Он чуть сдвинул густые брови, ожидая ответной реакции.
А-а Здрасьте, Лёшка протянул руку. Я по объявлению.
Да? Мужчина с сомнением посмотрел на Лёшкину ладонь. Что ж, прошу.
Он отступил, пропуская юношу в дом.
Лёшка еще раз вытер ноги и ступил в бывший купеческий особняк. Мужчина бесшумно закрыл за ним дверь. Звонко щелкнул замок.
Лёшка явно застал то ли ремонт, то ли приготовления к нему. Стены прихожей были ободраны до штукатурки, кое-где еще висели клочья серых обоев. Стояли заляпанные краской козлы. На деревянной, похожей на самодельную вешалке одиноко висел синий халат. На вытертом линолеуме расплывались следы сапог гигантского размера.
Всему этому стыдливо подмигивала из-под потолка маломощная лампочка.
Электричество, указывая на лампочку, с непонятным значением произнес мужчина. Прошу за мной.
Кроссовки снимать? спросил Лёшка.
Не надо.
И опять длинная, театральная «а».
За прихожей открылся разбегающийся двумя рукавами в стороны коридор в стенных панелях и пластиковых коробах. Светили плафоны. Прямо напротив входа поблескивали стеклянными вставками раздвижные створки, но Лёшкин проводник уверенно свернул направо, затем налево и остановился у массивной двери, которая по одному виду тянула тысяч на тридцать.
С резьбой. С завитушками. С металлическим кольцом в центре.
Мужчина покопался в камзоле, выудил ключ, напомнивший Лёшке ключ черепахи Тортиллы, и, сдвинув незаметный язычок, вонзил ключ в прорезь.
Поворот и внутри двери ожил хрипящий и жужжащий механизм, раздалось несколько щелчков, объявляющих освобождение пазов от засовов, затем появилась щель, которую мужчина, надавив плечом, тут же превратил в полноценный проем.
Садитесь на стул.
Лёшка кивнул.
Помещение, в которое они вошли, блестело лакированным деревом. Лёшка такими и представлял себе настоящие кабинеты. Приглушенный свет, массивный стол, кресло с высокой спинкой, лампа под прозрачным абажуром, плотно зашторенные окна и коричневый с желтым мохнатый ковер на полу. Стены из темных деревянных плашек и светлых резных панно. Кушетка коричневой кожи. Бюро.
Маленький, почти детский раскладной стульчик, поставленный в центре комнаты, совершенно выбивался из общего стиля.
Мужчина пошевелил шторы, поправил подушечку на кушетке и забрался за стол. Открывая и закрывая ящички, он смотрел, как Лёшка пытается приспособиться на узком сиденьи.
Вы имеете представление о профессии секретаря? спросил мужчина.
Конечно, кивнул, замерев, Лёшка. Записывать, назначать или отменять встречи, организовывать этот рабочий процесс.
Мужчина пригладил бороду.
Кресло под ним скрипнуло. Он включил лампу, щурясь, повозил по столешнице ногтями, затем принялся перекладывать выставленные на стол предметы. Предметов было много, при перемещении они непонятно стукали, звякали, шуршали, серебряно поблескивали и даже скрипели. Наконец мужчина удовлетворился наведенным порядком среди вещей и поднял на Лёшку глаза.
Я Солье Мёленбек, сказал он. И я несколько иное понимаю под словом «секретарь». Мне нужен не просто человек с памятью или организаторскими способностями, мне нужен человек, умеющий хранить секреты.
Я могу, сказал Лёшка, чувствуя сухость в горле, я умею хранить секреты.
Мёленбек снова что-то переставил на столе.
Вы уверены?
Уверен, кивнул Лёшка. Были случаи.
Какие? спросил Мёленбек.
Он встал из кресла и, обогнув стол, остановился в метре от юноши.
Ну, сказал Лёшка, я не выдал Жижу то есть, Женьку Журавского, приятеля, когда он разбил окно
И все?
Мёленбек смотрел с живым интересом. В правой руке его появилась тонкая, метровой длины трость, обжатая металлическими кольцами.
Лёшка моргнул.
Было ещё. Мне только сразу не вспомнить.
Как меня зовут?
Наконечник трости уперся соискателю вакансии в грудь. Кажется, он был даже обит заостренным железом.
Солье Мёленбек, сказал Лёшка, чуть морщась.
Мужчина улыбнулся, но глаза его, черные, слегка навыкате, остались холодны.
