Сидящий напротив Шумера полный мужчина, до того посапывающий и причмокивающий во сне, в пуховике, в джинсах, с пакетом в ногах, вскинулся, вытаращил глаза:
Что, уже приехали?
Сиди, дядя! сказал ему рыжий.
А Пустов? принялся крутить головой тот.
За окнами тянулся лес, подступающий к железнодорожной насыпи, темный, перепутанный, не хоженный. Ель, береза, ель, ель, ель. Лишайные ветки. Густая хвоя. Скакали столбы, провешивая провода. Проскочила серая будочка, блеснула стеклом.
До Пустова еще три часа, сказал Шумер.
А-а.
Полный мужчина успокоился и, опустив голову на грудь, засопел снова.
А мне, значит, ждать до трёх? спросил худой сосед.
Да, кивнул Шумер. Он поднялся. Двадцать семь минут. Уже меньше. Подержите место?
Конечно.
Вагон был набит битком.
Общий. По три, по четыре человека на нижних полках. На верхних относительный, но комфорт. Хрипело радио. Пятки лежащих наверху норовили засадить в лоб.
Где-то спали, где-то пили. Звякали ложки, мялась пластиковая тара. В дальнем конце затухал детский плач. Вповалку лежало на мешках азиатское семейство тюбетейки, косички, длинные платья, широкие штаны, разбери где кто. Все имущество перевозили что ли? Беженцы? Или просто переселенцы?
Впереди как назло встала старушка в ситцевом халатике, и Шумеру пришлось волочиться за ней до купе проводников. Старушка, прижимая к груди цветастое полотенце, прошла дальше, к туалету.
Закрыто! крикнула ей проводница.
Но как же?
В конце вагона, идите туда.
Шумер отступил к бойлеру, пропуская старушку обратно.
А вам чего? спросила его проводница.
Чаю, Шумер раздвинул губы в улыбке.
Десять рублей.
Проводница подала ему стакан.
Шумер зазвенел карманной мелочью, собирая ее в кулак. За его спиной, покашливая, кто-то вышел в тамбур. Стук колес на мгновение сделался громче.
У меня всего шесть, сказал Шумер, пересчитав монеты на ладони.
И что? посмотрела на него проводница.
Один глаз у нее был красноват.
Вы не сможете продать чай за шесть? спросил Шумер.
Проводница, едва сдерживаясь, скрипнула зубами.
Кипяток бесплатно.
Нет-нет, мотнул головой Шумер. Мне именно чай. И, если можно, с сахаром. С двумя пакетиками. А то один, простите, ни о чем.
За шесть рублей? уточнила проводница, багровея.
Больше-то нет, улыбнулся Шумер, протягивая мелочь.
Бум-м! монеты взлетели и просыпались на пол.
Вон!
Минут пять проводница отводила на Шумере душу, а он стоял, опустив виновато лысеющую голову и поджимая пальцы на ногах от колких, отпущенных в его адрес выражений. Ему думалось, что он успел очень вовремя. Бог знает, на кого бы вылилось столько накопленной злости. Какой-нибудь сосудик в мозгу раз! и лопнет.
Нет, очень хорошо, что все ему досталось.
Простите, сказал Шумер, почувствовав, что проводница выдохлась, и взял из ее пальцев стакан. Раз нельзя, я кипятка налью.
На свое место он вернулся довольный.
Это на вас кричали? спросил сосед с «дипломатом».
Ага, улыбнулся Шумер, присаживаясь на краешек.
Стакан в подстаканнике пыхал паром.
Ну, ты чума! сказал рыжий в кепочке. Такой концерт! Всем вагоном слушали. По вашим, так сказать, просьбам. Чем это ты ее довел?
Шумер пожал плечами. Девчонка, спутница паренька-мажора, выдула розовый пузырь жевательной резинки.
Вы дядечка сумасшедший, да?
Она посмотрела на него бесхитростными голубыми глазами.
Нет, ответил Шумер. Я чаю просил.
Рыжий фыркнул.
Смотрю, обломался.
Зато вот, кипяток, Шумер приподнял стакан.
Он, обжигаясь, хлебнул. Вкус у воды был кисловатый, какой-то вываренный. Эх, пожалела пакетик женщина.
Голова пока болит, наклонился сосед, приложив ладонь к виску и уху. Правда, меньше уже, но болит.
