Завтра начнется отбор для Темного Императора.
Участницам обещали сундуки с золотом, горы кристаллов накопителей, меха, драгоценности взамен на свою, пардон, невинность. Вот поэтому и условие обязательное про невинность. Ощущение, что не в замок отправляюсь, а в дорогой бордель.
Помимо Темного Императора своей холостяцкой жизнью готовы пожертвовать и другие выдающиеся представители знати. Их имена были засекречены. Наверное, чтобы невесты от счастья раньше времени в обморок не упали. А тут сразу опанькии в крепкие объятия угодили. Можно потрогать, пощупать и ценник за даму выставить.
Отбор проходит не без казусов. По официальной версии, у светлых магов аж шесть участниц серьезно пострадали. До смертельных исходов не дошло. На то они и светлые. С темными нет такой гарантии. Надо ли уточнять, что я буду невероятно счастлива при первой возможности вернуться на землю. Но и отказаться от участия я не могла. Если где и есть информация по открытию порталов в другие миры, так в королевской библиотеке.
Поспать удалось не больше трех часов. Императорская карета примчалась на рассвете. Брать вещи двойника не стала. Позаимствовав платье с теплой накидкой и быстро позавтракав, спустилась во двор. Сколько предстояло ехать, не представляла, но на стражей император не поскупился. Одну карету приставили охранять двум вооруженным до зубов конным отрядам. В кроваво-красных блестящих доспехах они восседали на вороных скакунах. Иссиня-черные плащи, схваченные спереди, колыхались от ветра за их спинами. Их лица скрывали шлемы с опущенными забралами. Не знаю, кому продала душу сестрица, но она получила место среди претенденток отбора. И мне предстояло делить с ней карету.
Не слушая прощальные наставления мачехи, ускорив шаг, я прошла к карете. Невероятно красный диск, сияющий над горизонтом, освещал непривычно темно-сизый туман, клубящийся в саду и аллее. Небо лениво затягивали свинцовые тучи. Днем обещал пойти дождь. Несмотря на теплую летнюю погоду, повсюду на деревьях виднелась пожухлая листва. Я подставила лицо очередному теплому порыву ветра. Вдохнув полной грудью свежий воздух, залезла в открытую карету и устроилась на мягком, обитом тканью сиденье.
Подвинься, Сиана, я сяду у окна. Не хочу пропустить, когда мы подъедем к Закатной столице, совсем рядом раздался раздражительный голос Олмы.
Займи сиденье напротив, отодвигая в сторону занавеску, рассеянно посоветовала я.
Тогда ты своими выпирающими коленками помнешь мою юбку, возмутилась сестрица. Ее праведному гневу, отчетливо звучащему в голосе, позавидовал бы сам викарий, обнаруживший в соборе целующуюся парочку.
На что я лишь пожала плечами, не отрывая глаз от клубящегося тумана. Он выглядел как живое бесформенное существо, принимающее разные формы.
Я тебе это припомню, с грозными нотками в голосе пообещала сестрица и села рядом.
Последующие часы мы не то, что не разговаривали, а старались даже не смотреть друг на друга.
Глава 3
Я глядела на сменяющиеся за окном поля и луга. Устав от созерцания природы, рассматривала свое отражение, знакомое и одновременно с тем чужое. Мою внешность потрясающей не назвать. Обычная точеная фигура, молочно-белая кожа, к которой совсем не пристает загар. Десять минут на солнцепеке, и я похожа на рака. Темно-каштановые волнистые волосы, которые я обычно собираю в элегантный пучок. В это утро горничная, помогающая мне одеться, подняла волосы в высокую прическу. Оставшиеся локоны завила и оставила обрамлять лицо. Темно-золотистый бархат платья оттенял выразительные глаза необычайно глубокого зеленого цвета. Обычно они более тусклого оттенка.
Время тянулось медленно. Ехали без остановок. Чем ближе приближались к столице, тем темнее становилось за окном, соответственно, и в карете. На полу в углу я заметила свечу. Взяв ее в руки, не успела подумать, чем буду ее зажигать, как язычок пламени лизнул фитиль, и свет мягко осветил тесное пространство кареты.
Ты чего творишь! выбила из моих рук свечу Олма. Сиана, ты зачем волкодлаков призываешь?
Кого? потянулась к потухшей свече.
Дикушников!
Понятнее не стало.
Мыском туфли Олма поддела свечу и откинула ее от меня под сиденье, откуда мне ее было не достать.
