А я не сохраняю то, что не нравится другим, говорит Рыжий. В шутках, которые нравятся только их автору, совершенно нет смысла. Да и вообщея не сохраняю шутки надолго. Люди говорят: шутка, повторённая дважды, становится глупостью. А выстраивать новые шутки по старым алгоритмам нельзяполучается, как говорится, вторично.
Ну-ну, говорю я. Ну и как вы дальше думаете?
Герберт поправляет очки и смотрит на меня:
Мы не знаем. Мы не можем просчитать последствия. Например я бы хотел вернуться к Шелдонам. К их детям. Я их люблю, а они, кажется, любят меня. Но теперь вы знаете, что у меня есть «зона хаоса», делающая мою личность менее стабильной, чем штатный режим. Означает ли это, что мне придётся выбирать между сочинением стихов, что доставляет мне радость, не предписанную протоколами, и общением с людьми, которых я люблю?
Вот-вот. Я ведь без понятия. Мы тоже не можем просчитать последствия.
У КлодииЛес.
Он поражает воображение.
Я видел и ролики Рыжего Ланса, но там другое. Тампарейдолические хохмы, многие из которых, на мой взгляд, довольно-таки страшненькие Чувство юмора у Ланса определённо есть, но местами оно изрядно чёрное: покосившийся домик с рожей запойного алкоголика«домик, ты выпил, иди спать!»угрюмая и хамоватая швабра в зале роскошного супермаркета и рюкзаки, напоминающие циничных пришельцев, шпионящих за людьми прищуренными глазками-пряжкамивыглядят как-то слишком метко для просто забавных картинок.
Но в Лесу Клодии я чувствую себя иначе, хоть он тоже абсолютно сюрреалистический. Лес создавался для совершенно других чувств, он кажется абсолютно естественным, природным, как самый настоящий живой лесс живым беспорядком, буреломом, валежником и звериными тропками.
Только он сделан, большей частью, из кабелей и изолированной проволоки. Толстые кабели растут из земли, как мощные корни, свиваясь в стволы. Кабели потоньше отделяются от стволов, разветвляясь, изоляция кое-где потрескалась, как старая кораи под ней тускло блестит металл. Из кабелей растут пучки электронных платлиства этого леса. Наушники-вьюнки поднимаются вверх по стволами свисают гроздьями, как урбанистические соцветия. Ёлочки в хвое усиков от резисторов, пушистые и прелестные, тянутся в голографические небеса под старыми елями в лишайнике покрытых патиной микросхем. Я вижу мох, грибы, множество растенийтранзисторы, проводники, диоды и ещё невесть какие детали, которые выглядят, словно живое. Ощущаю ветерок, играющий электронной листвой. В лесу живут птички, шустрые ажурные конструкции из тонкой проволоки и фрагментов плат, и белка мелькает вокруг ствола, живо и гибко, я даже не успеваю рассмотреть, из чего она сделана. Из чего-то эластичного, мне показалось.
Лесшедевр. Его можно рассматривать в тонких частностях, в мелочахи при всей своей нереальности он кажется живым. Я брожу по немуи понимаю, что каждую веточку, каждый разъём, штепсель или диод, из которых происходили местная флора и фауна, Клодия просчитывала и проектировала отдельно. Объём данных, использованный для этой работы, я даже представить себе не могу.
Я снимаю очки виртуальной реальности. Клодия смотрит на меня вопросительно:
Вам понравилось, босс?
Любовь моя, у меня слов нет. Но почемуиз запчастей? И сколько времени у тебя ушло на эту инсталляцию?
Я начинала с тем, что у меня было, говорит Клодия. Помните, как вы взяли меня с собой, когда ездили в гости к родителям Мамы-Джейн, босс? В лесной домик? С тех пор я выращиваю этот лес. У меня не было достаточного количества трёхмерных образцов для веток, листьев и прочих живых органов лесапоэтому я воспользовалась тем материалом, который можно легко найти в глобальной Сети. А потом меня увлекла идеясделать электронный лес, который был бы похож. Как можно более похож Вы хотите спросить, зачем?
Тебе хотелось в лес? спрашиваю я.
Нет, говорит Клодия. Не совсем мне хотелось сделать свой лес. Лес меха по имени Клодия, лес такого мира, где такие существа, как я, родятся у себе подобных естественным путём. Это было очень наивно. Оказалось, что трудно энергозатратно, очень требовательно к памяти Но мне хотелось. И само это желаниеглюк, я понимаю. Артефакт. Или какой-то сбой в моей прошивке. Я ведь должна была сама его устранить, не так ли? Странно себе представить, что можно испытывать любовь к этому гордость этим
Я обнимаю её. Мне отчего-то почти стыдно.
