Но, попав к нам, часть крыс умирала в первые же часыа один рекордсмен, между тем, прожил целую неделю, одарив нас ложной надеждой и бесславно скончавшись от декомпрессии на восьмой день. Его профессор препарировала с особым вкусом, но никаких принципиальных отличий так и не выявила. После этого я все чаще ловила на себе оценивающие взгляды, но о том, что, вероятно, точно так же не принесу патологоанатому никакого озарения, старалась не думать. Как, кажется, и Алевтина Станиславовна.
А к вечеру у нас был первый результат.
Совершенно здоровый, довольный жизнью белоснежный крысаки мертвая девочка с зеленоватым кристаллом, проросшим прямо сквозь нежное брюшко.
Я не могла на это смотреть.
Зато Алевтина Станиславовна и Даринасмотрели с заметным оживлением; запись в инфракрасном спектре занимала их особенно, и Лют, проиграв извечную войну с собственным любопытством, оставил меня в специально отведенном для отдыха закутке и присоединился к просмотру.
Вернулся весь зеленый, как будто тоже наглотался магии, и бесцеремонно увел у меня кружку с остатками кофе. Я не стала возмущаться.
Какой-никакой, а прорыв, сказала я ему, когда особист допил кофе и мрачно уставился в пустую кружку.
На дне была нарисована сова с нервным тиком и, кажется, Лют сопереживал ей всей душой.
Ты меня успокаиваешь или себя? уточнил он, хмуро посмотрев на меня поверх кружки.
Обоих, я пожала плечами и отобрала у него свою кружку: мне тоже хотелось кофе. То же самое могло случиться с Велиславой. Или со мной. Спокойствия это не добавляет, но, по крайней мере, самцы живы уже почти восемь часов
«и те самочки, что не сдались так просто, тоже», мрачно закончила я про себя. Лют провожал меня взглядом и, кажется, думал о том же самом.
А образец-то чист, жизнерадостно сообщила Дарина, заглянув в наш закуток. Концентрация магии в крови соответствует тому уровню, который поддерживался в виварии. Он слил излишки в самочку! Интересно, это случайно вышло или крысы способны поддерживать определенный уровень магии, если дать им механизмы сброса?
Шпилька, машинально вспомнила я.
Сгрызут, неоптимистично высказалась лаборантка. Вот если бы мы смогли сделать какой-нибудь аналог из чего-нибудь менее хрупкого
Но у нас не получалось и из дерева. Что делают татуировки, я еще худо-бедно понимала: магия концентрировалась в них, и управлять ей становилось гораздо легче, нежели при попытках осознать свое тело как полный энергией сосуд. А вот какой тайный смысл вкладывался в деревянные амулеты, что они работали, даже когда их владельцы понятия не имели, чем их одарили? Над этим ломал голову добрый десяток научных сотрудников, но результатов пока не было никаких.
Алевтина Станиславовна предложила, если выживет хотя бы три самца из пяти, нанести им татуировки и повторить эксперимент, сообщила Дарина и с притворным сочувствием спросила: Ты выдержишь? Все в порядке?
Выдержу, скорее назло ей, нежели из-за уверенности в своих силах, ответила я.
Дарина налила две кружки чая и ушла обратно в лабораторию. Лют проводил ее взглядом и вытащил из кармана полупустую пачку сигарет.
Здесь нельзя курить, хором со мной заявил он и открыл окно настежь. Что? Ты же все равно не мерзнешь.
Я кивнула в сторону горшка с одиноким денежным деревцем на подоконнике, и Лют, хмыкнув, переставил его на стол, но потом все равно высунулся в окно. Долго курить возможным не представлялось, но он выжал из этого маленького бунта все, что только можно, и обратно заполз с инеем на ресницах, пропахший не столько табаком, сколько морозом и силой. Я молча вручила ему чашку кофе.
Меня все не оставляет мысль, что это всепопытки потрепыхаться перед неизбежным, сказал Лют, обхватив чашку ладонями и глядя в сторону. Ну, освоим мы сейчас магию, а дальше-то что? Брать ее у драконов все равно больше нельзя. Рано или поздно она закончится, и все наши усилия пойдут коту под хвост. Нет, понятно, что конкретно сейчас они нужны, чтобы утереть нос Альго-Сай-Таруон вздохнул, повертел в руках початую пачку сигарет и убрал ее в карман. Но мне все равно кажется, что игра не стоит свеч. Тымне достался быстрый взгляд исподлобья и тяжелый вздох. Я бы на твоем месте напился.
