Ирина ЛакинаМэри Бэнкс. В поисках оберега Осириса
Глава 1
«15 апреля 1881 г. Цюрих. Швейцария.
Дорогой папа̒! Рада вам сообщить, что мое обучение в университете Цюриха подошло к концу. Я прослушала курс лекций по истории древнего Египта профессора Бругша (помните, это его труд «История фараонов» вы подарили мне в прошлом году?) и еще больше загорелась идеей посетить долину царей в Фивах. Уверена, вы так же, как и я горите желанием снарядить экспедицию в Египет. Через неделю я буду в Москве, тогда все и обговорим. Надеюсь, вы пребываете в добром здравии. Передавайте Арине Семеновне мои самые теплые пожелания и крепко обнимите ее за меня. Скоро свидимся.
Ваша Мари, графиня Шумская».
В дверь легонько постучали, и через мгновение она противно лязгнула петлями, которые нерадивый истопник по обыкновению забыл смазать, и отворилась. Мэри увидела доброе морщинистое лицо кормилицы. Чистенькая, тщательно одетая, в белоснежном кисейном чепце и с белыми накрахмаленными манжетами, няня напомнила ей старые добрые времена, когда она часами возилась подле нее. Арина Семеновна неизменно сидела с вязаньем в гостиной и рассказывала сказки, отвлекаясь лишь на несколько секунд, чтобы достать из кармана серебряную с чернью табакерку, бывшую всегда при ней, и понюхать табаку.
Мария Львовна, - ласково проговорила кормилица,полноте вам тут сидеть да горевать, - женщина бросила взгляд на пожелтевший лист бумаги в руках барыни и нахмурила брови,опять старые письма перечитываете?
Нянюшка, не сердись, - Мэри положила письмо в деревянную резную шкатулку на своих коленях, а затем встала с кресла,иногда такая тоска накатывает, - она подошла к отцовскому дубовому секретеру и спрятала шкатулку в верхний ящик под замок.
Завтра три года будет, как Господь прибрал душу Льва Петровича, - как бы невзначай заметила Арина Семеновна, Царствие ему небесное! Кормилица быстро перекрестилась.
Ты просто так, или дело какое?Мэри поспешила сменить болезненную тему.
Ждут вас, в гостиной. Пять минут уже как. Во-о-о-т такой, - женщина надула щеки и выпятила грудь,напыщенный, с бакенбардами. А усищи-то какие! Того и гляди до потолка достанут. На индюка нашего похож. А тросточка-то с золотым набалдашником в виде змеиной морды!Арина Семеновна сморщилась, демонстрируя крайнюю степень отвращения к этим пресмыкающимся,а глаза у нейизумруды! Крест даю!Она опять перекрестилась.
Хорошо, сейчас иду. Подай ему пока чаю.
Так подала уже, - женщина расплылась в довольной улыбке.
Вот это правильно, - кивнула Мэри и взглядом указала на выход.
Поняла-поняла, - Арина Семеновна аккуратно прикрыла дверь и ушла, тяжело ступая по скрипучим половицам.
Мэри повернула голову и взглядом зацепилась за дагерротип в серебреной раме на полке секретера. Подпись к фотокарточке гласила: «Лорд и леди Бэнкс. С.Петербург. Мастерская Светопись. 1 сентября 1881 года».
Свадебный портретидея Дугласа, противного старикашки, посла Британского королевства, выйти за которого ее заставил отец. Заставил, конечно, не забавы ради, а от безысходности, но это ничуть не умаляло его вины. Его последняя экспедиция к кургану Куль-Оба в Крыму опустошила семейную казну настолько, что пришлось заложить и родовое имение в Тульской губернии, и дом в Москве, и особняк в северной столице. К счастью, всего этого не видела матушка, которая годом раньше слегла с чахоткой и тихо умерла в своей постели погожим июньским днем.
Пронизанное морщинами лицо почтенного супруга на портрете светилось от счастья, было наполнено ехидством, а глаза горели пороком, сама же Мэри казалось безжизненной. Если бы не выделяющиеся своей чернотой из-за пролитых слез нижние веки и пронзительный, умоляющий о пощаде взгляд, можно было бы подумать, что это снимок из серии «post mortem».
