Немиле показалась, что Нелюба хотела добавить что-то ещё, но Злоба не могла потерпеть, когда домашние дела не выполнялись немедленно, по одному её слову, поэтому она перебила сестру и сварливо проскрипела:
Вставай давай, корова сама себя не подоит!
Но сон уже слетел с Немилы и без настойчивых криков сестры. Она бодро вскочила с постели, после чего стала выпроваживать обеих любительниц испортить утреннюю негу.
Посмотрите, я встала! Будут коровы подоены, куры накормлены, свиньи вычищены! А вы идите, идите, своими делами занимайтесь и обо мне не переживайте
Чтобы доказать серьёзность своих намерений, она начала заправлять постель, подавив в себе жгучее желание заглянуть под подушку и убедиться, что её цветочек, её Иванушка, действительно находится прямо здесь, под рукой, что не улетел он от той, что нарёк своей возлюбленной, не уполз и не упрыгал.
Сёстры переглянулись круглыми от удивления глазами, пожали плечами и молча вышли из комнаты.
Стоило двери комнаты затвориться, как Немила бросила прежнее занятие и запустила руку под подушку. Цветочек нашёлся без малейшего труда, лежал он прямо на постели и ничем не отличался от того, вчерашнего, что она случайно увидела во время прогулки. «Нет, вовсе не случайно», возразила себе она. Иван наверняка видел, как она гуляла, какое-то время наблюдал за нею, приглядывался. Любовался.
«Нужно запастись свечами, но так, чтобы сестрицы не заметили», сделала она себе зарубкуу в памяти. Впереди ещё две ночи, и хочется наболтаться с возлюбленным всласть, глядя глаза-в-глаза.
Ещё её немного беспокоила Нелюба, чья светлица была смежной с Немилиной. Немила не могла отделаться от мысли, что та при желании легко может прокрасться к двери и застукать их с Иваном. Стены, конечно, в доме толстыедед постарался на славуно лучше лишний раз не давать повода себя в чём-то подозревать.
Сегодня Немила обращалась с цветком ещё нежнее, чем вчера. Она повесила на пояс поверх юбки вместительный мешочек и спрятала свою ценность в туда. Затем накинула поверх рубахи тулуп, поверх тулупаполушубок (печку только недавно затопили, и это чувствовалось; по дому гулял холодок) и спустилась вниз, через сарай выскочила на улицу и побежала за баню.
Не будь она так занята мыслями о том, как бы незаметно выполнить просьбу царевича, то обязательно обратила бы внимание на то, как по её приближении животные в сарае разволновались: лошади испуганно заржали, петухи снова завопили во всё горло, а коровы беспокойно замычали.
Но, погружённая в свои фантазии, она навалилась на тяжёлые двери, буркнула:
Да не так уж вы и голодны! Сейчас покормлю, подождёте ещё немного, и выскочила на морозную улицу.
За баней Немила вынула из мешочка цветочек, повертела его в руках, украдкой посмотрела по сторонам, после чего с нарочитой непринуждённостью отбросила цветок в сторону.
Превращение произошло мгновенно. Едва цветок коснулся земли, как на его месте возникла чёрная костлявая летучая мышь, которая обернулась на Немилу, пискнула и взлетела в воздух. След мыши тут же простыл, только и успела Немила увидеть, что та обогнула взхолмье и в сторону дремучего леса полетела. Вздохнула Немила, постояла немного, глядя вдаль, пока не начала мёрзнуть, вздохнула ещё раз, горше, чем в первый, и вернулась в сарай, где приступила к своим мучительным обязанностям.
Время до вечера тянулось очень долго, а дела, казалось, не кончались: управившись со скотиной, Немила нарубила дров (иногда этим занималась Злоба, а у Нелюбы обычно не хватало сил даже на то, чтобы поднять топор), перетаскала дрова в дом, помогла с растопкой, а потом вместе со Злобой вымыла весь дом, сверху донизу, пока Нелюба стряхивала пыль со своих вышивок. К закату Немила едва могла разогнуть спину, но мысли о царевиче оживляли её и поднимали настроение.
Ужин прошёл тихо, если не считать одного едкого замечания Злобы:
А чего это ты сегодня ни разу носу на улицу не показала? Обычно домой не загонишь в мороз и стужу. Признавайся, что случилось? Ждала что ль кого-то?
