Паша рыдает, в зале женщины в платочки всхлипывают, катарсис... Вдруг труп вскакивает, да как матом заревет, таким матом! Пашино лицо... Ну, вы представляете себе, да? Помреж три минуты занавес не мог дать - ржал за кулисами... Ему, кстати, выговор потом объявили. А за что?
Математик хохотал, смахивая с глаз навернувшиеся слезы. Эмма подумала, что он хороший зритель. Есть такие папы, которые, приведя детей в театр, смеются громче всего зрительного зала... И работать для них куда приятнее, чем для тех, других, благополучно засыпающих в первом ряду...
И Эмме тоже захотелось что-нибудь рассказать - благо историй и баек она знала немало. Иришка великодушно поделилась с ней ролью рассказчицы. Случилась своего рода дуэль на байках: пока одна рассказывала другая подпрыгивала на стуле от нетерпения, дожидаясь своей очереди.
- ...что, мол, без полетов в гробу работать не будет. Вбухали в этот гроб половину всего бюджета! Премьеру сыграли - резонанс. Зал полон. Шестой спектакль, седьмой, десятый... Аншлаги! А на одиннадцатом наши умельцы, монтировщики, Восьмое марта отмечали. Это же надо было додуматься поставить "Вий" на Восьмое марта! Короче говоря, Ленка Дроздова, которая в первом составе Панночку играла, взлетает в своем гробу...
Игорешка раз и другой заглянул на кухню. Потом Эмма слышала, как он вышел из квартиры вместе с Офелией, - видно, понял, что репетитора не скоро дождется. Иван вышел покурить на балкон. Хозяйка и гостья, будто не заметив этого, азартно состязались за внимание Ростислава Викторовича.
- ...А вот это было совсем не смешно... На двенадцать фей чуть ли не весь женский состав собрали. А тринадцатую - ведьму - играл Александр Иванович Манько, характерный такой, народный артист... Всю первую сцену король-отец сидел на троне. А когда вошла ведьма - длинная пауза, все замерли, Александр Иванович зловеще так входит... Тут, согласно мизансцене, король встает с трона и идет ведьме навстречу. Делает три шага... И сверху падает падуга! И на трон! И трон - в щепки! Счастье, что никто в это время рядом не стоял... Короче, тишина такая - в зале, на сцене, за кулисами... И в этой тишине Александр Иванович своим скрипучим голосом говорит: "В другой раз, Ваше Величество, испугом не отделаешься". Король смотрит на трон, где только что сидел, и падает в обморок без единого слова. И - занавес. Самый короткий спектакль за всю историю театра...
Иван вернулся, принеся с собой запах свежего ветра, ноябрьского вечера и хороших сигарет. Иришка, не морочась, закурила прямо на кухне, и Эмма тоже закурила; она бралась за сигарету только в крайних случаях. Теперь ей хотелось курить впервые за несколько месяцев - наверное, она была здорово возбуждена, да и вино ее внутренне растормошило.
- ...В финале все замерли в патетических позах, кто с лопатой, кто с чертежом, в строительных касках, смотрят в зал... Музыка такая соответствующая, это же двадцать лет назад было... И пошла падуга вниз, а на ней должен быть задник - эта самая плотина, которую они весь спектакль строили, под алыми стягами. А рабочий падуги перепутал... Короче говоря, все замерли в позах, и опускается за их спинами статуя Свободы с факелом в руке. Из спектакля о Чаплине...
Диск с музыкой давно закончился, Иван выудил из стопки первый попавшийся CD, скормил музыкальному комбайну; грянула невообразимо низкая, душераздирающая гитара. Репетитор вздрогнул. Иришка махнула рукой:
- Ванька! Выброси эти Игорешкины цацки, поставь то, что было, только сначала! А вот еще, слушайте! - Эмма подняла руку, ловя взгляд репетитора. Слушайте... Расстреливают однажды Овода. Солдаты стреляют - мимо, как водится... А в зале - дети, родители, школьники с учителями... Кульминация! - Эмма перевела дыхание.