Сергей БаберновВозвращение
ВСТУПЛЕНИЕ
Чернильное октябрьское небо не уставало плеваться в оконное стекло промозглым дождём. Жёлтое пятно готового вот-вот погаснуть фонаря запуталось в костлявых пальцах деревьев. Оно не столько разгоняло мглу, сколько доказывало её силу и вязкость. Холодные батареи, тусклый свет ночника и наводящее тоску мерцание телевизионного экрана в соседней комнате делали квартиру похожей на древний склеп. По крайней мере, на то, как я представлял себе подобное архитектурное сооружение изнутри.
Рассказал бы что-нибудь, Алла сидела на кровати, поджав ноги, и красила губы. Скука с тобой смертная! Вот когда в меня наш учитель химии влюбился
Что за учитель? я оторвался от тёмного окна.
А то ты не знаешь. В одной школе учились.
Этот урод двухметровый? Он у нас не вёл.
Урод? уголок только что накрашенных губ изогнулся. Завидуешь видному мужчине, вот и всё.
Хватит языком молоть, непутёвая! голос из соседней комнаты заглушил бормотание телевизора. Дуришь парню голову! А ты не верь ей, внучек. Нужна она тому учителю.
Я не особо и поверил, Алла Александровна.
Хватит, Алла закончила макияж и теперь застыла перед открытым шкафом. Нечего подслушивать! Смотришь свою Изауру? Вот и смотри! А ты что уставился?! набросилась она на меня. Может, разрешишь переодеться?
Я ретировался в соседнюю комнату. Алла Александровна, дальняя родственницамоя и девушки, всецело погрузилась в развязку бразильских страстей, что, впрочем, не мешало ей контролировать разговор в соседней комнате.
Ты не обращай на неё внимания, пожилая женщина не отрывалась от экрана, где главная героиня проливала очередное ведро слёз и, вопреки проискам негодяев, обретала счастье. Она выдумывать мастер. Родителей опять же два года дома не было Распустилась. Ты бы ей не позволял собой вертеть. Обоим на пользу пойдёт.
Я тактично хмыкнул. В отличие от Аллы, я не ощущал особых родственных связей со старушкой, потому вёл себя нейтрально. Даже отчуждённо.
Ты чем там занимаешься? послышалось из комнаты девушки. Против собственной внучки настраиваешь? Это тебя в сериалах научили?
Жизнь меня научила. Тебе без хорошей узды нельзя. Вы мне оба внуки. Обоим добра желаю.
Это заявление (не про добро, а про внуков) вызвало у меня улыбку. Городишко Калиновск возник лет сорок назад, сменив деревню, население которой составляли две семьи разместившиеся в десяти домишках. Они, хотя и растворившиеся среди сотен и тысяч приехавших со всей страны строителей, а позже работников режимного предприятия, всё равно считались отцами основателями.
Больше половины города теперь родня. Здесь можно встретить десятиюродного дядюшку одновременно и по материнской, и по отцовской линии. Такой вот «близкий» родственник, истекая радостью, полезет обниматься посреди улицы, выложит кучу новостей о дальней родне, потребует отчёта о жизни известных мне представителей клана и в заключение, на правах старшего, даст несколько наставлений. Меня подобные изъявления родственных чувств поначалу смешили, потом начали раздражать, потом я начал вести себя при встречах подчёркнуто холодно. Я стал изгоем. Родство со мной вспоминала только Алла Александровна. Да и то, благодаря оставленной на её попечение трижды внучатой племяннице Аллы.
Алла Вот уж к кому я не испытывал братской любви. Мной двигали совершенно другие чувства. Страсть семнадцатилетнихцунами не признающее преград и сметающее всё на своём пути. Этот порыв стихии, правда, скоротечен и не оставляет ничего, кроме руин Но какова мощь!
Ну, прогуляемся? предмет моих мечтаний появился в дверях комнаты.
Что в такую непогодь по улицам шляться? заворчала Алла Александровна.
Бабуль, девушка оказалась у стула старушки и чмокнула её в щёку. Ты словно сама молодой не была.
Вот потому-то и опасаюсь. Не будет добра с вашей дружбы.
Мы же оба непутёвые, Алла подмигнула мне. Так род герцогов Калиновских постановил? А ты, вдовствующая королева, приставлена блюсти нашу непорочность. Так?
Хватит, балаболка! Идитемокните.
