл словно, чуть ли не льдом покрылся. Вейя проследила, туда же посмотрев, да лучше бы не делала этого. Жар так и прильнул к щекам, загорелся углями на коже, обжигая Вейю с головы до ног, дыхание, кажется, забыла, как поймала на себе горячий, словно раскалённое железо, взор Далебора.
Вейя, очнувшись, разжала подрагивавшие пальцытак пронял взгляд сотника, положила ложку, посмотрела на Любицу. У княгини, казалось, губы дрогнули от негодования, взявшегося не пойми с чего.
Отвечай, когда я прашиваю, чуть резко велела Любиица и на этот раз гнева своего не скрывая, а о чём с мужем буду толковать, то уже не твоя забота.
Далебор лениво дажеуж теперь куда деваться, коли поймала княгиня его на крючокотлепил от Вейи свой внимательный взгляд, от которого хотелось малодушно соскользнуть с лавки под стол спрятаться, перевёл его на княгиню.
Любица слыла в весях здешних своим нравом пылким да остротою слова, которое порою вперёд стрелы пущенной разило. Вот и сейчас княгиня рода трёх княжеств, казалось, нарочно пытать принялась Далебора, норов свой спесивый выказывая, чтобы в глазах людей грознее казаться. Вейя даже дыхание задержала, так холодны стали очи владычицы Кряжича.
Прости, княгиня, за слова резкие, мёд ныне у тебя крепкий, развязал язык,Далебор серьёзным оставался, но глаза всё равно усмехнулись, как будто ещё гуще колыхнулся в них отсвет костра, и понятно стало, что пьян он уже был.
Все кругом будто притихли, вслушиваясь в речи сотника и княгини, взоры на неё устремляя, да всё больше девки на сотника взгляды бросали, млея, ещё больше густел румянец на их щеках. Верно, недаром с губ не сходит у подруг княгининых имя сотника. С придыханием и тайной говорили о нём не зря, стало бытьВейя убедилась. Бередит и мутит сердца женские взором своим жарким и статью молодецкой не даёт покоя. Привык, верно, собирать на себе жадные взгляды девиц, что толпами вокруг него вились. Он ведь свободный совсем, всё в походахв княжестве не сидит, некогда, да и не скучно ему, когда внимания, что хоть горстями черпайотчего бы свободным не походить? Жену взять успеется, а коли в сече голову сложиттак и быть тому, с судьбой не поспоришьтак толковала волхвица княгинина Доброрада. Далебор весь пир с самого начала и не смотрел ни на кого будто, потому Вейе вовсе не по себе стало, когда поймала его взгляд, на неё обращённый.
В землях степных неспокойнодавят канугары полян, угрозой нависая над нами,сотник обвёл взглядом гридней и мужей княжеских,торговые пути из степей к нам опасны ныне, боятся купцы ходить. Князь посыльного отправил с наказом собираться родам в Каручае, позвал он и сына кагана ИбайзараТамира, что берёт ныне под своё крыло многие племена степные, силу свою набирая. Будет говорить и решать, как ныне нам быть. Ну а уж сумеем договориться или, напротив, ещё больше врагами станемто сбор и покажет.
Княгиня губы скривилане по душе пришёлся ответ Далебора. Хазарянеплемя горячее, и дружба у них так же крепка, как и яростьсожжёт всё, коли пыхнет, жестоки они в бою и безжалостны, а тут Годуяр задумал к княжему столу позвать и самого кагана[2], чего не случалось никогда.
Вейя вздрогнула, выныривая из задумчивости, как загромыхали голоса мужицкие, забурчали, запереговаривались: кто возмущение своё выказывал, кто уж яриться начал, но если князь решил, знать, так тому и быть. Любица наблюдала за разгоравшимся спором, рукой взмахнула, велев прекратить ропот.
------------------------------------------
[1] Серпеньавгуст.
[2] Каганвысший титул суверена в средневековой кочевой иерархии. Хан ханов.
Глава 2
Любица, раздумав немного, хмыкнулане успокоили, видно, слова сотника княгиню, и Вейю не утешилитолько ещё большую муть внутри подняли.
Глупости говоришь, Далебор, может ты не так понял что, слушать тебя больше не хочу,бросила в ответ Любица.Темирхазарин этотхоть и стал заступой для своего народа, но друг он ненадёжный, соратник и подавно.
Далебор спорить не стал, хотя видно, что не согласен вовсе со словами княгини, не обиделся на её слова резкие, напротивсмотрел как-то с восхищением, будто чуть задумчиво. И от этого взгляда даже у Вейи щёки ещё жарче пыхнуликак смотрит на княгиню сотник. И казалось, никто не видит этого, кроме Вейи.
Ладно, Далебор, пей, гуляй, мужа своего дождусь. Коли не соврал ты, к Вересню[1] прибудет.
Далебор только склонился ещё раз и, ничего не ответив княгине, опустился на лавку обратно. А вскоре и разговоры вновь полились в прежнем русле, да ещё шумнее, чем раньше, многие спорить продолжили да, распалившись только, силой мериться стали мужи и гридни. Любица с подругами да наставницами разговаривала и всё чаще бросала колкие взгляды в сторону гремевшего хохотом сотника, да изредка переводила серые стылые глаза на Вейю, будто за гульбищем вспоминала о ней ненароком.
Вейе не до того было: не упомянул о Гремиславеотце её, сотник ничего. Долго ль оставаться ей под опекой Любицы? Она ведь Вейе чужая совсем. Что теперь будет? Ясно же, что назадв острог родной Годучдороги нет. Всё нерадостнее и мрачнее становились мысли, изводили вместе с духотой смешанный с запахом хмеля и духом разгорячённых мужицких тел. Всё громче становились голоса и звонче смех женщин, вот уже и загрохотали в бубны, заиграли свирели, а столы так и вздрагивализачиналось веселье.