Олеся вернулась, и тут же принесли заказ. Томас принялся за его уничтожение. Резкими движениями ложки он зачерпывал окрошку и отправлял в рот, при этом, не забывая про чёрный хлеб. Жевал шумно и с такой силой, что на скулах ходили бугры и заметно двигались уши. Ел быстро и как-то небрежно, неряшливотак едят старики, которые за всю свою долгую жизнь устали подстраиваться под других, и ни на кого уже не обращают внимания. Леся, забыв про мороженое, поставила локти на стол и по-бабьи вытаращилась на страдальца.
Думаю, сейчас необходима короткая ремарка.
В то утро наша барышня встала с правой ноги, приняла душ, выпила зеленого чаюкофе и сигареты у неё вызывали жутчайшую психологическую аллергиюполила остатками заварки денежное дерево, помыла за собой чашку, погладила блузку, протерла туфли и прочее, и прочее. Когда вышла на улицу и попала в объятия жаркого маревазажмурилась. Постояв на солнце с минуту чтобы привыкнуть к его горячим приставаниям, пошла к гаражу. Настроение было приподнятым. Оно таким осталось даже сейчас, после неприятностей на перекрестке, потому как приключение, а несчастье каким-то чудесным образом задело не её. Каждый раз, когда беда приходила к дальним родственникам, соседям, знакомым или коллегам, в голове Леси раздавался звоночек: «В этот раз не я, не я, не я!». И в данную минуту ей было приятно осознавать, что она жива-здорова, у неё ничего не украли, не угнали машину (чуть помятый бампер не в счет), а через час...
Не надо думать, что будет через часвсему свое время и своя беда.
Или счастье.
Уж лучше счастье!
Слушай, ты как с голодного краю. Я даже, глядячи на тебя, проголодалась.
Томас улыбнулся.
Помогите с пельменями, а то мне много будет. Я могу и одной окрошкой наесться.
Нет, я себе закажу...
Да бросьте. Или лучше на «ты»?спросил Томас с набитым ртом.
Давай на «ты».
Тогда едим с одной тарелки.
Лады.
Хотя...
Что?
Говорят, если есть из одной тарелки, то можно прочитать мысли друг друга.
А мне скрывать нечего,ответила Леся.
Это тебе. Хотя...
Томас посмотрел вверх на плафоны светильников и, вздохнув, закончил мысль:
Иногда полезно довериться слепому случаю и вручить свою судьбу в чужие руки.
Я могу и дальше продолжать описание обеда Томаса и Леси, но боюсь, вам не всё будет понятно, и вы начнёте судить молодую девушку. Ведь наряду с читателями, которые любят «клубничку»,а такое в книжке будет обязательно, (кто ж купит рассказку без сцен с крепкими объятьями, страстным дыханием и нежными поцелуями?). Так вот. Наряду с нормальными людьми есть и святоши, и они начнут осуждать нашу героиню. Это ошибка! Хоть Леся, согласен, не ангел, но не тратьте в её сторону понапрасну злых слов, поберегите их для более достойных.
Несколько фактов из биографии Олеси Галаевой не помешают.
Знаете что такое матриархат? Если по-простомуэто когда женщины всем заведуют, а мужики в ранге компоста. В семье Галаевых верховодила Бэла Григорьевна. С детства Бэлочка была худа как лихо. Росла длинноногой, длиннорукой, длинношеей, длинноносой, с породистой родинкой на щеке, глазами на выкате и черными усиками. Правда, наличие длиннот и неуместной для девушки растительности на верхней губе не помешало ей отхватить выгодного муженька. В свои осьмнадцать лет, с подачи маман, ей удалось выйти замуж за мужчину, который для середины 70-х имел неплохой набор качеств достойного мужа. Судите самиветеран войны, заведующий магазином, молчун, вдовец приятной внешности. Только возраст подкачалсупруг недавно отметил юбилей55 лет.
В замужествеБэла жила припеваючи и припиваючи. Пока супруг пропадал на работе и зарабатывал денюшку, молодая жена спала, ела, ела и спала. Она могла себе это позволитьна фигуре барский режим никак не сказывался.Если еда и сон были у Бэлы, как хобби, то главной страстью для неё считался обряд приобщения к возвышенному. Девочка, женщина, а потом и бабушка Бэла неоднократно повторяла: «Для меня в жизни есть только две святые вещикофе и сигареты!». Заваренный в турочке чернильный отвар был такой крепкий, что у всех, кто пробовал это ведьмино варево, глаза вылезали на макушку... Сигареты... Тут без особых предпочтений. Болгарские? Пусть будут болгарские. Папиросы? Без проблемпоиграем в комиссаров, покашляем.
