Дж. С. АндрижескиМеч
Посвящается Дэвиду
ПрологВоспоминание
Я бы не оставила его.
Они убедили меня не входить внутрь, но я не собиралась уходить.
Самолёты выли над головой, бросая опускающиеся симметричные линии бомб на крышу Белого Дома. Я кричала вместе с ними, пока они падали, и Тобиас схватил меня за руку, не давая мне побежать обратно к тем ступеням. Звуки ударов доносились ритмично, как сердцебиение, полыхая оранжевыми и белыми вспышками на ночном небе, посылая вверх облака чёрного дыма.
Верхние этажи уже горели.
Я видела, как шторы превращаются в ошмётки после того, как окна выносит наружу взрывом, как из дыма, валившего из почерневших проёмов, оседает пепел и клочки ткани. Новые взрывы обвалили верхнюю часть здания, позволяя пламени ещё сильнее разгореться на верхних этажах.
Та комната, где находился Ревикголый, касающийся и терпящий прикосновения всех этих других людей и Кэтеё тоже пожирало пламя.
Тобиас посмотрел на Уллису.
Я чувствовала, что они переговариваются, но мне было все равно, и я не слушала.
Мой свет был занят. Я искала его, сканировала небо в поисках самолётов, людей, которые, как я чувствовала, приближались к нам, к нему, со всех сторон. Я искала его в том, что осталось от здания Белого Дома.
Я знала, что на верхних этажах его нет.
Его не могло там быть. Он покинул верхние этажи ещё до меня.
И все же я настороженно следила за пламенем, наблюдала за его распространением.
Кэт смотрела на здание вроде как с безразличием, скрестив тонкие руки поверх костюма, пошитого на заказ.
Ключевые символы человеческого мира ничто для неё не значили.
Я чувствовала достаточно, чтобы пониматьеё безразличие как минимум отчасти является фасадом. Плевать она хотела на Белый Дом и на меня, но она беспокоилась о Ревике. По моему мнению, она беспокоилась о нём куда сильнее, чем имела на то право. Я также чувствовала, как из её света сочится злость на меня. Она винила меня в том, что он сейчас не с нами.
Она всё ещё не до конца понимала, что с ним произошло.
Однако мне всё равно, что она там понимала или не понимала.
На мгновение я представила, как держу пистолет.
Я представила, как выстрелом сбиваю эту дерьмовую усмешку с её лица.
Я гадала, будет ли кому-то до этого дело.
Тобиас схватил меня за руку. Сначала я думала, что он услышал мои мысли, но затем он потащил меня к подъездной дорожке и воротам Восточного крыла. Я просканировала вперёд и почувствовала, что там меня ждёт машина.
Но я не собиралась уходить.
Извернувшись в его руках и как можно сильнее пнув мужчину-видящего в пах, я вырвалась из его хватки, как только он издал вопль, полный боли. Не успев сформировать связную мысль, я ударила его кулаком по лицу. Когда Уллиса попыталась схватить меня с другой стороны, я ударила её по виску, сбив на колени.
Она упёрлась рукой в асфальт, остановив падение, а другой ладонью схватилась за голову. Её свет источал шок.
После этого они оба сторонились меня.
По крайней мере, на какое-то время.
Я хотела сделать не только это. Я всё ещё чувствовала на них запах моего мужа на всех них. Будь у меня пистолет, я действительно могла бы перестрелять их всех.
Я понимала, что я не в своём уме. Я понимала, что со мной что-то не так.
Однако мне и на это было наплевать.
Где-то наверху плыли серебряные нити.
Затерявшись в его aleimi, в изломанных кусочках его разума, я пыталась дышать, обрести какую-то ясность. Он был таким одиноким. Он слишком долго был один.
Уллиса и Тобиас успокаивали меня уговорами а может, успокаивали самих себя.
Я слушала их лишь какой-то частью своего разума, но я оставалась разделённой, затерянной где-то в этих серебристых фрагментах, которые образовывали живой свет моего мужа. В отличие от прежних попыток, когда мне удавалось поддерживать разделённое сознание всего несколько секунд, теперь мне казалось совершенно естественным находиться в обоих местах разом.
Мои глаза светились, и я едва могла что-либо видеть, но и это не имело значения.
Через Барьер я видела всё.
Он. Всё это затевалось ради него.
Моё похищение, заманивание его сюда, приказ, чтобы он убил мальчикавсё это делалось для того, чтобы вернуть его, сделать его вновь пригодным для работы.
Они использовали меня, чтобы вернуть Сайримна.
Я вновь почувствовала его. Даже теперь то, что я ощущала, было до боли знакомым, скорее принадлежащим ему, нежели кому-то чужому, настолько наполненным его присутствием, что я хотела притянуть его обратно сквозь эту бездну тьмы. Это ощущалось как мой муж, даже подо всеми этими извивающимися серебристыми нитяминастолько похоже на него, что я едва могла дышать от ощущения его вокруг.
