Любка обернулась и увидела Алика со странно спокойным, без эмоций, лицом. Он кивнул ей, отвернулся и пошёл прочь пружинистым шагом, не оставляя на песке следов.
Людка вскрикнула и спрыгнула с плота, пряча в воде наготу, но было слишком поздно. Весь лагерь, включая поваров и сторожей, видел её позор, потом только и разговоров было в палатах и столовке, что об эффектном Людкином выступлении.
Бог её покарал! злорадно говорили во второй девичьей палате. Побыла на нашем месте, пусть теперь знает!
Мы хотя бы в трусах были
А куда её купальник делся? в один голос спросили близнецы.
Водой смыло.
Лифчик расстегнуться мог, а плавки-то как?
Может, он в воде растворился? А что, я слышала о таких, убеждённо сказала Наташка, заходит тётенька в воду, плавает себе, плавает Выходит, а купальника-то нет!
Нет, Людка в нём и раньше купалась, возразила Оля.
Так и не придумали ничего правдоподобного. На следующий день Людка собрала вещи и, ни с кем не прощаясь, вернулась в город на машине, привозившей в лагерь продукты.
6
На одеяле были разложены карамельки «Барбарис», квадратики ирисок и шоколадные батончики, которые Любка не очень жаловала. Девочки сосали конфеты, а в фантики заворачивали круглые камешки, найденные в песке на пляже.
Свет, хватит?
Светка взвесила бутафорские конфеты в ладони:
Хватит. Вечером разложим под кроватью, а ровно в полночь надо трижды сказать: гномик-гномик, приходи!
А потом что?
Гномик придёт, увидит конфеты и захочет их съесть, а когда обнаружит там камешки, то рассердится и будет громко материться.
Хлопнула дверь, и в палату ворвалась Наташа:
Людка уехала!
Куда уехала? спросила Марина с перекошенным от леденца лицом.
В город, на продуктовой машине. Насовсем. Она и вещи все забрала.
Ура! А я-то думаю: почему её за завтраком не было? Хоть бы не вернулась!
А что, может вернуться? испугались сёстры.
Ну не знаю У нас в отряде одна вожатая осталась на сорок человек, где ещё взять? пожала плечом Оля.
А что вы тут делаете? заинтересовалась Наташка.
Конфеты для гномика-матершинника.
А-а-а, в прошлом году мы тоже с девчонками вызывали, только не получилось
Любка нашарила в тумбочке свой песенник, посмотрелась в маленькое зеркальце и с безразличным видом бросила:
Пойду погуляю
Гулять отравилась в сторону третьего отряда, вдруг случайно Алика увидит? Она попила холодной воды из фонтанчика, оглянувшись по сторонам, сорвала с клумбы ромашку и стала обрывать лепесток за лепестком, шепча:
Любит, не любит, плюнет, поцелует, к сердцу прижмёт, к чёрту пошлёт Любит, не любит, плюнет поцелует! Ух ты
Третий отряд в беседке полным составом пел под баян песню про картошку-тошку. И Алик там тоже был. Одетый, как всегда, в пионерскую форму, с чуть косо сидящей пилоткой на голове, он не сидел со всеми на скамейке, а стоял, опершись локтями о крашеные перила.
Вожатые из третьего отряда сидели на соседней скамейке, приглядывая со стороны за своими пионерами и делая записи в тетрадь. Любка, сделав независимое лицо, опустилась на лавку неподалёку и принялась листать песенник, будто ничего интереснее в жизни не видела.
Слушай, что за мальчик с нашими там стоит? услышала она.
В пилотке? Не знаю Из другого отряда к кому-то приходит, я его часто вижу.
Да пусть ходит, никому не мешает. Хороший мальчикэто видно.
Любка насторожилась. А ведь Алик сказал, что из третьего отряда, как такое может быть?
Привет.
Она испуганно ойкнула и подняла глаза.
Напугал? Алик плюхнулся на скамейку рядом с Любкой.
Нет
В душе снова вспорхнули разноцветные бабочки, приятно всё-таки, когда мальчик сам подходит и сам заговаривает.
Ты был вчера на дне Нептуна? Она просто так спросила, видела же прекрасно, что был. Людка-то, Людка!
Ага. Надо было её проучить.
А кто её проучил? живо заинтересовалась Люба. Ей купальник заменили, да?
Ну точно, как же они с девчонками сразу не догадались!
Не знаю кто Мне очень захотелось, чтобы она на всю жизнь запомнила, что издеваться над тем, кто не может ответить, гадко. И вообще, конечно, нельзя, но над слабыми особенно.
