Чтобы проверить, есть ли основания у безумного проекта, Гатынь дернул ручку кабины и открыл дверцу. То, что он увидел, разбило вдребезги новорожденную надежду и наполнило страхом и недоумением. Исковерканные, раздавленные приборы Осколки пластика и стекла
Гатынь отступил назад и оглянулся. Ощущение было такое, словно он наткнулся на труп, и убийца прячется где-то рядом. Стараясь не убыстрять шагов, он пошел по тропинке назад.
Пройдя метров сорок, Гатынь столкнулся лицом к лицу с Велесом, торопливо продиравшимся навстречу. Его, видно, тоже что-то выдернуло из постели спозаранок. Оба вздрогнули и настороженно остановились. Велес, подняв брови, поинтересовался, что можно делать в лесу в шестом часу утра. Гатыня разозлил его тон. Он хотел пройти мимо, не ответив, но передумал. С вежливым злорадством он сообщил:
Вы напрасно оставили свое средство передвижения без защиты. Кажется, оно больше не сможет взлететь.
Стоп, Велес взял его за плечо. Пойдем посмотрим.
Взглянув на растерзанное нутро вертолета, Велес отвернулся. Он пытался спрятать свое лицо, но Гатынь все равно видел.
Кто это сделал? Ты что здесь делаешь в такую рань?
По всей вероятности, тот, кто убил Будра. Я думаю так. Я сам пришел сюда пять минут назад, и всё это уже было.
Велес слушал рассеянно. Кажется, это последнее. Смерть Будра, выход из строя «оберега» и «бластера». Теперьвертолет. Невыносимо тянуло расслабиться. Лечь на землю, взяться зубами за стебли трав и разрыдаться. Когда слезы скатываются в траву и впитываются землейэто намного легче. Это черт знает как хорошо У него уже слегка подогнулись ноги и расслабились мышцы спины.
В упор смотрело чужое, умное, внимательное лицо.
Велес сдержался перед чужим лицом и только, вздохнув, поморгал глазами.
Печально, брат. Хорошая была машинка. Теперь не один день придется возиться, чинить. И помощи не попросишь: сотовую связь этот предусмотрительный подлец раздолбал тоже.
Гатынь едва заметно усмехнулся. Уловив это, Велес покивал головой.
Ну да. Очень возможно, что и починить не удастся. Как-то не предусмотрели, не прихватили запасных деталей. Что ж Придется сидеть и ждать, пока о нас вспомнят и прилетят за нами. Ничего! Воздух здесь дивный, рыбалка отличная. Можно рассматривать это как внеочередной отпуск.
«Зачем ты врешь и бодришься? хотелось спросить его Гатыню. Всё гораздо хуже. Будр убит, вертолет искалечен, "оберег" больше не оберегает». Он смотрел на бывшего начальника, который не был уже недосягаем и всемогущ, а превратился в такого же, как и он, человека, держащего самого себя зубами за загривок, чтобы не упасть.
Послушай! Гатынь внезапно почувствовал, как неприязнь и злорадство исчезли без остатка, оставив вместо себя пустоту, которая стремительно заполнялась чем-то совершенно для него небывалым. Словно здесь, перед ним, улыбается, пряча отчаянье, брат его. (Почему именно брат? Гатынь всегда был индифферентен к родственникам и испытывал к ним гораздо меньше интереса и приязни, чем к чужим людям. Почему?..) И не просто брат, а самый любимый, самый задушевный из всей своры могущих у него быть братьев, сестер, кузин и кузенов. (В конце концов, все людиродственники в каком-то там далеком колене, но ведь не потому же, не потому?)Послушай, то, что вертолет выведен из строя, знаем пока только мы с тобой, да это отродье. Он действует в одиночку, я уверен, он таится, как гадюка в траве. Мы с тобой будем об этом молчать
Конечно же, перед ним брат. Недаром и у него, Велеса, только что непроизвольно вырвалось это слово. Брат. Братишка по слабости, брат по плачу, родной по сгорбившей их обоих безнадежной и злой силе. Это покрепче кровных уз.
