Барон замолчал, и Мишель, стиснув зубы, прождал некоторое время. Неужели этот выскочка мечтал не только о титуле и землях, но и о месте в королевской спальне? И Ренато принял смерть от руки этого завистливого ничтожества.
Это все?
Когда Майеров позже арестовали и обвинили в измене, их земли и титул отдали мне, добавил барон.
И вы, конечно же, были непричастны к этому, со злой насмешкой произнес Мишель.
Барон, чуть не захлебнувшись, допил вино и со стуком опустил бокал на стол.
Да, я не стал их защищать, как бы они не умоляли, мрачно сказал он. Но они получили по заслугам как сообщники Стефана Леманна. А он, в свою очередь, был связан с королевой Жанной.
И кто доказал последнее? Вы?
Доказательств не было. Это предполагал Зигмунд Корф, недовольно ответил барон.
А его вы не пытались подставить, оклеветать или убить, чтобы получить герцогство? поинтересовался Мишель. А заодно и особые милости ее величества? Или Хозяин Морской Длани казался слишком крупным куском для вашего жадного рта? Боялись подавиться?
Лицо собеседника исказилось, забилась жилка на виске. Похоже, что бывший лейб-лекарь не выносил насмешек, и терпел изо всех сил. Но Мишель был далек от жалости.
Я рассказал вам, что знал, выдавил из себя барон. Что вы еще от меня хотите?
Вам известно, от чего умерла королева Жанна?
Барон быстро покачал головой.
Нет. Откуда мне это знать? пролепетал он, видимо, сбитый с толку вопросом.
А, может, подумаете лучше? жестко сказал Мишель.
Блеклые глаза барона метались, словно два вора, застигнутые за кражей крупы. На лбу и висках выступили крупные капли пота.
Я не знаю, милорд. Были только сплетни, клянусь вам, только сплетни. Зигмунд Корф думал, что Стефан Леманнлюбовник тусарской королевы. И, вероятно, попытка убить принцесс была местью за нее. Прошло много лет, они все умерли, кто теперь может сказать наверняка.
Да, произнес Мишель, смотря прямо, ровно на переносицу собеседника. Они все умерли.
Некоторое время за их столиком стояла тишина.
Но я все-таки не понимаю, какое вам до всего этого дело, наконец, запальчиво произнес барон. Похоже, уже успел оправиться от испуга. И, конечно же, до сих пор уверен, что в «Алмазном сердце», среди множества знатных людей, он в полной безопасности. Мишель понял, что больше ему узнать ничего не удастся. А карать заказчика позднокоролева Вильгельмина давно скончалась, как, впрочем, и ее дочь, Фредерика. Пора было заканчивать.
Барон Зингер, холодно и спокойно начал Мишель. Вы признались в убийстве принца Тусара Ренато. Ваше злодейство, совершенное из никчемных побуждений, стоило жизни не только молодому человеку, но и его матери, сердце которой было навсегда разбито, а горе не поддавалось утешению. Значит, вы виновны не только в убийстве принца Ренато, но и в последовавшей за ним смерти королевы Жанны. И вы за это заплатите.
Мишель неторопливо встал и принялся надевать перчатки. Он никогда не произносил обличительных речей, но здесь ему пришлось играть роль и судьи, и палача.
Барон потрясенно следил за ним, и его глаза стали еще больше, казалось, сейчас они выскользнут из глазниц.
Да кто вы такой, недобрые духи вас побери? На кого вы работаете? На одного из герцогов крови? Иначе кем для вас могли быть все эти люди?
Тонкий длинный стилет послушно выскользнул из рукава и привычно лег в ладонь Мишеля.
Ямаркиз Мишель Валабрег, известный также как Фельский Мельник. Принц Ренато родился моим единоутробным братом. А королева Жанна была моей матерью.
Он шагнул к сидящему барону. Одно движение, и стилет с легкостью проткнул колет потерявшего дар речи барона Зингера и нашел его сердце. Не обращая внимания на предсмертные хрипы и откровенный ужас на лице своей жертвы, Мишель засунул за ворот колета умирающего человека сложенную вчетверо записку, бросил деньги на столик и быстрым шагом покинул «Алмазное сердце». В Илеханде он справился со всеми делами, пора было отправляться в Тусар.
