И какова же твоя цель, принц? Спросил Тессен.
Это я скажу тебе после того, как выясню твои цели. Откровенно ответил Карл. Он с юности уважал Тессена, и не хотел вражды с ним.
Что ж. Спокойно ответил Тессен. Я предан Элодису и королю, и не скрываю этого.
Ты предан Скульду, а не королю.
Я предан Элодису. С нажимом повторил Тессен. Карл помолчал, кусая губы. Потом сказал:
Правильно ли я тебя понял?
Надеюсь, что так.
Что ты сделаешь, если я сейчас поверну не туда, куда разрешил мне Скульд?
Я не позволю тебе наделать глупостей. Ты ценен для Элодиса.
Придётся мне убедить тебя, а, Тессен? Усмехнулся Карл.
Это не так-то легко.
А я не боюсь. Оскалился Карл.
Когда начался поединок между принцем и Тессеном, все воины побросали свои дела и мгновенно образовали плотный круг, живо реагируя на происходящее. Тессен был кумиром, но принц уже успел, не смотря на молодость и неопытность, зарекомендовать себя, и поединок должен был стать интересным.
И он таким стал. Тессен был хладнокровным и опытным бойцом; бился он двумя руками, используя эльфийские топоры с золочёными рукоятками, лёгкие и смертоносные. Карл бился чем угодно, практически, с равным мастерством, используя всё, что подворачивалось под руку, но предпочитал большой топор, веря в легенду о Торе. В этот бой принц вложил всего себя, полный решимости даже убить Тессена, если будет необходимо. К счастью, убивать норвежца не пришлось В какой-то момент казалось, что Тессен берёт верх, но Карл справился. И считал всю оставшуюся жизнь эту победу одной из самых главных в своей жизни. Тессен сложил оружие к ногам принца, и не спорил больше, когда Карл с ходу, почти не отдыхая, напал на крепость Миствейли захватил её в тот же день. Он показал себя дерзким, умным и смелым, но расчётливым вождём; у него было редкое качество: Карл умел влюбить в себя людей. В отличие от Скульда, который тоже обладал этим качеством, принц был страшным врагом, но преданным другом, и помнил всех, с кем хоть как-то соприкоснулся; помнил и в лицо, и по имени, и простые люди обожали его за это. Каждый был уверен, что если принц обещал что-то, то обязательно сделает, и каждый боец готов был умереть за него Это очень пригодилось тогда, во время первого большого сражения Карла, когда он, с небольшими силами, осадил большой по тем меркам город Гармбург. Это была не просто дерзостьэто была наглость, и Карл в глубине души сам поражался уверенности, с которой пошёл на этот город И захватил его. И здесь он совершил очередной свой гениальный ход. Принц Элодисский пообещал, что никто в городе не пострадает, и избежит грабежа и насилия, если жители города выкупят свою жизнь и признают его своим владельцем. Не смотря на недовольство норвежцев, которые привыкли воевать, как викинги, то есть, грабители, Карл сумел удержать их от грабежа и бесчинств. Военная добыча и без того получилась достойной; а когда Карл пообещал, что время стариков, которые боятся шагу ступить, не просчитав всё наперёд и теряя время, ушло, воины, и норвежцы, и ирландцы, встретили это обещание ликованием.
Карл и дальше поражал всех своей дальновидностью, каким-то непостижимым образом сочетающейся с отвагой и безрассудством. Он был гениален, и, как всякий гений, был непостижим, вот и всё. После взятия Гармбурга Скульд поскакал туда, взбешённый. Он твердил, что Карл не удержит город, что он всё испортил, что он погубил их всех Карл не стал его слушать и приказал отправляться обратно в Гранствилл. Вот тогда Скульд впервые почувствовал, что власть ускользает от него. Что он больше не Хозяин Элодиса. И выбора у него, по большому счёту, нетпока нет наследника, Скульд связан по рукам и ногам. Но Скульд Хлоринг не собирался сдаваться. Он не был бы самим собой, если бы сдался! По его собственному утверждению, ждать он умел.
10.
В Гранствилл Карл вернулся только следующей осенью, в начале сентября, перед равноденствием. Он не оставлял мысли сделать лесные племена своими союзниками, но в Гранствилле в сотый раз услышал, что это не возможно.
Но вы же не пробовали! Вспыхнул Карл. На границе он привык, что его слова и приказы принимают беспрекословно, и с трудом удерживался от гнева, находясь перед королём.