Немила со сдержанной улыбкой открестилась от любых намёков и расспросов, с почтительной улыбкой заметив, что на улице слишком холодно, что исходила она все места около деревни и нет ей пока никакого интереса выходить за пределы двора. Последнее было отчасти правдой, ведь боялась она отлучиться, дабы не пропустить возвращения Ивана, а заместо отлучки весь день выглядывала за дверь и присматривалась к небу в ожидании, не появится ли над верхушками деревьев тёмный крылатый силуэт. Но нет, одни лишь вороны изредка пролетали мимо деревни в поисках пищи.
Злоба восприняла отговорки Немилы серьёзно. Она подалась вперёд и пониженным тоном голоса ответила:
Вот и я думаю, что пока нам не стоит далеко от дома отходить. Смеяна сказала, а тойстарая Мокша, что неспроста ночью петухи бесновались. Плохой то знак, и нужно быть настороже.
Мокша была старой вдовицей, что жила через два дома от сестёр. Приходилась она свояченицей смеяниному дядьке, и после смерти мужа въехала в его дом, что не слишком-то обрадовало заядлого семьянина с кучей детишек по лавкам, но и отказать вдове он не мог, ведь у той, кроме сестры и племянников, совсем никого не осталось, поскольку своих детей за два десятка лет они с мужем так и не нажили. Поговаривали о Мокше всякое: о дурном глазе, о всяких дурных наклонностях, о том, что та детей никогда не хотела и делала всё возможное, чтобы не понести, а ещё о том, что настолько та была ленива, что всё хозяйство на мужа переложилавот тот и крякнул от перенапряжения.
От скуки или от начинавшегося старческого беспамятства Мокша в последнее время стала говорить много разного. Кто-то ей верил, но чаще слова несимпатичной стареющей вдовицы пропускали мимо ушей, а иногда над той даже открыто посмеивались. Можно сказать, что одна лишь Смеяна прислушивалась к бредням старой, а поскольку та частенько ошивалась в доме сестёр, то им приходилось выслушивать эти «откровения». Впрочем, Немила заметила, что Нелюба тоже не выносит Смеяну и при её появлении старается вести себя тише воды ниже травы. А вот Злоба прислушивалась к назойливой соседке и иногда принимала её россказни слишком близко к сердцу.
Немила и к Мокше особой симпатии не испытывала, навек запомнив, как та ей, ещё совсем ребёнку, сказала держаться подальше от любых водоёмов «чтобы матушка с собой не забрала».
После предостережения Мокши Немила, напротив, стала бегать к речке в два раза чаще, ведь она искренне желала встретить матушку. Правда, ничего у неё не вышло, но с тех пор Немила приобрела стойкую привычку делать всё наперекор воле старших. Исключением стал батюшка, которого она любила без памяти и просьбы которого всегда выполняла с особым рвением.
Но по вине неуёмных животных Немилу и саму весь день мучали нехорошие мысли. Ещё утром до неё дошло, что петухи и скот учуяли чужого человека, потому и бесновались. Но ей необходимо было отвлечь сестёр, оттого она сейчас же начала посмеиваться:
Подумаешь, петухи! Может, это они к скорой оттепели пели!
Да какая оттепель, Немилушка, впереди самая стужа, печально усмехнулась Злоба, а Нелюба демонстративно поправила пуховую шаль. До января оставалось рукой подать, а там, как известно, самые морозы начнутся, по-другому и быть не может. Немила это прекрасно знала, но всё равно наигранно зевнула и приняла скучающий вид.
Ох, а какая Смеяна сегодня расстроенная была! вспомнила Нелюба и передёрнула плечами. Мне так и чудилосьвот-вот расплачется. Конечно, тяжело ей одной с тремя детьми и немощной старухой, да куда деваться-то!
Тут Немиле стало окончательно тошно. Приуныла она вместе со всеми, даже разогретое со вчерашнего дня жаркое в рот перестало лезть.
Скорей бы батюшка и остальные вернулись, выдохнула она, бросив ложку. Злоба и Нелюба понимающе закивали головами: каждой женщине в деревне не хватало твёрдого мужского плеча, хоть они и старались пореже в этом признаваться, чтобы себе и другим настроение не портить.
Посидели сёстры втроём ещё немного, в полной тишине поковыряли свою еду, а потом Злоба встала, вышла из горницы в сени, вернулась и сказала во всеуслышание:
Закат близится, пора убирать со стола.