В городе быстро нарастала тревожность люди шли по улицам, торопясь и нервничая. Редкие водители либо мчались с неразумной скоростью, игнорируя знаки, либо медленно катились, притормаживая перед перекрестками и долго оглядываясь по сторонам, прежде чем свернуть. Когда первые встречались со вторыми, это часто заканчивалось мелкими и не очень авариями. Участники таких ДТП тоже не вели себя странно не вызывали ГАИ или аварийных комиссаров, не заполняли бланки для страховых компаний, а орали друг на друга, все чаще переходя в яростное рукоприкладство. На глазах у женщины из поцарапавшего красную спортивную машину белого седана выскочил пузатенький мужичок с лысинкой и начал, нарушая визгливым матом закон о пропаганде гомосексуализма, яростно дергать водительскую дверь второго участника аварии. Оттуда вылез сутулый очкарик с хипстерской бородкой и неумело стукнул пузанчика в лицо. Завязалась драка нелепая и бесплодная, в силу полнейшей бездарности и отвратительной физической формы участников, но необычно ожесточенная, переходящая в плевки, укусы и таскание за остатки волос. Женщина не увидела, кто победил, свернув за угол раньше, чем они утомились.
На границе промзоны и частного сектора ее попытались остановить.
Эй, блядища! резко окликнул ее кто-то из компании поддатых молодых людей, как-то глупо, с ненужным вандализмом потрошащих ларек. Они увлеченно били стекла арматурными прутами, практически не обращая внимания на содержимое витрин. Алё! Подь сюды! Да, ты, сука рыжая!
Женщина никак не отреагировала, продолжая свой путь.
Ты чо, блядь, оглохла? направился в ее сторону гоповатый парень в спортивных штанах и майке-алкоголичке. В глазах его было какое-то нездоровое остервенение. А ну стоять! Я к тебе обращаюсь!
Женщина развернулась, одновременно доставая из сумки оружие. Увидев направленный ему в живот толстый ствол, парень резко остановился, секунду поколебался, но потом прошипел себе под нос что-то про «суку» и, нехотя развернувшись, вразвалочку направился обратно. Весь его вид выражал «не очень-то и хотелось». Его компания, подобравшись, молча смотрела ей вслед, но потом все же вернулась к ларьку.
В промзоне женщина уверенно пролезла через щель между бетонными плитами старого забора, пересекла заброшенную стройплощадку, нырнула в малозаметный проход между ангарами и, преодолев осыпь поросшего травой строительного песка, оказалась в небольшом дворике. Стоящее там сооружение было когда-то ведомственным гаражом на три машины, но по скоплениям мусора было понятно, что двое ворот из трех давно не открывались.
Женщина подергала третьи ворота они оказались закрыты. Тогда она обошла кирпичный домик сбоку и по наружной железной лестнице поднялась к площадке второго этажа. Невзрачная железная дверь была заперта и здесь, но она уверенно извлекла ключ из незаметной ниши под козырьком. За простой ржавой дверью обнаружилась вторая, посерьезнее, с кодовым замком, код которого также не вызвал у женщины затруднений. Помещение над гаражом раньше было комнатой отдыха механиков и водителей, но теперь представляло собой вполне комфортабельную однокомнатную квартиру, обставленную небогато, но удобно. Два дивана, три раскладных кресла, стол со стульями, кухонная выгородка с плитой и холодильником, даже небольшой совмещенный санузел. Женщина поставила чайник, наполнив его из офисного кулера в углу, достала из холодильника колбасу и хлеб, и без малейшего смущения стала делать себе бутерброды. Затем она подвинула кресло к низкому окну, устроилась в нем с чаем и бутербродами и стала ждать.
Македонец
С утра мы с Сеней неторопливо позавтракали, сварив кофе на здешней версии электроплитки черной стеклянной панели без каких-либо признаков физических нагревателей, однако неизменно греющей любую поставленную на нее посуду. В вопросах бытовых удобств ныне покойные обитатели среза были вполне на уровне. Впрочем, без каких-нибудь запредельных чудес чуть получше, чем у нас, или примерно так же. Даже удивительно, как им удалось себя так качественно зачистить нашим ОМП такого эффекта не добьешься, все равно кто-нибудь по кустам отсидится, вылезет и расплодится пуще прежнего. Меня житье на этаком кладбище слегка напрягало, но Сеню, кажется, наоборот успокаивало. Мертвые его не смущали, в отличие от живых. Тем не менее, по очереди использовав сортир по прямому назначению, мы через некоторое время пошли туда вместе. Закрыли дверь, Сеня напрягся, побледнел, закатил глазки я даже успел испугаться за него, раньше такого не было, но он уже решительно распахнул дверь, и мы оказались в смежном санузле моей квартиры.