Она в тот день уже почти смирилась с омерзительной обязанностью разделить с ним ложе, но почтенный лорд Бэнкс предстал перед судом Божьим, едва она переступила порог супружеской спальни. Старческое сердце не вынесло красоты почти обнаженного тела молодой жены, чем сперва немало испугало девушку, но в итоге весьма облегчило жизнь новобрачной, которая в один день умудрилась и выйти замуж, и овдоветь. Ей вовсе не было жаль старика, разве что самую малость. Ни одному порядочному и честному человеку в его преклонном возрасте не придет в голову позариться на молодую барышню. А слухи о его садистских наклонностях из далекой Британии докатились до самого Петербурга. Поговаривали, что на родине у лорда, помимо дочери, которой он и завещал большую часть своего имущества, осталась экономка, над которой он издевался на протяжении долгих лет, и незаконнорожденный сын. Некоторые, особенно отчаянные головы, нашептывали Льву Петровичу, что лорд-де продал душу Дьяволу и пожирал сердца убитых им куртизанок, которые не смогли доставить ему должного удовольствия. Граф отмахивался, плевался через левое плечо и даже крестился, недовольно хмуря брови, но решения своего не поменял. Долговая яма с каждым днем росла все больше и больше, и иного выхода он так и не смог найти. Это и стало причиной их размолвки. Девушка заявила, что ненавидит отца, бросающего ее в скользкие руки этого мерзавца, а отец пригрозил отречься от нее, если она ослушается и пойдет против его воли. Он, правда, увещевал ее, что лорд стар, болен и долго не протянет - нужно только немного потерпеть. Но легче от этого ей не становилось. С тех пор они не говорили. Она даже не успела попрощаться с ним. Граф так и скончался, не получив прощения дочери, и не простив ее. Это убивало Мэри больше всего.
Помимо титула, посол ее величества королевы Виктории оставил «своей Мэри» небольшое наследство, которого, правда, едва хватило на оплату долгов и спасение имения и домов в обеих столицах. Вскоре, слег и отец, который никак не мог смириться с положением обедневшего дворянина. Мэри знала, что больше всего его угнетало не отсутствие денег на прежнюю пышную жизнь, а невозможность продолжать любимое дело, ради которого он даже решился "продать" родную дочь. . Его мечты добраться до гробниц в Луксоре так и остались мечтами. Как и ее мечты. И все равно, она любила его, как обычно дети любят отцов. Как говаривала матушка: "Слава Богу, не пьет и в карты не играет".
После смерти Льва Петровича, она осталась совсем одна со своим горем, пятью слугами, и дырой в кошельке. Счастливый шанс выбраться из этой ямы попался ей случайнона собрании Императорского Московского археологического общества, на котором она от имени графа представляла его последний труд «Погребение царской скифской семьи на примере кургана Куль-Оба». Напечатанная на сорока типографских листах типография вызвала горячие споры и позволила ей, женщине, завоевать уважение ученых мужей, что в те времена было настоящей редкостью.
Там-то она и познакомилась с богатым купцом и коллекционером Щукиным, который собирал в своем имении антиквариат и ценности. С этой встречи началась ее новая жизнь. Первый заказ оказался для нее детской забавойберестяная грамота с раскопок у озера Ильмень, которые тайно организовал местный житель Василий Передольский. Вся эта история была до жути загадочна и манила Мэри к себе не только обещанным гонораром, но и возможностью применить свои знания на практике. К тому же, ей не терпелось собственными глазами увидеть впервые найденные образцы древнерусской письменности на березовой коре.
Благодаря этому заданию, она научилась быстро бегать и метко стрелять, а еще открыла в себе талант актрисы. Знания английского оказались как нельзя кстати. Она прибыла в лагерь с помпой, представилась дочерью британского профессора истории и уговорила Передольского разрешить ей поучаствовать в раскопах, чтобы «прикоснуться к великой истории Руси». Сыграв на его патриотических чувствах, которые она умаслила изрядным количеством лести, Мэри добилась своего. Свою роль сыграли и деньги, коих начальнику экспедиции, естественно, не хватало.
Помимо крупной суммы на «каждодневные расходы» и «нужды операции», Щукин выдал ей настоящий Наган, выпущенный в 1878 году в Бельгии.
Это оружие само по себе было такой ценностью, что даже просто держать его в руках оказалось настоящей удачей. Это был шестизарядный самовзводный револьвер с ударно-спусковым механизмом двойного действия с монолитной тяжелой рамой. Взведение курка в нем происходило одновременно с нажатием на спусковой крючок. Убедиться в полезности опасной игрушки, Мэри смогла во время побега из лагеря археологов, пряча за пазухой заветный свиток из березовой коры с процарапанным на его внутренней стороне текстом на новгородском диалекте древнерусского языка.
Девушка ухмыльнулась, вспомнив о своем первом опыте. Она заранее закопала в землю кусок березовой коры, а когда вернулась домойвыкопала его, вымочила в чайной заварке, чтобы добиться светло-коричневого оттенка, и нацарапала на нем точно такой же текст. Нескольких движений ножницами хватило, чтобы сделать форму «подделки» такой же, как у оригинала. Настоящую грамоту она отправила обычной почтовой посылкой обратно Передольскому. А подделку вручила Щукину. Это был успех. И совесть чиста, и коллекционер доволен, и казна пополнилась. С тех пор она дала себе слововсегда возвращать артефакты их настоящим владельцам, чего бы это ей не стоило. Пока все шло по плану.
