Инна ШаргородскаяЦВЕТОЧНЫЙ ГОРШОК ИЗ МОНТАЛЬВАТА
Нет в мире самой гнусной из вещей,
Чтоб не могли найти мы пользы в ней.
Мне хочется всегда быть только собой. Что может быть скромнее, дорогой доктор?
Или грандиознее
ПРОЛОГ
Время было самое урочноемесяц май в разгаре; полнолуние во всей силе. И волшебная сон-трава, по утренней росе собранная, в родниковой воде вымоченная, шевелилась, будучи из ковша вынута, как живая, даже страх пробирал.
Все это означалождут тебя, Тришка, ночью вещие сны, не сомневайся!..
Верно, они и снились бы.
Только вот не засыпалось никак бедному Тришке, знахарскому ученику, хоть убей. Уж он весь извертелся на жесткой лавкеи колосья в снопах считать пытался, и руки-ноги расслаблять, колодой лежа, как советовал при бессоннице учитель, но ничего не помогало. Сна, будто нарочно, не было ни в одном глазу.
Поворотясь на бок, Тришка в который раз вытянул из-под тощей подушки связку стебельков сон-травы, помял их в пальцах, понюхал. Не зная, что еще и сделать, чтобы заснуть наконец, откусил с горя цветочек и принялся бездумно жевать, а стебельки сунул обратно под подушку. Затем перевалился на спину и уставил взгляд в едва различимый в ночном весеннем полумраке потолок своей крохотной каморки, где сладко пахло травами, как и во всем Игнатовом доме.
Всего-то шестнадцатый годок шел знахарскому ученику, потому, должно быть, и не жилось ему спокойно под крылом старого Игната Бороды, занимавшегося собиранием травок да исцелением болящих. Неохота было мальчишке состариться тоже за этими мирными занятиями, а тянуло его в дальние неведомые краято ли подвигов хотелось, то ли просто приключений Вот и надумал, с разрешения учителя, в будущее заглянутьчто-то сон-трава предскажет?
«А ничего, видать, не предскажет», сердито подумал Тришка, проглотив разжеванный цветок. «Так, поди, и проваляюсь до света!»
И только он это подумал, как накатил на него глубокий сон, чуть не обморок.
Отделилась душа Тришкина от тела и радостно понеслась сквозь ночь, звездами пронизанную, в высь несказанную.
Тут же и очутилась не пойми гдедерева кругом были красные, словно кровь, а люди черные, как арапы, о коих сказывал Игнат Борода, немало в своей молодости побродивший по свету но не успел бесплотный Тришка присмотреться толком, как уже другие земли предстали перед нимголубые, бескрайние, с белыми горами и тут же следом явились россыпи камней драгоценных, и кто-то страшный, оборванный, замахнулся киркой а потомвода без конца и края, зверь диковинный, плещущийся в волнах
Видение сменялось видением, все быстрее и быстрее неслась куда-то Тришкина душа, и он уже почти ничего не успевал разглядетьпролетали мимо во тьме одни только шары, большие и разноцветные, на которых вроде как нарисованы были моря, леса и горы и вдруг!
Влетел он в царство дивного света.
Ходил тот свет вокруг переливами и был столь ярок, что поневоле попытался зажмуриться Тришка, да где уж там душа-то человеческая всясплошные глаза. Обомлел он, красотой ослепленный, и остановился, не желая никуда лететь далее.
Потом вроде малость попривык. Стал по сторонам озираться, и куда ни глянетот восторга душа трепещет, как сам тот прекрасный свет А еще чуть погодя соткалось из радужных переливов видение и вовсе небывалой прелестирайский цветок. Лепестки лазоревые, длинные, кудрями завиваются, и сами-то огнем горят, а из серединки еще и золотые лучи брызжут. Растет цветок из сверкающего узорчатого горшка, и пляшет под ним горшок, так и этак поворачиваясьто невиданные звери на боках его хороводы водят, то нарядные девы проплывают, платочками машут, улыбаются И до того, на эти живые картинки глядючи, сделалось Тришкиной душе хорошо и весело, что, кажется, век бы стоял смотрел!
Но недолго длилось его тихое счастье. Все прочие огни, что кругом сияли, ни с того ни с сего вдруг придвинулись, будто угрожая, и давай теснить Тришку из своего царства.
