Унижение оказалось пережитым не зря. Красс разжал пальцы, и моя голова тут же упала на пол. Я болезненно стукнулась лбом, но сейчас это меньшее, что беспокоило.
Встать, последовал холодный окрик, сказанный уже гораздо спокойнее, чем раньше.
И в этот раз я каким-то чудом сумела сгруппироваться и сесть сначала на колени, а потом и подняться. Хорошо, что прежде чем упасть на кровать, все же сбросила туфли на шпильках, иначе сейчас вряд ли бы удержалась на них. Босая, жалкая и трясущаяся, стояла перед громадным вампиром, обхватывая руками худенькие плечики. Взглянуть в лицо господина не осмеливалась, зная, что он может воспринять это как вызов. Пусть вся моя поза выражает покорность. Это единственное, что могу сделать в этой ситуации. Едва подавила вздох облегчения, когда Красс развернулся и отошел, а затем развалился в моем любимом кресле. Оттуда теперь в упор смотрел на меня. Даже не глядя, я чувствовала его напряженный взгляд.
Это была проверка, которую ты не прошла, его слова заставили вздрогнуть и все же поднять глаза.
Я никак не могла переварить смысл сказанного, да и в том состоянии, в каком находилась, это вряд ли было возможным. Мозг был занят единственной задачейсохранить мне жизнь. И все же я понимала, что должна как-то отреагировать, иначе господин будет недоволен. За то время, что прожила рядом с ним, научилась неплохо угадывать его настроение и реакции. Сейчас это единственное, что хоть как-то могло помочь немного унять его гнев.
Что именно было проверкой? стараясь, чтобы голос звучал как можно неувереннее, спросила.
Твое появление на приеме, откликнулся Красс, и его губы раздвинулись в странной улыбке, значение которой я не могла разгадать. Сам не знаю, что мне теперь мешает сделать то, что должен. Ты стала моим худшим разочарованием.
Что я сделала не так, господин? понимала, что если сейчас не оправдаюсь, он действительно может решить, что вряд ли имеет смысл оставлять меня в живых.
Стоило тебе появиться в обществе, как ты в полной мере проявила свою натуру шлюхи. Даже у Кровавого Ангела умудрилась интерес вызвать.
Я не желала этого, пылко возразила я. Он подошел ко мне сам, а я просто проявляла вежливость к вашему гостю Единственное мое желаниеслужить вам, господин. Сама ненавидя и презирая себя за подобострастие, я медленно приблизилась к мужчине и опустилась на колени у его ног. Простите меня, если сделала что-то не так. Я ведь старалась привлекать к себе как можно меньше внимания.
Я заметил, вынужден был признать он. Наблюдал за тобой весь вечер Я похолодела, осознав, на каком краю пропасти находилась все те несколько часов. Странно, что даже не замечала, что Крассу вообще есть до меня дело. Он казался полностью поглощенным обществом гостей. И уже почти убедился, что ты достойна великой чести, какую я собирался оказать тебе. Но ты все испортила, его голос снова зазвенел от ярости, и он грубо схватил меня за подбородок, приближая мое лицо к своему. Перед ним нелегко устоять, я не раз замечал это. Но ты не должна была забывать о том, кому принадлежишь. Ты хоть понимаешь, насколько сильно я разочарован?
Аден Ларес меня не интересует, выдохнула, стараясь, чтобы голос звучал как можно убедительнее. То, что он проявил ко мне внимание, это его проблемы. Я не поощряла его
Страшные глаза Красса Падерниса, не мигая, смотрели на меня, и по моей спине медленно катилась струйка холодного пота. Я чувствовала, как в этот самый момент в господине происходит мучительная внутренняя борьба. И догадывалась, что может быть ее итогом: жизнь или смерть одной ничтожной рабыни. Поражалась, что он вообще терзается проблемой выбора. С другими он никогда не церемонился.
Тебе придется сильно постараться, чтобы заслужить мое прощение, страшные глаза больше не маячили передо мной. Хозяин откинулся на спинку кресла, наблюдая за мной из-под полуопущенных ресниц со странным выражением. И в этот раз я не могла его разгадать.
А потом цепкая рука схватила мое запястье, кажущееся в этом захвате таким хрупким, что казалось чудом, что оно выдерживает такой напор. Мою руку недвусмысленно положили на пояс брюк и слегка провели по заметно напрягшейся выпуклости.