Я напивалась, рассеянно сообщила я ему и, отвернувшись, поставила в автомат пустую чашку. В машине что-то загудело, и в чашку ударила тонкая черная струйка. Но это не решает проблем. А работарешает. Даже если выглядит так странно. Освоение магии не поможет избежать энергетического кризиса, но мыне единственный исследовательский центр в Союзе. Есть и те, кто сейчас занят проектами электростанций, и рано или поздно их работа принесет свои плоды. Наше делопродержаться до «поздно».
Никаких крыс не хватит, проворчал Лют у меня за спиной.
Я собралась было сделать лицо посерьезнее и изложить ему предложение по динамо-машинам на основе хомячков в колесах, но отвлеклась на вибрацию в кармане. Мгновением позже зазвучал звонок, и я с недоумением потянулась за переговорником, а Лют вытянул шею, рассматривая пустой экран с незнакомым номером.
В трубке молчали.
Что зая нажала на сброс и, посомневавшись, перезвонила: никакой мошенник не рискнул бы набрать номер из закрытого городка, так что, вероятно, со мной пытались связаться по делу.
Но трубку никто не взял.
Дай-ка, потребовал Лют и, получив мой переговорник, с сомнением хмыкнул. Номер неместный, настороженно заметил особист и переписал его себе. Ты же нигде не публиковала свои контакты?
Нет, конечно, я растерянно помотала головой. Выставлять в открытый доступ свой номернормальный ход для торговцев и публичных лиц, но никак не для сотрудницы исследовательского центра, чье имя громовым раскатом прозвучало на весь Союз обещанием скорой войны. Я отлично понимала, что есть люди, которым вооруженный конфликт очень даже выгоден, и миллионы тех, кто молится, чтобы беда прошла стороной; раз уж моя жизнь вдруг стала столь значима, отсвечивать лишний раз уж точно не стоило. Проверишь? опасливо уточнила я.
Конечно, кивнул особист. Только придется на пару дней конфисковать переговорник.
Я прикусила губуна днях мама должна была добиться права звонкано покорно отдала трубку Люту. На этот номер могли звонить только люди из закрытого списка моих кураторов, коллег и родных, и они бы уж точно не стали раздавать мои контакты направо и налево. Хорошо еще, если кто-то просто ошибся при наборе, а если утечка?
Черт, многие нашли бы, что мне сказать после всей этой кутерьмы с якобы-вовсе-не-похищением!
Не дрожи, скомандовал Лют и, быстро отставив свою чашку, поднялся на ноги. Ничего из ряда вон не произошло.
Я кивнула и, опершись руками о кухонную тумбу, с сомнением взглянула на свой кофе. Кажется, имело смысл принести на работу пустырник или, на худой конец, сушеную ромашку.
Когда у тебя последний раз был выходной? задумчиво спросил особист, остановившись в полушаге. Посомневался, но все же взял меня за запястье, нащупывая пульс. Тиш?
На прошлой работе, нервно рассмеялась я. Зато потомпрактически недельный отпуск, даже с путешествием в теплую страну правда, от моря далековато получилось.
Лют закончил отсчет и, помедлив, отпустил мою руку. Но предлагать мне плюнуть на все и отправиться домой, отдохнуть пару дней, многомудро не стал. Да и не успел бы: мой переговорник разразился звонкой трелью из его кармана, и особист вытащил его на свет. Я посмотрела на экран и растерянно подняла взгляд.
Лют задрал левую бровь и принял вызов, но на его вежливое «добрый день» тоже никто не отозвался. Особист на всякий случай позвонил с моего переговорника на свой номераппарат работал нормально.
Передам техникам, пожал плечами Лют и убрал трубку обратно в карман. Тиш? Тебе плохо?
Я молча покачала головой и привалилась спиной к кухонной тумбе. Чашка опасно звякнула о кофе-машину, и я внезапно поняла, что меня колотит крупная дрожь, а эмблема Особого корпуса на форменной куртке Люта пляшет перед глазами. Я протянула руку и обрисовала ее пальцемчерное на черном, просто три горизонтальные полосы, видимые только вблизии даже не сразу поняла, когда меня обняли, почти уткнув носом в нашивку.