Может, я даже с самого начала знала, кто он такой. Может, я не хотела знать, поэтому избегала всех намёков и подсказок, знаков и шепотков, указывавших мне в сторону правды. Может, я надеялась, что мы оба сумеем сбежать от этого.
А может, я просто знала, что от этого не будет никакой разницы.
Может, я знала и всё равно хотела его.
Глава 1Разделённые
Вспышки записывающих устройств, направленных на моё лицо и тело, так и полыхали, когда я вошла в фойе роскошного отеля в Нью-Дели, окружённая видящими из Адипана. Я шла так прямо, как только могла в длинном платье и на высоких каблуках, осознавая окружавших нас представителей человеческой прессы, а также пристальное внимание к моему лицу и телу.
Я умудрялась сохранять улыбку на лице, но мои пальцы стискивали руку Вэша так, словно это спасательный круг.
Насколько я могла сказать, древний видящий, шедший бок о бок со мной, был намного более расслабленным. Его улыбка по сравнению с моей была тёплой и искренней, его свет, казалось, ничуть не смущали линзы камер и потные человеческие лица, окружавшие нас со всех сторон. Сияя ослепительной улыбкой так, словно он находился на вечеринке, Вэш помахал некоторым репортёрам, лично поздоровался с ними, сжимал руки и ладони, похлопывал по пальцам и даже по головам.
Они тупо смотрели на него, затем улыбались словно вопреки собственному желаниюименно такой эффект Вэш оказывал на людей. Некоторые даже сжали его руку в ответ, поздоровались, а их улыбки сделались искренними и широкими.
Глядя, какой эффект он на них производит, я поблагодарила свои счастливые звезды за то, что сумела уговорить Балидора, и он разрешил мне взять с собой пожилого видящего.
Представители не только индийской прессы таращились на нас и оживлённо говорили в микрофоны, пока мы проходили мимо. На самом деле, большинство эмблем, которые я видела на камерах и микрофонах, принадлежали западным новостным каналам, преимущественно из Европы и Соединённых Штатов, хотя, кажется, присутствовали несколько из Китая и Южной Америкисудя по языкам, на которых говорили репортёры. Я также услышала как минимум одного репортёра из Японии.
В любом случае, новости о моем прибытии определённо распространились.
Реальность моего новоприобретённого статуса в человеческом мире ощущалась как удар кулаком по лицу.
Пока я шла по коридору, новостные команды наваливались на бархатные канаты как взбесившийся скот, сдерживаемые лишь строем видящих, которые обеспечивали защиту. Я чувствовала, что трансляции новостей передавались через гарнитуры, пока они описывали моё появление и запечатлевали каждое выражение моего лица в реальном времени. Поскольку я не попадала под запреты о реальных изображениях, раз официально считалась преступницей и террористкой, они могли безнаказанно обсуждать любой аспект моей персоны.
Неловкость из-за платья маячила на краях моего света, пока я старалась сохранить нейтральное выражение лица. Я знала, что нервный вид вовсе не поможет тому, как репортёры оценят моё сегодняшнее появление на публике.
И всё же я нервничала.
Во-первых, существовала вероятность, что СКАРБ не сдержит своё соглашение с Балидором и Адипаном, и попытается арестовать меня, либо просто застрелить вместо того чтобы пытаться запихнуть меня в тюрьму или лабораторию Мирового Суда.
Во-вторых, существовала реальная причина моей нервозности. Более эмоциональная причина.
Например, тот факт, что Ревик, скорее всего, в этот самый момент смотрит прямой эфир.
Вэш тут же согласился сопровождать меня, как только я попросила, хотя со стороны других старейшин Совета Семёрки было немало щёлканья языками, качания головами и в целом дебатов.
Реакция Балидора относилась скорее к категории сердечного приступа. Я никогда прежде не видела, чтобы на его виске так пульсировали вены. Он уставился на нас с Вэшем так, будто мы оба выжили из ума.
С другой стороны, если бы все было так, как хотел Балидор, я бы, скорее всего, вообще не покинула Памир.
Однако такая у Балидора работаворчать по поводу моей безопасности, так что я ожидала этого. Мне отчаянно нужно, чтобы он сделал свою работу как следует, особенно сейчас, когда половина мира балансирует на грани настоящей войны. Лидеру Адипана, элитного отряда разведчиков, которым поручена охрана старейшин Семёркиа попутно и меняБалидору в эти дни приходилось несладко.
В этом отношении я не была бестактной.
С другой стороны, я просто не могла оставаться в безопасности за закрытыми дверьми, как того хотел Балидор. Поступить так сродни тому, чтобы спрятаться в пещерев моем случае буквальнои ждать апокалипсиса. Вэш согласился, что такой подход будет непрактичным и в высшей степени безответственным.
Нравится мне это или нет, яМост. Прятатьсяне вариант.
И к тому же, есть ещё Ревик, как я и говорила.
Ревик в последнее время определённо не прятался по пещерам.