Те, кто вспоминал Бэлу Григорьевну, сразу представлял вечно ворчащую, щурившуюся от дыма тощую бабенку, со вставленной в угол губ сигаретой, направленной в воздух так, словно это был ствол зенитки.
Вот такой легкий набросок одной стороны её портрета. А что же было в ней э-э-э... мажорного? Немногочисленные подруги главным достоинством Бэлы считали её непоседливость. Однажды ей надоело спать и есть, и тогда мама Леси решила пойти учиться. Муж устроил в институт на экономический, хоть девушка не проявляла большой любви к цифрам. Правда, у неё проснулось иное пристрастие, из-за которого после первого курса начал расти живот и пришлось брать академ. Муж, конечно, был удивлен, но после неоднократных поздравлений и похлопываний по плечу, поверил в свои способности и к большому удивлению супруги даже начал их демонстрировать. Хотя ранее за ним такого не водилось. Родив дочкуназвали её ЛюсейБэла вернулась в институт, где успешно сплетала кофе-сигареты, обязанности парторга группы, любовь к первокурсникам и ненависть к Гименею.
Прошли годы. С горем пополам Бэла доучилась до госов и, будучи на пятом месяце беременности, получила диплом. Кстати, в этот раз муж спокойно принимал похлопывания по плечу.
Вторую дочку назвали Лесей. Росла девочка весело. Мама все время на работеустроилась бухгалтером в этом же институтестаршая сестра сама по себе и она сама по себе. Домохозяйкой, поваром, уборщицей, прачкой был папа, ушедший, к большому сожалению коллег, на пенсию. Обязанности отца ему так понравились и придали столько сил, что он надолго забыл о своем возрасте. Крутился папа словно центрифугадочери были накормлены, обстираны, обгуляны.
А что мама?
Бэла в редкие воскресные утра (с крепкого похмелья) или в пятничные вечера (в приличном подпитии) так поучала своих доцей:
Мужикэто домашнее животное. Его можно погладить или позволить, что бы он гладил вас, но, девочки, запомнитемужик туп, как пробка. Главная задача умной женщины...
Бэла одновременно поднимала вверх кончик сигареты и указательным пальцем тыкала в потолок.
...Главная задача умной женщины использовать мужиков для своей выгоды. А вообще... Мужик нам нужен только для того, чтобы по ночам в спину не дуло!
Вот такие речи толкала мама Бэла. Лекции, в основном, проходили в тот момент, когда папа собирал девочек на улицу по утрам в выходной день или во время ужина (это уже пятница). Наставления маман Люся выслушивала в прихожей, когда её наряжал папа или лежа в постеличистенькая, сытенькая. А Лесе чаще всего выпадала минута сидения на горшке. В будние дни по вечерам девочкам сложно было прислушиваться к маминым мантрам: Люся сидела за уроками, а Леся, после гуляний на улице с подругами, обняв Михаила Потапычаогромного кучерявого медведяслушала папины сказки о добрых зайчиках, коварных волках и хитрой Лисе Патрикеевне. Но когда маму вдруг прорывало, то папа во время внезапных педагогических приступов супруги помалкивал. Дождавшись окончания урока, он продолжал читать про Мойдодыра или Айболита.
Жил папа тихо, незаметно. Когданикогда придут в гости его бывшие коллеги, поздравят с очередным юбилееми всё. Бэла любовно называла мужа: «Кощейчик ты мой». Если обобщить, то задача папы была простаяне воспитать, а вырастить, то бишь,оградить от болячек, а если они случались, скорее выходить; на свою пенсию одеть, обуть, купить игрушки и деликатесы из спецмагазина; дожидаться жену с работы, с бесконечных, заканчивающихся за полночь комсомольских, профсоюзных, партийных собраний (до девяностого года) или совещаний с заочниками (это уже после девяностого). Ему было запрещено лезть к девочкам со своими нравоучениями. Папа и не лез. В девяносто пятом его не стало. На похоронах плакали соседи, коллеги и Леся. Ей папу было так жалко... Она, наверное, выросла из его корня. Что же до остальных... Вдова горевала о потере ветеранской пенсии и подсчитывала расходы на похороны. Люся, которую можно смело назвать Бэладва, про себя ругала отца за не снятые с книжки в девяносто первом и пропавшие навсегда деньги. Потом, когда с зеркал убрали черные покрывала, и боль утраты стала забываться, старшая сестра уехала в столицу, где удачно выскочила замуж. Леся после школы вдруг взбрыкнула и зачем-то поехала в Тулу (!!!) поступать в ПТУ на метеоролога (!!!) - было там такое училище,но, прикинув размеры стипендии и отдаленность мест её будущей профессии от дома, все же вернулась, поступила в местный колледж, выучилась на экономиста и, получив диплом, пошла работать продавцом бытовой техники к однокашнику в магазин.