Сегодня кино будет. «Добро пожаловать, или посторонним вход воспрещён», вспомнила Любка. Ты пойдёшь?
Пойду. Я подожду тебя возле корпуса.
Подождёт возле корпуса это же свидание! Мальчик назначил ей свидание!
Хочешь мой песенник посмотреть?
Давай только ты сама листай, я не могу.
Почему? удивилась Любка.
Руки грязные.
Дойдя до загнутого уголка с надписью: «Нельзя!!!», она чуть помедлила, покосилась на его загорелое лицо и спросила:
Развернуть?
Зачем, не надо. Я понимаю, что у человека могут быть секреты.
Они просидели до самого обеда, пока из громкоговорителя не послышались звуки горна, призывающие в столовую.
ОбедЛюбка нехотя поднялась со скамейки. Ну почему в столовку обязательно строем ходить?
Какзачем? Дисциплина должна быть, а сейчасособенно. Вдруг завтра война? рассудительно сказал Алик.
Какая война, с американцами?
С Германией. Хоть у нас пакт о ненападении, но я не верю этому Гитлеру.
Шутишь! засмеялась Любка. Пока, вечером увидимся!
***
Они решили не ждать ночи и вызвать гномика-матершинника в тихий час. Ему что главное? Чтобы было тихо. А темнота и не нужна совсем. Шторы на всякий случай закроют.
Раскидали по полу «конфеты», трижды хором сказали нужные слова и затаились на койках.
Чтобы ни звука, шёпотом предупредила Света.
Любка лежала, вперив взгляд в пол, даже глаза устали и заслезились. Усыпляюще трещали за окном кузнечики, она прикрыла глаза и задремала
Разбудил её топот ножек. Лёгкие, частые, торопливые шажки могли принадлежать кому-то маленькому, например, ребёнку.
Всё зовут и зовут, а чего зовут?.. послышался ворчливый голосок. Шалопаи малолетние, драть их некому
С Любки вмиг слетели остатки дремоты, она протёрла глаза и увидела маленького, не выше пятидесяти сантиметров, бородатого человечка, в зелёной курточке и штанишках, в берете на курчавой голове.
Взять бы хворостину, да и отшлёпать по заднице Чего тут накидали? он поднял бутафорский леденец, лизнул и бросил на пол. Негодяи, хулиганы, оболтусы! пришёл в ярость гномик и затопал ножками. Маленькое личико покраснело, щёчки задёргались.
«Не может быть мне это снится», подумала Люба. Обвела взглядом комнату: девочки спали. Сони-засони!
Гномик перестал сыпать ругательствами, принюхался и, как собака, пошёл по запаху к Маринкиной тумбочке, где со вчерашнего дня лежали привезённые родителями гостинцы: пирожные-колечки, коржики, конфеты и маленькие шоколадки.
Из-за пазухи он достал мешочек с завязками, деловито сгрёб в него половину запасов, бормоча что-то себе под нос, направился к двери и пропал, как сквозь дощатый пол провалился.
Вот это да! А девчонки всё проспали, ничего не видели, будет что рассказать им после тихого часа! Люба уютно прижалась щекой к подушке и незаметно для себя уснула.
Люба, Люба! Вставай, уже подъём. Оля слегка трясла подругу за плечо.
Подъём? Она приподнялась на постели, лениво потянулась и зевнула. И вдруг вспомнила:
Я же гномика видела, пока вы спали! Он такой маленький, в куртке, штанах и беретке. Ругался-ругался, потом из Маринкиной тумбочки вытащил коржики и конфеты, в свой мешочек полностью набил.
Девочки переглянулись, а потом расхохотались.
Люб, мы не спали, а вот ты заснула сразу. Мы ждали-ждали, но гномик так и не пришёл Ночью надо вызывать.
Да? недоверчиво протянула Любка. Мне всё приснилось, что ли?
Ага! Пойдём на полдник строиться, Вера у нас одна осталась, мы с девчонками решили её не подводить.
7
Тепло одевшись и набив карманы сухарями, пионеры потянулись на эстраду, где киномеханик готовил к показу «Добро пожаловать»
Люб, ты чего не идёшь? окликнули девочки Любку, возившуюся со шнурками.
Я сейчас вы идите.
На самом деле она тянула время, завязывала и развязывала шнурки на кедах третий раз. Алик появился, когда территория возле корпуса опустела и смолкли ребячьи голоса, всё в той же пионерской форме, сандалиях и пилотке. Любке подумалось: может, чистой одежды нет?