А шоб знала! погрозил кулаком дух и, завалившись на спину, исчез в своих владениях, напоследок попытавшись утянуть меня в трясину, дернув за ноги.
Угу, так у него и вышло! Да и нужна я ему в трясине. Это пока шутки шутками, а если нужно будет, не уйдет болотник. Да только характер у свободных низших духов такой, не исправишь ничем.
Тяжело вздохнув, я с трудом сохранила сапоги, освобождая ноги из плена, и, чтобы не потерять их в неравной борьбе с трясиной, разулась. Свесила с плеча мешок, извлекла коротенький ножичек и приступила к прополке.
Что бы ни говорил болотник, огород я его не обдирала, а пропалывала. Мог бы и поблагодарить, но чего от злого духа не дождешьсятак это доброго слова. И не важно, что после моих визитов травы на болоте растут охотнее и цветут, несмотря на сезон.
Набрав всего впрок, я ушла, держа сапоги в руках. Болотник, старый поганец, пока я занята была, обмазал их глиной и подсушил. Будто мне отяжелевшего подола не хватало. Погрозив на прощание духу, я направилась в город. Вернуться следовало до первых петухов, чтоб не пугать лишний раз горожан. Что до стражиэти привычные, и не такое видывали.
Ничего приятного в хождении по лесу босиком я не находила, а потому сошла на тракт. Луна еще не ушла, освещая мне дорогу и уберегая от гвоздей. Последних на тракте хватало: то от телеги отвалится, то лошадь вместе с подковой потеряет, но, сколько бы ни роптали купцы, дешевле было самим пройти и пособирать, мэру дела не было до лома.
Где-то на периферии раздался конский топот. Поморщившись, я отошла к краю, чтоб не смели. Но всадники, быстро приближавшиеся со стороны имперского тракта, решили поболтать. Тот, что руководил отрядом, остановился в двух шагах от меня, обдав грязью и запахом конского пота.
Пожалуй, будь мое платье чуть чище, я бы вознегодовала, но чего уж тут
Далеко до Триера? хрипло поинтересовались у меня, успокаивающе похлопывая коня по холке. Тот недовольно переминался с ноги на ногу, но взбрыкивать опасался. Зато косился на меня так недружелюбно, что сомнений не оставалось: чует.
Четверть часа, если галопом, нахмурившись, прикинула я. Но пришлых только с полудня пускают. Как мэр глаза протрет, так и пустят. Так что можете не торопиться, вряд ли ради вас его раньше кто будить станет. Да и вообще, я покосилась на лошадей, вам лучше бы на имперский тракт вернуться и лошадей в конюшне оставить.
И чем же вызваны ваши предположения? раздраженно осведомился подъехавший к парламентеру всадник. Лица я из своего положения не видела, но сапоги оценила. Высокие, из гладкой кожи, с набойками серебряными. Золотое дно для господина мэра.
Экономнее будет, пожала плечами. В конюшнях на трактепосуточная оплата постоя. А в городепочасовая. К тому же, если проехать захотите, придется масло оплатить. Это ж вам ворота открывать придется. Может, еще и сломаются в процессеуслуги кузнеца оплачивать заставят. Вам оно надо? Я устало вздохнула: объяснять очевидное было утомительно. Еще и сапоги заметно оттягивали руку вниз. Езжайте в Брикс, оставьте лошадей, наймите телегу. Они каждый день к нам ездят. Вас многоможете сэкономить, главное, на одну телегу поместиться.
А если не поместимся? полюбопытствовал третий голос.
Его конь заржал прямо над моим ухом, отчего я резко обернулась, едва не угодив сапогом по лошадиной морде. Виновато вжала голову в плечи, ожидая мести со стороны лошадки, но наездник коня удержал.
Так что там с телегой? напомнил о своем интересе мужчина.
Телеги предоставляет господин Крейст, начала объяснять я. Он двоюродный брат господина Берта, а потому для проезда телег есть другие ворота. Всадников туда не пускают, дескать, низкие, а для пеших проход запрещен. Только телеги и ездят. Плата считается от количества телег, а потому хотите сэкономитьгрузитесь на одну. Ясно?
Интересные дела творятся в Триере, проговорил себе под нос обладатель хороших сапог. Эрвин, разберешься.
С удовольствием, фыркнул мой собеседник и спешился.
