Неожиданной задержкой в Целинделе воспользовались все. Я смог неспешно выбрать карту Восточных земель и даже поторговаться, отказавшись платить изначальную цену в пять золотых. Громбакх и Тенуин сходили на рынокпродали привезенные из Багульдина три мешка с наземом коагаров:
Надо ж хоть как-то оправдать бредовую затею Тена! Что мы, зря по горам носились, уговаривая всяких баранов покакать нам пропитание? Да и вообще я должен взглянуть в глаза человеку, который заплатит за кучу этого дерьма настоящими вольмарскими монетами. Может, и мне теперь в мешочек гадитьвдруг кто возьмет на лечебную мазь? Чем я хуже?!
Миалинта тем временем оставила нас, сказала, что хочет повидать старых друзей и разузнать последние новости Оридорагорода книжников, в который планировала отправиться сразу после Авендилла. В Оридоре Миалинта надеялась выкупить или по меньшей мере просто повстречать Лианила, нареченного брата.
Братоспасительная экспедиция, посмеивался Громбакх. Два дурака отправились ловить призраков. Вырвать Лианила из рук книжников шансов еще меньше, чем Илиусаиз гиблых руин Авендилла.
Миалинта еще в Багульдине уговорила меня присоединиться к ее поездке в Оридор, сказала, что там я узнаю историю и назначение своего браслета, а значит, и выясню, как от него избавиться.
Если повезет, заодно продашь его книжникам. Уверена, они купят. И хорошо заплатят.
Сорок голов март-гальтийских коней, две поклажи пророщенной мойты, четыре степных сундука гартских кристаллов и сорок червонных слитков золота?
Что? Миалинта посмотрела с удивлением.
Никто не знал подробностей того, как именно браслет перешел от отца ко мне.
Это я так, не обращай внимания. Не уверен, что захочу продавать его.
Почему?
Семейная ценность. И она должна перейти моему сыну. Ну Если он у меня будет.
Любопытно.
Что?
Это я так. Не обращай внимания.
По словам Миалинты, в Оридоре хранился Мактдобурский архивна его страницах были описаны все вывезенные из Таильской пещеры лигуры: с подробным указанием опытов, которые над ними ставили книжники поначалу Мактдобура, а затем Оридора, с детально перерисованными узорами, сводкой всех владельцев и городов приписки, а главноес перечнем изначальных и приобретенных свойств. Первые записи в Архив вносил сам Эрхегорд, рассказывая о вскрытии Гробниц, о первых шагах по их пустующим залам, об обнаружении ям с лигурами. Там же были записи Эрхегорда о походе в нижние горизонты Таильской пещеры, куда он отправился с отрядом муинов, своих телохранителей, и откуда вернулся израненный, в полном одиночестве.
Если твой браслетлигур, если его действительно вывезли из наших Земель, он будет в списках. Это единственный шанс узнать его историю, говорила Миалинта, когда мы только подъезжали к трактовой заставе Ноиллина. Горная часть пути, по которому мы спустились из Багульдина, закончилась. Обернувшись, можно было во всей красе увидеть величественную глыбу скального гиганта Багуль-наара, под которым примостилось Айликменское плато с его Карнальской каменоломней, Подземельем Искарута, Закрайными полями и Восточной стрелой, уводящей к пограничному Харгою.
Ну да, Архив, проворчал Громбакх. Какая малость. Постучишь к ним в дверь: «Дяденька, дяденька, дай Архив полистать». И все. Мечты сбылись. Как просто.
Непросто, призналась Миалинта.
Непросто?! крикнул охотник. Да червей обучить строевому ходу проще! У тебя там совсем мозги вскипели?! Какие книжники, какой Архив?!
Что думаешь? спросил я Тенуина.
Он прав. Следопыт кивнул, поглаживая шею минутана.
Из Багульдина нас полностью снарядил наместник Тирхствин, отец Миалинты. По его распоряжению мою гартоллу задраили для лесных поездок, заодно поменяли съемные сетки на окнах и поддышлах. В гартоллу запрягли крепких лошадей айликменской породы, а вместо верховых нам выдали стремянных минутанов из наместной конюшни, во многом похожих на лошадей, но отличавшихся от них высокими стаканообразными копытами, роговыми шипами на венчиках и непривычно длинным волосом на щетках и грудине, из-за чего они отчасти напоминали жилистых степных яков. Главной особенностью минутанов была выносливость и неприхотливость.