Неподалеку раздался звериный рык, в дверь кареты на ходу что-то врезалось.
Волкодлаки напали! донеслось с улицы.
Возница подстегнул лошадей. Нас начало подбрасывать на ухабах, трясти, но карета стремительно неслась вперед по проселочной дороге.
Это из-за тебя! взвизгнула сестрица. Забыв про платье, она пересела на противоположное сиденье и вплотную прижалась к окну.
Дзынь! Окно кареты разбилось. Ужасающий рык и в раму вцепились две когтистые лапы. Их обладатель давно не был на педикюре. Э-э-э и стоматолог не был бы лишним.
Следом за лапами в узкую щель протиснулась звериная морда с длиннющими клыками и нагло сунула ее в мою сторону. Плюнув на правила этикета, я упала на колени.
Сиана! Не бросай меня! заголосила сестренка.
Ты сильнее не можешь вопить? Вдруг зверье оглохнет, испугается и само отстанет, спросила я, шаря рукой под ее сиденьем.
А-а-а! зашлась в припадке Олма.
Неужели решила последовать моему совету?
Со мной сумасшедшая в карете!
И так сойдет. Вцепившаяся в карету мертвой хваткой зверюга рычала в такт воплям сестрицы. Слаженный у них дуэт вышел. Жаль было нарушать.
Нащупав свечу, вскочила на ноги. Силой мысли зажгла фитиль и с размаху впечатала его промеж глаз кровожадной морды.
Взвыв, зверь отшатнулся. Его тушка отклонилась к мелькающей на полном ходу земле. Лапы дернулись в воздухе и когти одной из них полоснули меня по руке. Охнув от боли, я зажала ладонь.
Свалившись на все четыре лапы, зверюга драпанула к лесу, темнеющему рваной широкой полосой на горизонте.
Беги-беги! Чтоб я тебя близко возле кареты не видела! с большей доли бравады прокричала ему вдогонку я для собственного успокоения. И дружков своих прихвати! Иначе полетят клочки по закоулочкам!
Издалека донесся страшный вой. Сестра выпучила глаза и прекратила вопить сиреной.
Неожиданно стая волкодлаков отступила к лесу. Карета проехала немного вперед и остановилась.
Дверца кареты рывком распахнулась, к нам заглянул мужчина с поднятым забралом на шлеме. По его лицу стекал пот, смешанный с невесть откуда взявшейся кровью. Самое удивительное, что на нем самом не было царапин.
Не пострадали?
Нет, только нервы потрепали.
Олма икнула и вытаращила на стражника глаза.
Она прохрипела сестрица и показала на меня дрожащим пальцем.
Совсем у нее плохо с сестринскими чувствамичуть что, сразу жалуется.
Признаю, виновата! Я зажгла свечу.
Стражник сурово сдвинул брови.
Благородная сейра
Знаю, знаю. Свечки тетям не игрушки.
Не слушайте ее, рывком вскочила на ноги сестрица, ударилась головой о низкий потолок кареты и села обратно. Ее поцарапал волкодлак!
Взгляд подобревшего стража метнулся к моей зажатой руке. Тут же две пары глаз слаженно уставились на меня, как на оборотня в погонах. Подозрительно настороженно.
Покажите руку.
Мужчина медленно потянулся к ножнам на поясе.
Чтобы вы ее отрубили? Ни за что!
Не дурите! Волкодлакипорождения магии. Рану нужно прижечь червонным огнем хаоса, пока яд не обратил вас в животного.
Он вынул из ножен обычный на вид меч, и клинок охватило оранжевое с золотыми всполохами пламя.
Не хочу становиться оборотнем. Повышенная волосатость мне не пойдет.
Приготовившись к жгучей боли, зажмурив глаза, протянула стражу раненую руку.
Другую.
Окончательно запутавшись, не понимая, что от меня хотят, я уставилась на мужчину.
На ней нет отметины, вопрос «Как», очевидно, выразительно проступил на моем лице. Вы уверены, что вас ранили?
Волкодлак полоснул когтями по ее руке. Я сама видела! воскликнула Олма. Вон, кровь даже осталась.
Убрав меч в ножны, мужчина хмуро покосился на меня.
Из-за длинного языка сестрицы неприятностей не оберусь.
Скорее всего об осколки, застрявшие в оконной раме, порезалась, вытерев засохшую кровь о платье, придумала правдивую отговорку я. Сама не понимала, что произошло, но выяснять со стражем чудесное исцеление было не лучшей идеей. Я целительница, сама не заметила, как порез залечила.