Чет как-то туго, пожаловался мой проводник. Его шатало, на лбу выступил пот, ноги подкашивались так, что он присел на край ванны. В последний раз так было, когда мы, помнишь, пять человек протаскивали. Я тогда думал все, щас мозги из ушей потекут
Ну, ты сам тогда сказал, что вытянешь, напомнил я.
Они ж такие худые были, я и подумал, что весу в них от силы на троих
Да, тогда смогли вытащить пятерых. Мы забрали только тех, кто уже умирал, у прочих был шанс. Сеня тогда, откровенно говоря, сорвался у него иногда кукушка выскакивает. Там был классический невольничий лагерь, где всякая мерзость происходила в таком масштабе, какой дает только полнейшая неограниченная власть без всякой оглядки на последствия. Нельзя такую давать людям даже у нормальных крышу сорвет, а уж что может натворить тот, кто изначально подонок В общем, не самые приятные воспоминания, но именно тот эпизод определил нашу дальнейшую с Сеней работу. Множественность Мультиверсума дает простор для фантазии не только хорошим людям. Ведь кажется, что там, в другом мире, ты недостижим и неподсуден, а значит твори что хочешь. Некоторых мы от этой иллюзии избавили.
Как только Сеня отдышался, мы вышли из квартиры, собираясь отправиться к офису Ингвара. Если он завязался с Коллекционером, то рано или поздно и нас на него выведет. Лучше бы, конечно, рано тревожно как-то тут стало, неуютно. Даже я, человек толстокожий, и то ощущал непонятное нервное давление, как перед грозой. От него копилось нехорошее раздражение и хотелось куда-то бежать или кого-то убить. Представляю, насколько тяжелее Сене, с его медиумической чувствительностью.
На выходе из подъезда столкнулись с соседом с третьего этажа. Имени я не помню, но в лицо примелькался обычный такой мужик лет слегка до сорока из среднего пролетариата, которого публично пилит жена расплывшаяся тетка с загнутыми книзу уголками рта, и у которого сын подросток-двоечник, курящий украдкой за гаражами. Ни разу мы и словом ним не обменялись, кивая друг другу на лестнице. Я сделал шаг в сторону, пропуская его в подъезд, но он вдруг схватил меня за куртку, дернул на себя и злобно заорал, брызгая в лицо слюной:
Какого хуя твоя трахома тут стоит! Ты это место купил?
Я даже не сразу понял, что он имеет в виду мою «Ниву», просто стряхнул его руку и отодвинулся. Странно, но алкоголем от него не пахло, хотя глаза были какие-то диковатые.
Ах ты, козел зашипел на меня мужик. Да я тебя сейчас
Он уже начал замахиваться размашистым жестом далекого от боевых умений штатского, но тут из подъезда вышел приотставший Сеня и молча, ничего не выясняя, отвесил ему правый хук в подбородок. Мужик тут же глазки закатил и с копыт. По Сене не скажешь, но он, хотя с виду дрищ-дрищом, боец серьезный. Когда он ко мне прибился, надо было его чем-то занять для утилизации дурной энергии, и я пристроил к знакомым на обучение. Пришлось прилично заплатить, и не только деньгами, но это все равно было дешевле, чем трупы за ним закапывать. А трупы были бы он тогда был физически слабый, но резкий, как понос. Драться не умел, норовил сразу наглухо Сейчас, пожалуй, меня уделает. Я-то не рукопашник, я Македонец.
Чего это он? спросил Сеня, поглаживая костяшки на кулаке и разглядывая нокаутированного соседа.
Хрен его поймет, честно признался я. Может, жена допекла, вот и сорвался на первого встречного
Оставив мужика валяться, где упал, мы сели в «Ниву» и уехали. И чем ему моя «трахома» помешала? Не первый год тут паркуюсь, никто до сих пор против не был