Трость ушла в сторону, металлические кольца поймали отблеск лампы, а выскользнувший из трости клинок, сверкнув, прикоснулся кончиком к Лёшкиной шее.
Спрошу еще раз, сказал Мёленбек. Как меня зовут?
Лёшка свёл глаза, разглядывая тонкую полоску стали, протянувшуюся от руки владельца бывшего купеческого особняка, к нему под подбородок.
Сейчас как порежет сонную, подумалось ему, и ага
В животе сделалось холодно и пусто. Там, где лезвие прикасалось к коже, кажется, уже закровило чудилась струйка, сбегающая за ворот рубашки.
Сглотнёшь и труп.
Солье Мёленбек, выдавил Лёшка одними губами.
Мёленбек чуть сощурился, повёл носом и убрал клинок обратно в трость. Движение получилось ловкое, отработанное. Вжик! и шею под подбородком уже колет лишь фантомное острие.
Вот видите, сказал Мёленбек, с ленивой грацией возвращаясь за стол, вы дважды выдали мое имя и предали своего приятеля.
Так вы же сами
Лёшка привстал со стула.
Вон они как работают! Сначала спрашивают, а потом в ответы по макушку макают. Он потрогал шею крови не было.
Вы ещё слишком неопытны, молодой человек, сказал Мёленбек, вновь занявшись передвижением предметов. Думаю, вам стоит попытать удачи в другом месте.
Урод, подумал Лёшка.
Так это значит, не подхожу? выпрямился он.
Мне кажется, у вас нет достаточных способностей.
Лёшка сунул руки в карманы куртки.
Знаете Пальцы его вдруг нащупали костяной полукруг. Вы, наверное, всё теряете. Сейчас, может быть, вы теряете хорошего работника.
Мёленбек кивнул, не отрывая глаз от своих игрушек.
Будете выходить, наглый мальчишка, не забудьте посильнее хлопнуть дверью, сказал он скучным голосом.
А еще, Лёшка куснул губу, это тоже, наверное, ваша потеря.
Шагнув к столу, он бухнул пластинку между похожим на горный хрусталь темным кристаллом и оплавленной оловянной фигуркой, отдаленно напоминающей человеческую.
Молодой че возмутился было мужчина, но на полуслове умолк, и Лёшка, уже развернувшийся к двери, озадаченно наклонил голову.
Откуда? услышал вдруг он.
В голосе Мёленбека скользила взволнованная хрипотца. А вот фиг, мы уже учёные. Лёшка крутнулся на каблуке.
Секрет.
Подойдите, сказал Мёленбек.
Лёшка, сутулясь и шмыгая носом, подошёл.
Возьмите хельманне в руку.
Что?
Взгляд Мёленбека стал напряжённым.
То, что положили на стол, возьмите обратно в ладонь.
Это не ваше?
Просто возьмите.
Лёшка шевельнул плечом.
Пальцы, помедлив, сошлись на пластинке, подхватили её. Она оказалась тёплой. Мёленбек чего-то ждал.
Что? спросил Лёшка.
Сожмите, попросил Мёленбек.
Лешка сжал.
Как думаете, наклонил голову Мёленбек, кому мог принадлежать данный предмет?
Моряку. Или китобою.
Хм Как вас зовут?
Алексей. Алексей Сазонов.
Хорошо, Алексей, соберитесь. Если хотите получить работу секретаря, постарайтесь представить этого человека, сказал Мёленбек и откинулся в кресле.
В глазу его появился монокль, ладони вцепились в подлокотники. Стеклышко монокля преломило золотой ламповый свет.
Вы серьёзно? спросил Лёшка.
Мёленбек кивнул голова у него словно по ниточке прошла вниз и вверх.
Ну, я, конечно, могу
Лёшка закрыл глаза.
Уж за воображение-то он был спокоен. Если бы в жизни нужно было только воображать! Сила мысли это вам не какое-то там
Итак. Владелец хиль хель костяшки, в общем.
Лёшка подышал, настраиваясь. В муаровой темноте за веками почему-то возникли седые усы и запорхали себе бабочками. Бяк-бяк, бяк-бяк. Вполне самостоятельные усы. Живые, воздушные. Только что с ними делать? Нужно-то лицо.
Лёшка напрягся. Если, допустим, представить китобоя
К усам почему-то тут же добавилась борода, похожая на бороду Мёленбека, и запорхала с усами уже дуэтом. Тьфу!