и если как-нибудь прибрать в кабине и закрыть дверцу, никто не догадается. Во всяком случае, в ближайшее время. О том, что вышли из строя «оберег» и «бластер» (При этих словах Велес резко вскинул глаза, и Гатынь понял, что не ошибся в своей догадке. Но отчего он смотрит так отчужденно, словно чужой, разве он не слышит, не понял еще?) тоже пока никто не знает. Я уничтожу это отродье, и всё станет на свои места. Я просто убью его. И как же мне раньше в голову не пришло: убью и всё! Так просто. Не в первый ведь раз. Тем более что терять мне нечего. И всё будет в порядке. Не надо только суетиться, и никто ничего не заподозрит
Велес слушал и плохо соображал, зачем ему говорят это и кто говоритдруг, враг или сумасшедший. Низкий взволнованный голос беспокоил и не давал расслабиться. Грозный рефрен «убить», «убью» царапал, словно по незажившей ссадине. Он смотрел в лицо говорящего, пытаясь разобраться в теплой игре лицевых мускулов и выражении темных, всегда очень темных глаз.
Гатынь говорил, увлекаясь всё больше, волнуясь, что Велес ему не верит, излагал способы, какими можно справиться с таящейся в кустах гадиной, быстро и бесшумно, говорил, как следует вести себя, чтобы никто ничего не заподозрил, как объяснить всем убедительно гибель Будра и Велес с удивлением чувствовал, что начинает верить ему. Верить, несмотря на полный сумбур и нелепость произносимого. И вместе с верой приходили облегчение и апатия. Словно появился, вырос возле него кто-то мудрый и сильный и сказал: «Давай я понесу это вместо тебя». Ему захотелось взять Гатыня за плечи, придвинуть к себе темные помогающие глаза ине расставаться больше.
Брат, сказал он, светлея лицом, мы наворочаем с тобой кучу дел, братишка. Вдвоём. Вот только убивать не надокак-нибудь без этого. Справимся. А когда весь этот кавардак закончится, уплывем отсюда на лодке. Вместе. Уплывем на прекрасную большую землю
Гатынь улыбался. Он знал, что Велес при всём желании не сможет забрать его с собой, не имеет права, а если и заберет, то его отправят в другой лагерь, на другой остров, и никто не сможет поручиться, что там будет лучше.
Нет, Гатынь, мы уплывем именно вместе, и если придется потом отправлять тебя на другой остров, я сам займусь подбором ссыльных, и все они будут такими, как ты и Нелида. Ты и Нелида.
Они говорили друг другу мягкий утешающий бред, совсем слабо соотносимый с реальностью. Они уже не очень соображали, о чем ведут речь и в каком мире находятся.
Глава. 8 Где?..
Велес не выносил женских слез. Они действовали на него мучительнее зубной боли. Он становился суетливым, нервничал, не находил себе места, проклиная шепотом ту, что плакала, того, кто довел ее до слез, и себя самого, не могущего прекратить эти слезы.
На этот раз плакала не просто женщина, абстрактная или чужая, а Арша, и ее нужно было утешать. Ее нельзя было оставить просто так. Арша тоже поднялась ни свет ни заря, почувствовав нутром неладное, и теперь у нее сдали нервы, как у всякой женщины, у всякого человека.
Господи, ну что значит утешать? Как?! Ну замолкни ты, ну отдай мне всё, что тебя гнетет, что тебя грызет и терзает, ну взвали на меня свой груз, только замолчи. Отдай!..
Аршенька, Арша, забормотал он последний довод, я нашел брата, знаешь Ты удивишься сейчас. Это Гатынь. Так неожиданно! Просто чудо какое-то Ты веришь мне? Он нам поможет
Арша задержала рыдания, стараясь не пропустить ни слова о Гатыне. Она убрала с ушей волосы, чтобы лучше слышать. Когда обычный хрипло-сварливый голос потребовал, чтобы он отвернулся и не лицезрел ее в столь непотребном виде, Велес облегченно рассмеялся.
Поздравляю с находкой, буркнула она, остывая от слез. Надеюсь, ты возьмешь его с собой, когда мы выберемся отсюда?
Обязательно. Я не могу без него. Я не видел его два часа и уже соскучился.
Я куплю ему фальшивые документы и поселю где-нибудь в глуши. Пусть рисует. Поднакоплю денег и пластическую операцию ему устрою. Я не допущу, чтобы его снова схватили и отправили на эти трижды проклятые острова.
Обязательно! Поддержу тебя в этом, чем сумею.
Но что за пакостный сон пришел ко мне, Велес! Я потому и проснулась так раночтобы его не длить. Обычно сны несут информацию о погоде внутреннего мира, но этот был не из тех, был не про меня. Как будто бы весь наш остров уместился в одной-единственной чьей-то башке, и владелец этой башки готовится к самоубийству
Прости, Арша, прервал ее Велес. В другой раз расскажешь. Сейчас мне, честно говоря, не до сновидений.