Попятилась беспомощная душа прочь, едва не плача. Никогда не видывал Тришка прежде подобной красоты, и понял он в тот миг, что и не увидит более. И, кажется, ничего в своей жизни не хотел он так, как завладеть сим дивным горшком, унести его с собою, в Игнатов дом, и вечно им любоваться
А огни все теснили его, и тогда случилось непонятное. Весь напрягся паренек, бесплотную голову его пронзил ослепительный луч. И, не сводя глаз с желанного горшка, молвил Тришка повелительным голосом три неведомых слова, Бог весть откуда взявшихся на языке.
Вслед за тем накрыла его непроглядная тьма, и почувствовал он, что падаетс той же скоростью, с какою возносился сюда, в царство света.
В страхе и отчаянии закричал Тришка и проснулся.
Он не сразу понял, что душа уже вернулась в тело, ибо первое, что увидел, открыв глаза, вокруг ходил переливами тот же самый золотой свет. Затем почуял знакомый травный дух, ощутил жесткую лавку под собойвроде как в себя пришел. Приподнялся и вновь обомлелна полу посередь каморки тот самый узорчатый горшок сияет, с райским цветком!
Дух у мальчика захватило. Но, пока он глядел на это диво дивное, золотое сияние начало тускнеть помаленьку, а потом и вовсе угасло. И когда, опомнившись слегка, подхватился Тришка с лавки и торопливо запалил лучину, на полу он обнаружил уже самый обыкновенный горшокглиняный, с расписными, правда, боками. И цветок из него рос хотя и незнакомого видапохожий на лилею с подсолнух величиной, но все ж цветок и цветок. Без всяких сияющих лучей
Ну и Бог с ними, подумалось восхищенному Тришке. Все равно ведьнастоящее чудо!
Больше он в ту ночь заснуть не пытался. И как только услыхал на рассвете, что Игнат заворочался наконец и раскашлялся у себя в горнице, так схватил горшок в охапку и бегом к учителюо чуде рассказывать, о видениях своих и райском сиянии.
Старик, однако, почему-то не стал ни удивляться, ни ахатьлишь сурово хмурил, слушая, лохматые седые брови. Потом оглядел с подозрением странный дар, свалившийся на Тришку невесть с каких небес, и еще пуще нахмурился. Сказал ворчливо:
Не знаю, не знаю и впрямь чегой-то неслыханное. Сколь люди сон-траву ни пользуют, а этаких диковинок с собой никто доселе не притаскивал.
Тут-то Тришка и припомнил, как пожевал, не подумавши, сон-травы среди ночитакого, поди, никто доселе и не делывал! но сказать об этом Игнату побоялся. Старик же поразмыслил еще немного и махнул рукой:
Ладно оставь, пускай стоит. Поглядим, что оно такое
Глядеть особо оказалось не на что, если не считать кошек, которые вскоре собрались со всей деревни и поселились вокруг Игнатова дома, позабыв прежних хозяев.
Странный цветок засох в два дня, как ни поливал его Тришка. Погоревав, парень посадил в горшок бальзаминовый росточек, и тот через малое время разросся с небывалой пышностью.
С той поры удача стала прямо-таки преследовать старого знахаря и его ученика. Недели не прошло, как случилось Игнату Бороде пользовать столичного барина, а тот возьми да исцелись чуть ли не от одного наложения рук. Начали тогда из города Санкт-Петербурга и другие знатные господа приезжать в деревню Теребеньково. Все они тоже чудесно исцелялись и щедро лекаря деньгами осыпали. А один добрый господин так был рад своему выздоровлению, что от него даже и помощнику знахаря великое счастье перепало. Тришка ведь был не родня Игнату, а сирота, и крепостной к тому же. Господин же этот взял да и выкупил его у теребеньковского барина, и вольную дал, наказав при том быть у знахаря заместо сына и учиться как следует святому лекарскому искусству
В общем, хорошо зажили. Грех было жаловаться. Ели сытно, Тришку приоделидевки на него заглядываться начали. И хотя тосковала по-прежнему Тришкина душа по далеким странам, все же понимал он, что прежде надо и впрямь делу выучиться, да и старика Игната, ставшего ему теперь отцом, тоже бросать не след. Ничего жизнь впереди, все успеется.