А где же ваша табличка? спросила она, улыбаясь ярко накрашенным ртом, и поднося к его лицу свои густо напудренные щеки.
Извините, не успел надеть на себя, начал суетливо оправдываться Пилигрим, вытаскивая из бокового кармана точно такую же табличку на тонкой красивой веревочке, и судорожно водружая ее на себя. В спешке часто забываешь о самых разнообразных вещах, особенно о таких, которые необходимы для общения, и предписаны общими правилами. Но вы не волнуйтесь, я все исправлю, и больше такого, разумеется, не повторится!
Разумеется, ответила ему Прекрасная Дама, ведь мы нашли друг друга, не так ли, и будем теперь вместе до завтрашнего утра?!
Да, да, торопливо ответил ей Пилигрим, конечно же, до завтрашнего утра, ведь мы имеем теперь на это полное право!
Разумеется, еще раз рассудительно сказала Прекрасная Дама, ведь согласно правилам, мы нашли друг друга во время всеобщих гуляний, и имеем теперь право на капельку счастья, которую у нас никто не вправе отнять! Вы не возражаете, если я возьму вас под руку?
Пилигрим, разумеется, не возражал. Прекрасная Дама подхватила его под руку, и они несколько раз, демонстрируя всем окружающим свое внезапно обретено счастье, продефилировали по набережной туда и сюда, кивая небрежно каким-то знакомым, в том числе, разумеется, и матроне Слезоточивой в окружении все тех же тощих желтолицых девиц, которых, несмотря на то, что у них тоже висели на груди таблички Прекрасных Дам, никто почему-то сегодня не осчастливил.
Они слишком тощие, сказала Пилигриму Прекрасная Дама, цепко держась за его руку, и прижимаясь всем своим упругим, и вполне еще молодым телом.
Да, сказал в ответ Пилигрим.
И желтолицые. Это все от диеты, на которой держит их матушка Слезоточивая.
Но сама-то она не тощая, и не желтолицая, почему-то возразил ей Пилигрим.
Это оттого, что она хорошо питается, ответила ему Прекрасная Дама. Жрет, стерва, все подряд, и хлещет вино по ночам из церковных запасов, вот и откормила сама себя, как убойная свиноматка!
Какая свиноматка? испуганно спросил Пилигрим?
Убойная, ответила со знанием дела Прекрасная Дама, то есть та, которую скоро поведут на убой. Впрочем, я бы лично мясом этой старухи питаться не стала, оно наверняка тухлое, и, разумеется, воняет, как не знаю, что!
Как последняя падаль! опять неожиданно для себя уточнил Пилигрим.
Вот именно, как последняя падаль! радостно засмеялась Прекрасная Дама. Впрочем, что это мы все о неприятном, и неприятном, не угостите ли меня лимонадом, мы прогуливаемся с вами здесь не менее часа, а вы еще не предложили мне прохладительное и пирожные!
Да, да, засуетился Пилигрим, я знаю, что, согласно правилам, Прекрасной Даме необходимо предлагать прохладительное и пирожные.
Да ну их к черту, эти ваши скучные правила, засмеялась в ответ Прекрасная Дама, просто напоите свою даму лимонадом, если у вас водятся деньги, а если нет, я сама угощу вас глотком портвейна!
Пилигрим впервые посмотрел ей прямо в глаза, и вдруг подумал, что она действительно молода, во всяком случае, не очень стара, лучше, во всяком случае, чем его резиновая кукла, засунутая до следующей ночи не то в шкаф, не то под кровать, которую он давно уже, хоть и безуспешно, искренне ненавидел. На Прекрасной Даме было легкое ситцевое платье в крупный горошек, и Пилигрим вдруг вспомнил, что бездну лет назад в такое же точно платье, с точно таким же крупным черным горошком, была одета его жена, с которой они точно так же прогуливались по этой же самой набережной. Все возвращается, подумал он, все возвращается не то на круги своя, не то на какие-то другие чертовы круги, квадраты, или эллипсы, эту штуку судьбу не так-то легко понять и осмыслить! Если вообще ее стоит понимать и осмысливать во избежание длительного, а то и пожизненного сумасшествия. Он подвел поразительно напоминающую ему кого-то из забытого прошлого Прекрасную Даму к столику, за которым подавали лимонад и пирожные, и попросил для нее полный пенный стаканчик.