Ф-фуу, Шумер подул на воду. Так время, кажется, не вышло еще.
Наверное.
Значит, пройдет.
За окном замелькали цистерны стоящего на соседних путях состава. Частью они были желтого цвета, частью черного, жирно-нефтяного.
Вот оно, наше богатство, сказала, указав на цистерны, женщина, проходящая мимо с упаковкой «доширака». Все прикарманили, а нам шиш!
У нее было костистое лицо с маленьким подбородком. Под длинной, растянутой серой кофтой и футболкой с застиранным портретом Распутина пряталась худая грудь. Парень покосился на нее, сдвинув карты.
Ну и идите себе, сказал он раздраженно.
Я-то пойду, закивала женщина. А управы нет. Где управа? Тут последние копейки считаешь, а они вон, все за границу гонят.
Ну не мы же, подал реплику «бульдог» и, поддернув пальто, быстро и незаметно обменялся картами с рыжим.
А бог вас знает, сказала женщина.
Дура, заметил парень, когда обладательница маленького подбородка и худой груди скрылась за перегородкой.
Не-ет, в чем-то она права, протянул его соперник. Щелкнула карта. Где мы, где богатство? Объявляю: крести-козыри.
Блин!
На объявленную даму легла десятка пик.
А ты думал, мы тут под пики гнилые станем прогибаться? усмехнулся мужчина.
Он с наслаждением поскреб щетинистую шею.
Мне вот тоже не комильфо, сказал рыжий, сбрасывая козырного валета.
Через две взятки был объявлен бубновый марьяж, и обыгрываемый парень едва не опрокинул бутылку с минеральной водой.
Да блин!
Меня тоже раздевают, пожаловался рыжий.
Поезд принялся притормаживать, медленно утянулась за край окна табличка, которую Шумер так и не успел прочитать.
Метров через пятьдесят они встали окончательно. Прямо напротив вагона уходила от насыпи вдаль широкая и заросшая голыми кустами просека. За просекой просматривались, голубея, холмы, вырастающие один выше другого.
Скоро, подумалось Шумеру.
Еще ставки поднимем? спросил парень, когда партия закончилась. Он закопался во внутренностях куртки, выуживая пухлый бумажник. Еще на две сотни?
«Бульдог» и рыжий переглянулись.
Две коричневые бумажки прибавились к горке разноцветных купюр, сложенных на книжном развороте «Острова сокровищ».
Шумер подумал, что книга обретает ценность, сопоставимую с названием.
Не, это, конечно, здорово, почесался под кепкой рыжий, но шаг больно уж большой. Я ж бруса на дом купить должен. Как я без бруса?
Дим, Дим, ты чего? толкнула парня девушка.
Отстань! отпихнулся тот.
Шумер видел, что возможность крупного выигрыша полностью захватила его. Вот глупец, подумалось ему.
А я, пожалуй, поддержу нашего молодого соперника, сказал «бульдог». Он завозился, доставая из заднего кармана брюк несколько скомканных сотенных купюр. Одна, вторая отсчитал он. В конце концов, надо уважить юношеский пыл. Тем более, что по очкам я почти сравнялся.
Вот куда вы меня втягиваете? огорчился рыжий.
Поводив глазами по вагонному пространству, он уставился на Шумера.
Нет лишнего полтинничка, доктор?
Я не доктор, сказал Шумер.
Ну, да, оно видно, скривился рыжий, смерив его профессиональным взглядом. Одежка не канает.
Он отвернулся к стенке, прикрываясь от чужих взглядов полой пиджака и спящим соседом. Задетый словами Шумер вытянул ноги в красно-белых кедах в проход. Правда, их тут же пришлось убрать перед направляющимся к бойлеру не совсем трезвым пассажиром в тренировочных штанах «адидас» и в тельняшке. Пассажира штормило. Ложечка в его стакане истошно звякала всю дорогу и успокоилась только в конце пути.
«Бульдог» принялся лениво тасовать карты. Дима повернул лист с записями к себе, и палец его запрыгал от строчки к строчке.
У вас всего пятьсот двадцать пять, а у меня семьсот тридцать.
Значит, шансы у меня еще есть, сухо сказал «бульдог».
Карты прыгали из ладони в ладонь, будто дрессированные блохи.
Все! рыжий бросил на «Остров сокровищ» четыре пятидесятирублевых купюры. Больше не поднимаем!
Почему это? через губу удивился Дима.