* * *
Достало это болото! мы выбирали свободные от озёроподобных луж клочки асфальта. Мне то и дело приходилось брать Аллу за руку. Чёрт возьми, при таком раскладе я готов был всю ночь скакать по нашей среднерусской Венеции.
Ну что это за дыра! Алла застыла на побережье очередной лужи. Даже пойти некуда! Или дома сиди, или броди в темноте с мокрыми ногами.
Может в кино, предложил я.
Ага, поломанные кресла, пьяный гогот и кино урывками. Надоело!
Она была права, потому я молча помог перебраться ей через лужу. Действительно, выбор развлечений невелик. Кроме вышеупомянутых киносеансовдискотека по субботам, с пьяным мордобоем в туалете (дуэли на фоне кафеля) и посиделки в вонючих подвалах, где тысячный раз обсуждается, кто кого уделал и кто кому рога поотшибал
Ненавижу эту дыру. Только бы отсюда выбраться. Хоть когда-нибудь! Пойдём на наше место?
Я вздрогнул. Наше место! Сильно сказано! Это было её место, но ни как не моё. Я боялся и ненавидел минуты, когда мы через чердак единственной четырнадцатиэтажки вылезали на плоскую крышу. Я не сомневался, что когда-нибудь порыв ветра сбросит нас оттуда. На залитый лужами асфальт. Если бы не Алла, никогда бы туда не пошёл.
Она обожала гулять по краю крыши. В эти минуты душивший, давивший однообразием город ложился у её ног. Щёки её горели, ветер трепал волосы. Мне казалось, ещё секунда и с её пальцев сорвутся молнии, сжигая и руша город, укравший и переваривший в своём болотном чреве восемнадцать лет её жизни. Самое страшное, собирающийся утопить в трясине будней всю жизньеё, мою и прочих «родственников».
* * *
Ты собираешься отсюда смыться? она прогуливалась по самому краю крыши. При каждом шаге моё сердце подскакивало к горлу. Мокрый гудрон и высокие каблуки не самое лучшее сочетание для балансирования на краю пропасти.
Куда? выдавил я, застыв у чердачного лаза.
Куда угодно! Где живут по-человечески!
Мне ещё в армию
А после?
Не знаю.
И он стихи пишет! Мне бы твои способности! Алла дошла до угла, развернулась с угрожающей стремительностью. Я поклялся на следующую такую прогулку выкрасть из родительской аптечки валидол. Я тогда бы точно здесь не сидела. В литературный поступи. В Москве. Там общага. И в армию идти не надо.
А ты?
Что я?
Ты здесь
О, Господи! А если я здесь до пенсии проторчу? Мне, кстати, родители в прошлый приезд жениха присмотрели.
Что?!
Что слышал.
Я на мгновение забыл и о порывах ветра, и о дожде.
Вот видишь, как плохо в отщепенцы записываться, продолжала девушка. Знаешь кто он? Братец твой чевероюродный. Игорёк.
Он он Взрослый!
А ты думалсвадьбы между детьми справляют? К тому же, предки считают, что муж должен быть старше. Лет на пять минимум.
А ты?
Нужен он мне сто лет. Лысый! Кроме машины своей ничего не замечает.
Я выдохнул. Если Алла заявила «нет» никакие родители её не убедят. Но какова подлость! Аллуза этого тюфяка!
Ещё мне Алик предлагал уехать, распускающиеся крылья были безжалостно сломаны. Аликне виртуальный учитель химии. Он с двумя приятелями-дегенератами с недавних пор взялся ухаживать за моей дамой сердца. Ему я не конкурент! Он из приезжих. Но не в том дело. Семья Краповых, так, кажется, они прозывались, не только вписалась в ряды калиновских «родственников», они даже устроили небольшую революцию. Открыли кооперативный ларёк. Где-то, может, событие рядовое. В Калиновскесенсация. Днём на прохожих взирали Саманта Фокс, Сабрина. «KISS» (с плакатов естественно), малышня, да и взрослые тоже, плющили носы о стекло, разглядывая цветные значки, галстуки-верёвочки, коробки с буржуйскими надписями и прочую требуху, а вечером Вечером здесь можно было до самой полночи купить (неофициально, конечно) спиртное. Серьёзной конкуренции бабушкам-самогонщицам Краповы не составили, но стабильный доход получили. Откуда иначе у двадцатилетнего оболтуса Алика взялась «девятка»? Да и одевался он Такой любой девушке голову вскружит!