На вид ему было не больше двадцати. Молодое, гладковыбритое лицо. Прямой нос, не видавший кабацких да и любых других драк. Тонкие черты потомственного аристократа в обрамлении черных локонов, как у дамы какой. И вот такому доверять разобраться с господином Бертом? Да мэр его вместо завтрака слопает и даже посолить забудет!
Я догоню.
Не задерживайся, бросил ему один из всадников, и отряд продолжил путь. В город. Напрочь проигнорировав мои советы.
Вот зря они так, буркнула себе под нос и хотела было продолжить путь, но меня ухватили за локоть.
Постой, попросил Эрвин, удерживая коня за поводья. Ты из города, верно?
А что, непохоже? хмыкнула я, все еще обижаясь на глупых всадников. Я им все так хорошо объяснила, а они не послушались.
Нет, улыбнулся мужчина, внимательно оглядывая мой наряд, подмечая и мешок с травами, и сапоги, и замызганное платье. Разве что на лесную нечисть, решившую перебраться за городские стены и тянущую свой скарб от самого болота. Помочь?
Тоже хотите в нечисть записаться? И не боитесь, что сожгут?
Не боюсь, качнул головой собеседник и извлек из-под рубашки знак-оберег, какими в храмах Кардалиса приторговывали. Только в отличие от триерских безделушек, по этому искры бегали, будто не просто железяка погнутая, а благословленная, силой бога отмеченная.
А я боюсь, вырвав локоть, буркнула я. Настроение и без того плохое, испортилось окончательно: не хватало в городе пришлых жрецов! Будто без них проблем мало. Еще примут за вашу пособницу Нет уж, сама дойду. А вы вперед езжайте, как раз своих у ворот догоните и вместе от ворот полетите, закончила, перехватывая поудобнее сапоги, и зашагала в сторону города. На небе предательски забрезжил рассвет. И, кажется, теперь я знала причину появления своей тревоги.
Я прибавила шагу. Конь за спиной протяжно заржал, недовольный поведением своего хозяина. И я с ним, конем, была полностью солидарна. Вместо того чтобы догонять остальную группу, Эрвин заставлял коня плестись за мной след в след, останавливая бедолагу, когда я решала сделать перерыв. Я негодовала, осознавая всю подлость ситуации. Мне претило ступать в город как проводником, так и подконвойной, но выбора мне не оставляли.
В очередной раз остановившись, я резко обернулась и, зло прищурившись, поинтересовалась:
Вот вам совсем нечем заняться?
Не-а, развел руками паяц и напомнил, ухмыляясь: Ты сама сказала, раньше полудня в город не попасть, а сидеть у ворот в ожидании аудиенции гордость не позволяет.
А тащиться со скоростью раненой черепахипозволяет? хмыкнула я, чуть добрея. Аргументы собеседника бальзамом пролились на пострадавшую самооценку. Хоть кто-то прислушался к доброму совету.
Так в приятной компании, пожал плечами нежданный спутник. И не просто так. Может, еще чего занятного о мэре расскажешь. Не он ли виноват в столь плачевном состоянии горожан?
Отчасти, вздохнула я, но лгать совесть не позволила. Но платьеэто болотник, а не мэр. Не любит скряга, когда я прихожу. Так и норовит в топь утянуть.
Безуспешно? сочувственно, отчего я заподозрила, что надо мной издеваются, полюбопытствовал Эрвин.
Почти. Я перевела взгляд на испачканный подол. Сколько же воды придется натаскать, чтобы его как следует отстирать! Местные духи крайне мстительны. Только им покажется, что чем-то их задели, считай, пропал. Никакие извинения не примут, пока вдоволь не насладятся расплатой.
И жрецы не помогут? быстро, словно и не из праздного любопытства, уточнил Эрвин. На его лице мелькнуло странное выражение, которое совсем не подходило смешливому юнцу, которого он изображал?
Заметив мой внимательный взгляд, Эрвин поморщился, изгоняя последние остатки благодушия, и холодно осведомился:
Много в Триере храмов?
Я молча кивнула, признавая очевидное. В другой ситуации я бы не преминула вновь нажаловаться на мэра, но стоило перехватить колючий взгляд собеседника, как всякие жалобы испарялись, а на их место приходило видение страшного суда, где господин Берт в окружении свиты ласково так интересуется, не я ли язык распустила. А заезжие гости, вкушая подати от ставленника, ухмыляются во весь рот, наблюдая за представлением.