Все это время Пан лежал на подушке и притворялся, что спит. Раньше он никогда так не делал никогда.
Пан, устало сказала она.
Он должен был подойти, она знала, что должен. И он поднялся, потянулся и позволил ей подсадить себя на плечо. Лира вышла за дверь и стала спускаться по лестнице.
Лира, давай играть, что мы друг с другом все-таки разговариваем, прошептал он ей на ухо.
Не уверена, что игра заменит жизнь.
Лучше так, чем никак. Мне нужно рассказать тебе, что я видел прошлой ночью. Это важно.
А почему не рассказал сразу, как пришел?
Ты спала.
Не больше, чем ты сейчас.
Тогда как же ты не поняла, что мне нужно рассказать тебе что-то важное?
Я поняла. Сразу почувствовалачто-то случилось. А еще поняла, что из тебя клещами придется все вытаскивать. Так что, честно говоря
Пан промолчал. Лира вышла в сырой утренний холод. Несколько девушек шли через двор к столовой; еще большев обратном направлении, уже позавтракав. Люди спешили по утренним делам, в библиотеку, на лекции или к преподавателю.
Ох, не знаю, сказала Лира. Я уже устала от всего этого. Расскажешь после завтрака.
Она взбежала по ступенькам в зал, взяла себе овсянки и уселась на свободное место за одним из длинных столов. Вокруг ее ровесницы доедали яичницу, кашу, тостыкто-то весело болтал, кто-то сидел со скучающим, усталым или чрезвычайно занятым видом. Одна или две читали письма. Остальные спокойно ели. Многих Лира знала по имени, некоторыхтолько в лицо. С одними она дружила, любила за доброту или ум; другие были просто знакомыми, и несколько человекне то чтобы врагами Но Лира знала, что они ей никогда не понравятся из-за своего снобизма, высокомерия или холодности. В этом ученом сообществе, среди блестящих, трудолюбивых или просто болтливых сверстниц, Лира чувствовала себя домапримерно так же, как в любом другом месте. И, вообще-то, ей полагалось чувствовать себя здесь счастливой.
Наливая молоко в кашу, Лира заметила, что напротив сидит Мириам Джейкобс, хорошенькая, темноволосая, в меру быстрая и сообразительная, чтобы преуспевать в науках, прикладывая к этому минимум усилий. Немного тщеславная, но достаточно добродушная, чтобы позволять подтрунивать над собой. Ее деймон, белка Сириакс, испуганно вцепился Мириам в волосы, а сама она читала письмо, прижав ладонь ко рту. Лицо ее было бледно.
Вокруг никто ничего не замечал. Мириам опустила письмо, и Лира наклонилась к ней через стол.
Мириам! В чем дело?
Та моргнула и тихий вздохнула, словно просыпаясь. Письмо упало на колени.
Это из дома, пробормотала она. Глупости какие-то.
Сириакс спустился поближе к письму. Мириам исполнила небольшой, но впечатляющий спектакль на тему «все в порядке, ничего не случилось», который, впрочем, пропал даромсоседкам не было до нее никакого дела.
Я могу чем-то помочь? продолжила Лира.
Пан присоединился к Сириаксу под столом. Деймоны о чем-то переговаривалисьобе девочки чувствовали это, а то, что узнал Пан, очень скоро узнает и Лира. Мириам беспомощно посмотрела на нее. Еще мгновение, и она разразится слезами.
Так, пошли. Лира решительно встала из-за стола.
Мириам была как раз в таком состоянии, когда чужая решимостьвсе равно что спасательный круг посреди бурного моря. Прижимая деймона к груди, она поплелась за Лирой, как послушный ягненок, даже не спрашивая, куда они идут.
Мне до смерти надоели овсянка, холодные тосты и высохшая яичница, поделилась Лира на улице. В такой ситуации нам остается только одно.
Это что же? удивилась Мириам.
«Джордж».
Но у меня лекция
Нет, это у лектора лекция, а у тебянет. И у меня тоже. Хочу глазунью с беконом. Давай, шагай. Ты была скаутом?
Нет.
И я нет. Не знаю, зачем спросила.
Мне еще сочинение писать
А ты знаешь кого-нибудь, кому не надо писать сочинение? Тысячи молодых леди и джентльменов в этих стенах не успевают сдать сочинение. Было бы крайне невоспитанно отличаться от них. А вот «Джордж» не ждет. «Кадена» пока закрыта, а то можно было бы пойти туда. Шагай, а то холодно. Может, пальто возьмешь?