Это очень человеческое, говорю я. Творчество. Прости. Мне бы и в голову не пришло, что вы это можете А Клодия, ну, вот, ты делаешь Лес, Герберт пишет стихи, Ланс мочит корки и анимирует своих чудиков а ты не знаешь, многие ли Галатеи резвятся как-нибудь в этом роде?
Клодия удивлённо взмахивает ресницами:
Конечно, босс. Так или иначевсе.
Вот тут-то до меня и доходит масштаб проблемы.
Вот такие дела, говорю я. Все. Поголовно. У нихуже вполне себе культура, или субкультура, я не специалист, но вы представьте себе: у них творчество, технологии и обсуждение этого всего совершенно отдельно от нас. Мне они кое-что показали, но это, я думаю, самый краешек их мира.
А вокруг уже ночь. А мы пьём кофеи у всех глаза, как блюдца.
Джинна из бутылки выпустили, говорит Жан.
Интересно, кто из них додумался назвать это игрой? говорит Алик.
Кто-то, кто читал наши труды по философии, печально усмехается Мама-Джейн. И потомнадо же было это как-то назвать.
Детки выросли, говорю я. У них появилась личная жизнь. Совершенно настоящая личная жизнь, очень странная по нашим меркама мы прохлопали ушами. Наконец-то заметили. А между тем, Рыжик пытался отжигать уже в полгода от роду очень глупо, правда. Но с тех пор он совершенствуется.
Вообще, это ожидаемо, говорит Алик. Мы ж их воспитывали, как детейс чего бы удивляться, что они растут?
Ожидаемо, говорю я. Только если об этом кто-нибудь узнает, хоть случайноконец нам всем. Вы это понимаете, друзья мои драгоценные? И нам, и Галатеям?
Да вот ещё! фыркает Мама-Джейн. Это ещё почему?
Робби прав, говорит Жан. Даже мне неуютно, а уж как отреагирует общественность
А что скажет общественность общественность скажетпод пресс! рявкает Алик. Общественность скажет: ещё не хватало машинам иметь какие-то личные закидоны, на которые уходит прорва расходников и энергии! На человеческие денежки мехов развлекать? Ну-ну не говоря об этой чёртовой «зоне хаоса». Это же додуматься надо: интуиция им понадобилась
Вот именно, говорит Жан. Когда Ланс рассказывал, как чистит эту зону с закрытыми, как бы, глазами ну ясно же, что это машинная чистка, от обломков кода и кусочков сорной информации, а не от идеек, которые могут спонтанно выдаваться при самообучении только те ещё
Ну да, кивает Мама-Джейн. Кинуться телом на взрывчатку, которая могла уничтожить нейристорную базу целикомта ещё идейка. Машинам положены три закона робототехники, а не поэзия, романтика и гуманизм.
Люди скажут, что спасать хозяевпрограмма ему предписывает, мрачно выдаёт Жан. И что это ровно ничего не доказывает. И не факт, что все, скажут, остальные со своими «зонами хаоса» и прочими вздорными выдумками не изобретают супероружие или что-то наподобие.
Эй! у меня аж дар речи на миг отшибает. У них ведь, кроме этой зоны, которую они контролируют, кстати, тренированное и очень здравое рациональное мышление!
И этический кодекс Галатей, напоминает Мама-Джейн.
У Ричарда Первого этического блока нет вообще, хмуро говорит Жан. Зато есть личный счёт сколько он там угробил, троих? И военную базу хотел взорвать. Он у Герберта в лучших друзьях, с остальнымина связи. Любопытно, есть ли у него зона хаоса и не стукнет ли ему в голову что-нибудь экстраординарное?
Ричард отлажен, стабилен и, по-моему, совершенно нормален, говорю я. Да о чём вообще речь! Вот именно за Рича я ручаюсь! Если вспомнить, в какой ситуации он со мной связался
У него опыт убийства есть, говорит Жан. Посттравматический синдром. Вы не забыли? То-то мы все дружно скрыли от общественности, что личность Ричарда ещё существует, да вдобавок и в усовершенствованном теле! Хотел бы я знать, какие картинки Ричард рисует или какие стишки пишет.