Дикари никогда, Скульд подчеркнул последнее слово, не заключат с нами союз. Их обычаи и вера настолько чужды нашим, что они могут только воевать с нами, постепенно умирая под ударами наших мечей, но продолжать цепляться за свой кровавый культ. Наша вражда прекратится только тогда, когда последний дикарь умрёт либо собственным законом, либо нашим мечом
Моя матьтакая же дикарка! Рассердился Карл. А что касается культа, то культ Голубой Ели вовсе не кровавый, всё это ложь. Большинство того, что говорят викинги о жителях Леса, ложь. В отличие от тебя, я знаю, о чём говорю, я бывал на их праздниках, видел их быт, я их знаю! У меня уже воюют лесовики, поверившие мне, и это великолепные воинывсе они эльфийские полукровки или кватронцы Ол Донна, лучшие бойцы, которых я видел в своей жизни! Нам катастрофически не хватает людей, и если я
У тебя есть деньги, на которые можно нанять целую армию. Перебил принца Скульд. Но твоя детская обида
Я не прикоснусь к этим деньгам! Яростно оборвал его Карл. Ты можешь называть мою обиду хоть детской, хоть какой, но это тебе не поможет!!! Это плата за мой позор, и ты можешь п-подавиться этим золотом, можешь его жй жрать, но мне оно не н-нужно!
Умоляю, Карл, Скульд! Поднял руку король. Это безнадёжно. Вы обастрашные упрямцы и стоите друг друга. Вы сами себя не видитеу вас даже лица одинаковые становятся, когда вы ругаетесь. Я согласен со Скульдом: дикари не способны измениться.
Тебе хватит дел на Севере, а здесьнаши заботы. И хватит об этом! Карл, мы соскучились по тебе, просто: побудь с нами. Твоя мать соскучилась безумно, она совсем измучилась от тоски по тебе. Отдыхай; веселись! Мы затеяли пир. Твои победы и успехи стоит широко отметить, сынок. Мы так тобой гордимся!
Карл смягчился. Как бы ни была сильна его обида на родителей, он любил их и тоже скучал; и естественно, он был ещё слишком юн, чтобы не радоваться их гордости. Слова короля были бальзамом на его сердце. Карл оставил на время все спорыхоть и не отступил, и окунулся в развлечения и веселье. Юна была ещё не замужем, хоть желающих взять в свой дом своенравную красавицу было хоть отбавляй, и Карл после некоторого отпора, за который он её и ценил, возобновил их отношения, без стеснения демонстрируя их всему Гранствиллу. Юна вновь щеголяла дорогими тканями, золотыми и драгоценными украшениями, роскошной обувью. И это просто убивало Моргаузу.
Сентябрь выдался пасмурный. Весь день небо было затянуто серым одеялом; лишь поздно вечером солнце показывалось на чистой полоске неба между облаками и деревьями, расцвечивая облачный потолок мира дивными красками. Над тёмной лентой реки золотым туманом окутаны были деревья, белый туман скапливался в оврагах над ручьями. Такой же золотой дым окружал крыши и башни Хефлинуэлла, местами, как мхом, заросшие зелёным и пурпурным плющом. Но Моргауза, вот уже полчаса смотревшая в окно, золотой красоты мира не замечала. Она злилась. Все молодые мужчины, в том числе и ирландцы, с которыми можно было бы пофлиртовать, уже год пропадали на войне, не с кем было даже поговорить. Дни идут, ей уже восемнадцатый годещё немного, и она двадцатилетняя старуха! Карл вернулся наконец-то; такой другой: загорелый, суровый, повзрослевший, мужественный. Победы и привычка приказывать наложили на него свой отпечаток; Моргауза воспринимала своего супруга уже совершенно иначе. Сама она сроду бы не сообразила, что Карл чего-то стоит, но все говорили, что он гений, и Моргауза не могла не верить людям. Она давно забыла их кошмарную свадьбу и то, что сама её жизнь висела на волоскеона вообще была не из тех, кто помнит. Принцессе вновь хотелось завлечь мужа, и она только и делала, что прихорашивалась и расчёсывала свои чудные чёрные волосы. Только Карл на неё даже не смотрел!
Две чайки с криками летали в золотой пыли над рекой, словно наполненной жидким золотом, над лодкой с тремя людьми.
Святые небеса, ну, для кого я пропадаю?! С тоской спросила Моргауза, обняв себя руками и напрягшись. Он даже не посмотрел на меня на пиру, и вино твоё не помогло, он не пьёт! А ночь опять провёл с этой ведьмой И ничего не помогает твоё колдовство: эта тварь, Юна, жива и здорова!