Да только быстро.
Они побежали за пальто. Лиринозеленое и потрепанноебыло ей маловато. Пальто Мириам из темно-синего кашемира сидело на ней превосходно.
А если кто-нибудь спросит, почему это тебя не было на лекции, или семинаре, или где там еще, скажешь, что была расстроена и добрая Лира водила тебя прогуляться, сказала добрая Лира, когда они проходили мимо привратника.
Я никогда не была у «Джорджа», робко заметила Мириам.
Да ну тебя! Наверняка была.
Нет, я знаю, где он находится, но только Я думала это не для нас.
Кафе «Джордж» находилось на Крытом рынке, и его посетителями были в основном торговцы и рабочие со всей округи.
А я туда хожу сколько себя помню, заявила Лира. То есть с самого детства. Часто болталась снаружи, пока мне не дадут булочку, лишь бы я только ушла.
Что, правда?
Ну, или подзатыльник, это как повезет. Я там даже немного работалапосуду мыла, готовила чай и кофе. Мне тогда было лет девять.
И твои родители позволяли Ой, прости! Прости!
Про семью Лиры сверстницы знали немноготолько то, что ее родители были высокого происхождения и умерли очень рано. Все думали, что для Лиры это больная тема, ведь она никогда о них не говорила. Не удивительно, что слухи цвели пышным цветом. Мириам испуганно замолчала.
Нет, меня тогда уже взял под крыло Иордан-колледж, весело сказала Лира. Если бы в Иордане знали, где я бываю, они бы, наверное, удивились, а потом просто забыли бы, и я все равно продолжала бы бегать в «Джордж». Я тогда делала что хотела.
И никто не знал, чем ты занимаешься?
Экономка знала, миссис Лонсдейл. Строгая была особа, каждый раз меня отчитывала, хоть и знала, что это бесполезно. Когда было нужно, я умела хорошо себя вести.
А как долго В смысле, сколько тебе было, когда Ох, прости. Не хочу лезть не в свое дело.
Первое что я помню, как меня принесли в Иордан. Понятия не имею, сколько мне тогда было, наверняка я еще была младенцем. Меня вез какой-то очень большой мужчина. Стояла полночь, лил проливной дождь, гром, молния, все такое. Он ехал верхом, а меня прижимал к груди, завернув в плащ. Потом помню, как он стучит в дверь пистолетом, и дверь открывается, а внутри тепло и свет И он передал меня кому-то и, кажется, поцеловал на прощанье, а потом вскочил на коня и уехал. Наверное, это был мой отец.
На Мириам это произвело огромное впечатление. Насчет лошади Лира была не слишком уверена, но лошадь ей нравилась.
Как романтично! вздохнула Мириам. Это правда твое первое воспоминание?
Да, самое первое. Потом я просто жила в Иордане. Всю жизнь. А ты что первое запомнила?
Запах роз, тут же ответила Мириам.
Какой-то сад?
Нет, папина фабрика. Там делали мыло и всякое такое прочее. Я сидела у отца на плечах, мы были в разливочном цеху. Сильный сладкий аромат Одежда работников пахла розами, и женам приходилось все время ее стирать, чтобы избавиться от запаха.
Лира знала, что семья Мириам богата, и разбогатела она на производстве мыла, духов и всего в том же духе. У Мириам имелась обширная коллекция парфюмерии, шампуней и благовоний, и ее подруги обожали пробовать разные новинки.
Внезапно Лира поняла, что ее собеседница плачет.
Мириам, да в чем дело? Она остановилась и взяла ее за руку. Что тебе написали?
Папа обанкротился, дрожащим голосом ответила та. Все кончено. Вот что мне написали. Теперь ты знаешь.
Ох, Мириам, какой ужас!
И мы больше не они не могут Мы продаем дом, а я ухожу из колледжа Больше не можем себе позволить
Договорить она не смогла. Лира обняла ее, и Мириам, всхлипывая, прислонилась к ней. От ее волос пахло шампунем. «Интересно, в нем тоже есть розы?»подумала Лира.
Ну, ну сказала она. Ты же знаешь, есть стипендии и разные фонды Вот увидишь, тебе не придется никуда уходить!
Но теперь все изменится! Им придется все продать и переехать Ох, не знаю Дэнни придется бросить Кембридж и Все будет просто ужасно.