Думаешь, ты один такой умный, кому захотелось заглянуть в Архив? не успокаивался Громбакх.
В Архив будут смотреть книжники. Нужно только показать им браслет. Они помогут, настаивала Миалинта.
Ну да. Но возьмут дорого. Твоей жизнью!
В трактовой заставе лошадей и минутанов смазали турцанской мазью. На глаза им закрепили большие кожаные шоры. Стенки гартоллы окропили настойкой хлориса. Гумник, третий летний месяц по вольмарскому календарю, только начинался, и в лесах зверствовал гнус.
Шорник советовал нам по возможности избегать верховых поездок и сидеть в гартолле, но мы предпочли остаться в седле. Теор ехал на ко́злах, правил запряжной парой. Мы с Мией, Громом и Теном ехали на минутанах. В саму гартоллу была загружена вся наша поклажа, из которой три булькающих бурдюка принадлежали охотнику. Он при первой возможности справлялся об их целостности, то и дело наставлял Теора вести экипаж плавным ходом, без напрасных рывков. Теор смеялся и назло Громбакху принимался стегать и тут же одергивать лошадей.
Кому еще понадобился этот Архив? спросил я охотника, когда мы уже въехали в лес.
Что?
Ну, ты говорил, желающих заглянуть в него много.
Ясное дело, много. Ну как, много У всех что-то свое чешется. Южане хотят разобраться, сколько всего лигуров и куда они разошлись, чтобы еще громче ныть: «Нас обделили! Смотрите, всем дали цацек, а мы лапу сосем» и так доказать, что Таильскую пещеру нужно-таки опять вскрыть, достать из нее оставшиеся лигуры и раздать всем обиженным. С нерлитами веселее. Те спят и видят найти своего последнего Предшественника. Думают, в Архиве что-нибудь написано на его счет. Где лежит, как разбудить. Еще магульдинцы
Красные?
Ну да. Этим тоже нужно. Им всегда что-то нужно.
Архив-то им зачем?
Хотят доказать, что влияние лигуров меняется в худшую сторону. У них одна песня. Собрать лигуры, вернуть их в Гробницы и замуровать, как это сделали каахнеры. Так что вставай в очередь.
В защитных накидках, купленных на заставе, мы все выглядели глупо. Просторная, пропитанная маслами ткань и большой колпак из мелкоячеистой сетки. Дышать и говорить было неудобно, но еще на опушке я понял, что это неудобство оправданно. Гудение гнуса не смолкало.
Вокруг Предместья никогда не возводили крепостных стен, и все же летом его граница хорошо просматривалась даже издалекапочти все четыре месяца Предместье окружало дымное кольцо. Среди густых зарослей ивы и таволги открывались поляны со сложенными из карнальского камня жаровнями. В них жгли торф, перемешанный с листьями айвы, болотного папоротника. Дым поднимался тяжелой, покачивающейся портьерой и редел лишь к верхушкам эйнских деревьев. Это был единственный способ отвадить от Предместья назойливых крылатых насекомых, худшим из которых в последние годы оставался тигриный комар. Его так назвали по мелкой шерстке, окрашенной в желтые и черные полосы. Взрослый комар, по размеру как шмель, угрожал лишь болезненным укусом. Крохотные бесцветные комары-личинки приносили значительно больше забот. Почти беззвучные, они впивались в тело жертвы, при этом вспрыскивали яд, делавший укус безболезненным. Затем, сложив крылышки, целиком втискивались под кожу, сворачивались в кокон и начинали вызревать. На коже проступал зудящий волдырь, избавить от которого мог только лекарьнадрезав его ножом, вычистив от проросшей личинки и заложив в рану лепесток цейтуса.
Миалинта рассказывала, как захмелевшие грибники или ягодники, забыв осторожность, заваливались спать в чащобе, и за ночь торфяные черви прогрызали защитный костюм, а в отверстия, беззвучно ликуя, пробирались сотни тигриных комаров.
Они вызревают за пять дней. Если укусов много, яд действует как снотворное. Ты так и не просыпаешься. Лежишь в кустах, пока кожа не начнет лопаться.
А потом идешь комарам на ужин. Если только тебя раньше не сожрет кто-нибудь другой, добавил Громбакх. В твоем теле плодится целая колония. Можешь прокормить не меньше трех поколений. Вот такая добрая смерть. Истинное самоотречение.