Ты выглядишь очаровательно, моя дорогая, пробормотал Вэш, скорее всего, чтобы отвлечь мой разум от данного хода мысли. Осмелимся войти внутрь?
Осознав, что я несколько лишних секунд простояла в фойе, я сжала его руку, пальцами показывая жест видящих, означавший согласие. Когда я подняла взгляд, его тёмные глаза выражали лёгкую привязанность, но в то же время я видела там беспокойство.
Пресса последовала за нами до самых лестниц, их видео-освещение заливало светом кроваво-красный ковёр, который покрывал мраморные ступени между массивными белыми колоннами.
Аккуратно ступая, чтобы не споткнуться в длинном платье, я поднялась на следующую лестничную площадку, затем обернулась на толпу, следовавшую за нами.
В этот раз я сумела выдавить более тёплую улыбку и даже немножко помахала рукой.
Когда я сделала это, некоторые люди выкрикнули вопросы, ещё сильнее напирая на верёвки и стараясь продолжить записывать мой образ поверх плеч и голов команды мускулистых охранников.
Элисон! услышала я один выкрик. Где ваш муж сегодня? Он здесь?
Я слегка содрогнулась, и моя улыбка померкла. Я опустила руку, которой махала.
Вэш во второй раз потянул меня за пальцы, уводя от толпы.
Они ждут тебя, моя дорогая, мягко произнёс он.
Я кивнула, но не сразу отвела глаза от репортёров.
Я опять постаралась не думать о том, что он наверняка в этот самый момент смотрит на меня в прямом эфире вместе с бог знает сколькими миллионами людей и видящих. Я попыталась выкинуть из головы мысль, что он наверняка услышал вопрос, который мне только что задали, и зная его, он наверняка напрягся в ожидании моего ответа. А когда я не ответила, заметил каждый нюанс моего выражения лица.
Но уже слишком поздно выбрасывать его из головы.
Мне стоило догадаться, что даже Адипан и Вэш не сумеют его сдержать, если он по-настоящему захочет связаться со мной.
Его голос тихо раздался в моем сознании.
«Мне нравится платье, любимая», пробормотал он.
Я напряглась, стараясь ничего не выдать лицом.
Его боль скользнула в меня, курсируя по каждой вене в моем теле.
«Ты выглядишь он позволил своему горячему, чувственному свету немного задержаться. хорошо в этом платье. Лучше, чем хорошо. Невероятно трахабельно. Gaos, Элисон. Что ты пытаешься со мной сделать?»
Его боль усилилась, отчего моя боль сделалась невыносимой.
Я боролась с ней, стараясь сделать разум пустым, но мой свет так и полыхал. Он взорвался неожиданной, неконтролируемой вспышкой, ярко осветившей моё физическое тело.
Вэш напрягся, сжав пальцами мою руку.
«Конечно, ты всегда вызываешь у меня желание трахаться, жена, добавил голос чуть мягче. Почувствовав, как я вздрогнула, он улыбнулся через связь между нами. Его свет скользнул глубже, медленнее, в этот раз не спеша. Но дражайшая, признаюсь ласковое обращение заставило меня вздрогнуть. Ты просто не поверишь, какой у меня сейчас стояк на тебя. Что скажешь? Как насчёт того, чтобы улизнуть с вечеринки на несколько часов, чтобы я смог тебе показать? Я бы хотел показать тебе даже несколько раз много раз. Возможно, я буквально сдеру с тебя это бл*дское платье, любимая»
Его боль затопила меня, заставляя моё сердце ёкнуть, а моё сознаниезамереть. Он притягивал меня, открываясь, и вот я уже издала тихий хрип, вплетаясь в его свет вопреки тому, что сама пыталась отстраниться.
Затем моё сердце сжалось, когда его слова по-настоящему отложились в сознании.
Он здесь. Он не морочил мне голову.
Он действительно где-то здесь.
Вэш крепче стиснул меня, уводя от света камер. Мы только-только повернулись, готовясь подняться по следующей лестнице, когда появился Балидор.
Точнее, он буквально накинулся на нас, вырвавшись из-за строя охранников с яростью на лице. В мгновение ока он очутился возле меня, сжал мою голую руку пальцами и вытащил пистолет, заслоняя меня своим телом. Он был одет в классический чёрный смокинг, отчего вся картина выглядела ещё сюрреалистичнее.
С его поразительно человеческой внешностью и светло-серыми глазами, он больше напоминал кинозвезду, нежели четырёхсотлетнего разведчика, которым он являлся на самом деле.
Как только пистолет заметили, среди людей раздались крики. Я посмотрела вниз лестницы, смутно осознавая присутствие прессы, которая отреагировала сначала встревоженно, затем с восторгом. Те, что держали камеры и другие записывающие устройства, опять стали пытаться запечатлеть нас, пока репортёры рядом с ними ещё торопливее затараторили в микрофоны.
Балидор, похоже, не замечали ему было всё равно.
Он здесь? спросил он у меня, сканируя лица взглядом серых глаз. Элисон! Он здесь? Элисон! Ответь мне!