Но человек, который вот уже десять минут ждал ее в гостиной, наверняка не так прост, как ее предыдущие заказчики - обычные купцы да мелкие дворяне. Мэри еще не видела своего гостя, но догадывалась, кто он, и зачем пришел. Она одновременно желала этой встречи, но и боялась ее. Однако, оттягивать беседу и дальше было просто невежливо. Леди Бэнкс отодвинула в сторону несколько книг на полке шкафа и открыла спрятанный за ними сейф. Ее «Наган» покорно ждал своего часа. Девушка аккуратно взяла его в руки, проверила патроны в барабане, а затем спрятала в потайной карман меж юбок. Слух уловил голосамужской, властный и грубый, и женскиймягкий и покорный. Скорее всего, ее вечерний визитер высказывал Арине Семеновне свое недовольство по поводу непозволительно долгого отсутствия хозяйки. Мэри перекрестилась и решительно ступила в длинный холл, по полу которого из-за приоткрытой двери гостиной тянулась теплая полоска света.
Леди Бэнкс заявила о себе громким стуком каблуков по паркету, и голоса замолкли.
Прошу меня простить, - спокойно заговорила она, изучая своего визавиподтянутого мужчину лет тридцати со строгим и пугающим взглядом, - кому обязана честью в столь поздний час?
Ее взгляд скользнул с его лица на сюртук, на левом лацкане которого блистал орден Подвязки - красный крест на белом фоне, окружённый изображением синей ленты с пряжкой, на которой золотом выведен девиз ордена Honi soit qui mal y pense.
Страх сковал внутренности, по позвоночнику потянулся леденящий душу холодок. Член королевской семьи Великобритании в ее доме! Ее, конечно, предупреждали, что очередной заказчик весьма влиятелен и богат, но такого она не могла себе даже предположить!
Щеки зарделись румянцем, Мэри испугано улыбнулась и поспешила протянуть столь важному человеку холодную руку:
Еще раз прошу меня простить, неотложные бумаги отняли больше времени, чем я полагала, надеюсь, что не заставила вас долго ждать.
Мужчина сощурил глаза, посмотрел на нее оценивающим взглядом, словно раздумывая - дать этой дерзкой русской еще один шанс или нет, - и все-таки взял ее руку и поднес к губам. Его холодное влажное прикосновение заставило Мэри вздрогнуть.
Леди Бэнкс, - заговорил посетитель на ломаном русском с ярко-выраженным немецким акцентом,позвольте представитьсяЛюдвиг Баттенберг.
Глава 2
Яркий свет газового светильника на массивной малахитовой ножке освещал небольшой кусок папируса с неровными краями, который аккуратно разложили на гладкой поверхности огромного стола красного дерева в личном кабинете Людвига Баттенберга. Мэри склонилась над ним, жадно всматриваясь в каждый иероглиф. В Цюрихе она имела дело с копиями, по которым их учили переводить древнеегипетский текст. Но перед ней лежал оригиналсамый настоящий папирус, судя по текстуобрывок «Книги мертвых», написанной для царского писца по имени Ани, жреца культа бога Амона.
Это просто чудо какое-то!Прошептала Мэри, не в силах отвести взгляда от этого артефакта.Ваше сиятельство, неужели этому папирусу больше трех тысяч лет? Я глазам своим не верю.
Еще в первую встречу они договорились перейти на английский и теперь не испытывали трудностей в беседе. Корявый русский члена королевской семьи Великобритании вызывал у леди Бэнкс совсем ненужную реакцию - плохо скрываемую улыбку и ухмылки, что выставляло ее в не совсем приятном свете. Так что, когда его сиятельство предложил ей сменить язык общения, его идея была встречена Мэри с воодушевлением.
Да, - с улыбкой ответил Людвиг,уникальный фрагмент. Посмотрите только на эти великолепные виньетки, а какие яркие цвета у бордюра - красный и желтый. Они такие же яркие, как и тысячи лет назад. Невероятно, как они сохранились спустя столько времени, да еще и под землей!Принц говорил восторженно, эмоционально, словно ребенок, восхищенный полученным подарком. Но, - он сдвинул брови и пронзительно посмотрел ей в глаза,самое ценное заключено в тексте.
Вы, наверняка, уже перевели его, не так ли?Спросила Мэри, в душе надеясь, что получит и эту работу. Ей хотелось самой поработать над таблицами с иероглифами, прикоснуться к далекому прошлому и египетской мифологии.
Конечно, - ответил Людвиг. Тень разочарования промелькнула на лице леди Бэнкс. В условиях строжайшей секретности папирус был переведен мной и одним из сотрудников Британского музея.
И вы хотите, чтобы я нашла и привезла вам то, что описывается в тексте, так? - предположила девушка.
Вы поразительно проницательны, леди Бэнкс, - мужчина расплылся в какой-то зловещей улыбке, отчего его закрученные вверх усы взмыли еще выше.
Тогда вы должны посветить меня в тайну текста.
Здесь описывается встреча покойного с Осирисом, и его суд. - Людвиг бросил на Мэри вопросительный взгляд, - надеюсь, вы в курсе, кто это?
Мэри недовольно прыснула, удивленно выгнув брови. Вопрос собеседника задел ее.