Глава 4
Ресторан «Алмазное сердце», столица, Илеханд
Официант с полным подносом вихрем промчался мимо, чудом не наткнувшись на лейтенанта Мартина Фойгта, возвращавшегося с заднего двора. Сегодня вечером в «Алмазном сердце» стояла суета. Впрочем, она могла быть совершенно обыденной, ведь сам Мартин ужинал в этом знаменитом столичном ресторане первый раз. И не один, а с дамой.
Дама, а точнее госпожа Берта Ханке, приветливо улыбнулась ему, показав свои на редкость большие и белые зубы. В этом Мартин тоже находил свою особую прелесть. Пышущие здоровьем веселые румяные женщины определенно были приятнее нервных и хворых придворных дам.
Простите, я немного задержался, сказал Мартин, присаживаясь на свое место.
Я заказала еще перепелов, вы не против? беспечно махнула рукой госпожа Ханке.
Мартин сглотнул, судорожно подсчитывая содержимое своего кошелька, но, поняв, что еще укладывается, кивнул.
Если вам так нравятся эти маленькие птички, как я могу отказать?
Обожаю. Папа тоже их любит.
Надо думать, купец Клаус намного богаче лейтенанта лейб-гвардии Мартина Фойгта, и единственная дочь ни в чем не знает отказа. Может, стоило пригласить дочку какого-нибудь кавалера, которая и заказывала бы поменьше, и оделась бы скромнее? Мартин упрекнул себя в мелочности, разлил по бокалам густой яичный ликер и отсалютовал своей без сомнения очаровательной спутнице. К слову сказать, ее сбежавший муж так и не нашелся, но это расстраивало Мартина в последнюю очередь. Скорее всего, жена придворного лейб-лекаря давно стала вдовой. Он выпил до дна и решил, что в следующий раз пригласит госпожу Ханке покататься на лодке.
Из одного из альковов зала раздался оглушительный хохот. Наверное, компания, собравшаяся там, что-то праздновала и с большим размахом. Мартин видел, как туда часто бегал официант с озабоченным лицом. Значит, там собрались довольно знатные люди.
Размышления гвардейца прервал испуганный возглас. От столика, стоявшего через один от Мартина и госпожи Ханке, пятясь задом, отошел официант и, обернувшись вокруг себя, уставился на них ничего не выражающим взглядом. Лицо его было бледным.
Хор всемогущий, он мертв! воскликнул официант.
О чем он говорил? заморгала очаровательными глазками госпожа Ханке.
Мартин встревожился и привстал со стула. Человек, от которого отошел перепуганный официант, действительно несколько странно и безвольно развалился на своем месте. Кажется, некоторое время назад за этим столиком сидело двое.
В чем дело? крикнул Мартин.
Дрожащая рука в форменной накладке у манжет указала за спину.
Что здесь происходит? неожиданно раздался громоподобный голос из-за спины Мартина.
Одного брошенного назад взгляда хватило, чтобы сесть на место и замереть. Если бы его спросили, почему он сразу же не поприветствовал вышестоящего по званию, гвардеец вряд ли смог внятно ответить. Первый раз в жизни в нем проснулось то, что маги называли интуицией или проведением. И именно это заставило его сидеть неподвижно и не произносить ни звука.
К официанту подошел никто иной, как генерал от кавалерии Людвиг Вебер и повелительно встряхнул того за плечо.
Этот господин умер, пролепетал официант, болтаясь в мощных лапах, как маленькая собачонка. Убит.
Что? Разве в вашем заведении убивают? генерал шагнул к столику и склонился над неподвижно сидящим человеком. Недобрые духи меня раздери! Он действительно умер!
Людвиг, вы снова чем-то недовольны? раздался еще один знакомый ленивый голос, и Мартин узрел вышедшего из алькова генерала Хагена Шредера. В руке у него была бутылка, форменный колет расстегнут, а красная рубашка в пятнах. Оставьте этих несчастных в покое, нам сейчас все принесут. Элла желает сказать тост.
Мартин шумно втянул воздух сквозь зубы. Теперь понятно, что за компания так шумно веселилась в алькове. Высшие военные чины тоже выбрали этот вечер и «Алмазное сердце». Осталось выяснить, сколько их там.
Госпожа Ханке, сидите неподвижно и молчите, шепотом сказал Мартин. И распрямите плечи. Надеюсь, на нас не обратят внимания.