Ты всегда действуешь на меня, как афродизиак, чуть усмехнулся Красс. Даже желая растерзать тебя, я не перестаю хотеть. Не знай я, что ты обычная человеческая шлюшка, подумал бы, что в тебе есть особая сила.
Я постаралась улыбнуться как можно соблазнительнее. Сейчас меньше чем когда-либо стоило показывать, насколько же отвратительно то, что придется делать. Свободной рукой потянулась к его поясу, расстегивая его. Красс отпустил и другую мою руку, устроив ладони на подлокотниках и ожидая, пока я сниму его напряжение. Мне приходилось это делать уже не раз, и я прекрасно знала, как именно он любит и что доставит ему наибольшее удовольствие. Даже привыкла к этому и воспринимала с обреченной покорностью. Но сейчас что-то изменилось. Сама не могла объяснить, почему. Вид освобожденной из брюк огромной мужской плоти вызвал такое отвращение, что я уставилась на нее так, словно видела впервые.
Как же мерзко и паршиво на душе. Шевельнулась полная горечи мысльможет, лучше смерть? Пусть мои мучения, наконец, закончатся. А я впервые осмелюсь проявить перед ненавистным мучителем то, что чувствую на самом деле. Мысль промелькнула так же мимолетно, как и появилась, и вот я уже покорно ласкаю губами огромный член Красса. Тщательно облизываю и посасываю, стараясь заглатывать как можно глубже, зная, что он это любит. Пальцами одновременно провожу по стволу и яичкам, дополнительно стимулируя их.
Дыхание мужчины стало прерывистым и тяжелым. Ощутила, как сильная рука запуталась в моих волосах, оттягивая до боли и заставляя еще сильнее нанизываться ртом на член. Я едва подавала рвотный позыв, чувствуя, как по щекам покатились слезы, что я была больше не в состоянии сдержать. Меня оттолкнули с такой силой, что я отлетела к кровати и, ударившись о нее, сползла на пол. Красс был в бешенстве, и я снова съежилась. Слезы во время физической близости с нимон ненавидел их и всегда наказывал за это. И я прекрасно об этом знала, научившись мастерски притворяться. Так почему же сейчас не смогла довести представление до конца? В тот момент, когда от этого зависит жизнь?
Неужели несколько минут, в течение которых рядом с Аденом Ларесом я успела почувствовать себя не жалким ничтожеством, а женщиной, заслуживающей гораздо большего, настолько меня изменили? Наверное, сейчас я ненавидела Кровавого Ангела не меньше, чем Красса. Зачем он растравил мне душу? Зачем показал, что все может быть иначе? Зачем смотрел с таким неподдельным интересом, разговаривал со мной, как с равной, был так внимателен? Осознание, что это делал тот, о ком мечтали самые влиятельные женщины и мужчины, настолько вскружило мне голову, что я забылась. Непростительно забылась. Как же больно теперь падать обратно в грязь, из которой меня так неосмотрительно выдернули и швырнули в совершенно другую жизнь. Поманившую радужным крылом и тут же скрывшуюся в поднебесье вместе с тем, кого я вряд ли когда-нибудь смогу забыть. И после внимания которого особенно мучительно снова позволять кому-либо втаптывать меня в грязь.
Красс уже приводил в порядок одеждунеудовлетворенный и злой, и его взгляд не предвещал ничего хорошего. Нажав на кнопку для вызова служанки, которая материализовалась почти мгновенно, словно только и ждала этого, велел привести меня в надлежащий вид и через пятнадцать минут доставить в его покои на тайной половине. После этого развернулся и, больше не глядя на меня, вышел из комнаты. Я же покорно позволяла служанке снимать с меня платье и наспех омывать тело, почти не замечая продолжающих струиться по щекам слез.
Времени было слишком мало, чтобы служанка могла уделить моему внешнему виду больше внимания. Агрессивный макияж смыли. Хозяин предпочитал видеть своих рабынь как можно более естественными. Обычно служанка наносила на лицо легкий макияж, но сейчас на это не было времени. И мое лицо оставили без какой-либо маскиголое и беззащитное, с покрасневшими от слез глазами и носом. Служанка что-то недовольно бормотала, плеская на меня холодной водой, но это мало помогало убрать покраснение. Но по крайней мере, плакать я перестала, собрав волю в кулак и решив, что смогу вытерпеть то, через что проходила не один раз. Правда, понятия не имела, к чему готовиться сейчас. Но в том, что боль будет неотъемлемой частью наказания, не сомневалась.