А сам портвейна не выпьешь? спросила счастливая, судя по всему, и, самое главное, счастливая вполне искренне, Прекрасная Дама.
Боюсь опьянеть, сказал ей Пилигрим, давно не пил на улице в такой солнечный день, а нам еще подниматься на горку.
На мою горку, или на твою? спросила у него Прекрасная Дама.
Лучше на мою, ответил он ей, с моей легче спускаться.
Заметано, весело сказала Прекрасная Дама, но бутылочку портвейна мы с собой все же захватим!
Разумеется, ответил он ей, как же обойтись без бутылки портвейна?!
Уже в темноте, у себя дома, обнимая ее за плечи, и вдыхая поразительный, давно забытый, и сводящий с ума запах молодой женщины, которая довольна уже тем, что она еще жива, и что смогла законно прогуляться по набережной, получив свою, разрешенную законом, абсолютно легальную капельку счастья, вдыхая одуряющий и божественный запах женщины, он спросил: «Как твое имя?»
Ребекка, ответила она, прижимаясь к нему всем телом.
2
Чем ты занимаешься? спросила Ребекка, ходя утром по квартире в рубашке Пилигрима, и разглядывая разбросанные по квартире вещи. Судя по беспорядку, который у тебя здесь царит, ты скорее человек творческий, чем простой обыватель.
Судя по твоему вопросу, ты тоже скорее натура творческая, чем просто Прекрасная Дама.
Все мое творчество сводится к прогулкам по набережной в облике Прекрасной Дамы, и в осчастливливании очередного претендента на право провести со мной ночь.
Но ты же знаешь, что таковы общие правила, и отменить их мы не в силах!
А ты бы хотел их отменить?
Не знаю, скорее нет. После сегодняшней ночи скорее нет, чем да.
Тебе было хорошо со мной?
Я уже давно забыл, что значит провести ночь с женщиной.
Если хочешь, я останусь здесь еще на несколько дней.
А как же общие правила, ведь ты должна, как и другие женщины в городе, каждое воскресенье гулять по набережной в облике Прекрасной Дамы!
До воскресенья еще далеко. Так ты хотел бы, чтобы я здесь осталась?
Я же сказал, что скорее хотел бы, чем не хотел. Но ты не выдержишь здесь слишком долго, мой образ жизни обязательно сведет тебя с ума.
Почему?
Видишь ли, я мизантроп, и во всем обязательно ищу лишь негативную сторону проблемы. Я постоянно во всем сомневаюсь, с раннего утра, и до позднего вечера. Конечно, я бы хотел, чтобы ты здесь осталась, но мои сомнения могут свети тебя с ума.
И в чем же ты сомневаешься?
Да во всем, буквально во всем: необходимо ли женщинам продавать себя по воскресеньям, гуляя по набережной в облике Прекрасных Дам? Не смешно ли то же самое делать мужчинам, играя роль достойных и добропорядочных граждан, даже если они в душе все сплошные мерзавцы? Откуда вообще взялись все эти смешные законы, и кто их впервые придумал? Почему разрушаются церкви, и откуда взялась новая вера, во имя которой построен в центре города храм?
Ты действительно задаешь себе все эти вопросы?
Конечно, я задаю их себе с утра и до вечера, и даже больше того, я спрашиваю себя: а что же это за город, в котором мы все живем, и не существует ли за его пределами иной мир, о существовании которого мы даже не догадываемся сейчас?
Ты думаешь, что за пределами этого города существует какой-то иной мир?
Я полностью в этом не уверен, но думаю, что там должно что-то существовать обязательно!
Но за пределами нашего города пустыня, там ничего нет, и туда запрещено всем заходить!
Да, я знаю, под страхом смерти, особенно смерти позорной, когда человека измазывают в смоле, и вешают на дерево в железной клетке в назидание всем остальным!
Ты думаешь, что эти несчастные искали выход из этого города?
Что-то они искали определенно, если и не выход из города, то какой-то другой выход искали наверняка! Во всяком случае, они задавали себе вопросы, и я подозреваю, что многие из этих вопросов похожи на те, что задаю себе я каждое утро.
И носишься с ними потом целый день?
И ношусь с ними потом целый день!
С таким образом мыслей и с таким настроением ты не долго останешься на свободе!