Пришлось им выбираться из замка через потайную калитку, которой они с Карлом частенько пользовались в детстве и юности. Олле хотел спрятать Мэг в их потайном месте и попросить помощи и лошадей у Енсена, но ребёнок начал плакать, а Мэг побоялась остаться в овраге одна, и Олле решил рискнуть: вместе с Мэг задворками поторопился в Гранствилл. Город, находившийся тогда на известняковой скале над Ригиной, весь вытянулся вдоль единственной улицы, следуя изгибам и прихотям скалы; дом Енсена, куда стремился увести Мэг Олле, стоял в самом конце улицы, но если идти задами, через огороды и сад, то можно было срезать путь Только в саду на них бросились собаки, уже спущенные на ночь хозяевами, и Олле увёл Мэг с плачущим младенцем через узкий переулок на главную улицу. От Хефлинуэлла к ним мчались четыре всадника; узнав мавров, бывших пажей Моргаузы, а теперь телохранителей короля, Олле схватил длинную жердь и крикнул:
Беги к Енсену, Мэгги! Беги быстрее, если хочешь жить!
У него не было ни единого шанса против четырёх всадников, и он это понимал, но погибнуть, спасая Мэг и её сына, было единственным, что Олле мог сделать во имя искупления своей вины перед Карлом. Мэг побежала по улице, прижимая к себе ребёнка, а Олле, торопясь, толкал на середину улицы сломанную повозку, без колёс стоявшую возле одного из домов. Гранствилл словно вымер, хоть было ещё не так уж и поздно, и Олле проклял в душе этот город, с самого начала невзлюбивший Мэг. Всадники приближались, и Олле, вскочив на телегу, длинным шестом заставил одну лошадь шарахнуться прочь и отпугнул вторую. Но силы были не равны. Достав мечом одного из убийц, он получил удар от другого, узнав О Мелли перед тем, как упасть. Мавр швырнул факел в повозку, и с пронзительным криком заставил коня прыгнуть через оглобли.
Мэг побежала не к дому Енсена, который был слишком далеко, а туда, куда побежала бы любая её соотечественница: к церкви. Отец Марк, давно уже наблюдавший за происходящим изнутри, открыл бы ей, но Анна, пережившая резню в Торхевнене, и теперь слывшая святой, крестом закрыла перед ним дверь:
Никогда! Никогда эта тварь не переступит порог дома Божьего!!!
Но младенец! Ужаснулся отец Марк. Он же безгрешен!
Это подменыш! Все знают, что едва появившись на свет, он сожрал повитуху! Не дам!!!
Мэг продолжала стучать и умолять о помощи; не дождавшись, она обернулась и увидела, как Олле проткнули мечом и он упал. Всадник, перемахнувший через пылающую повозку, показался ей гигантским, как сказочное чудовище Закричав, Мэг бросилась к первой же попавшейся двери и забарабанила в неё, потом к другой
Сюда! Крикнула женщина с другой стороны улицы. Вспыхнувшая надежда придала Мэг сил, она со всех ног бросилась на голос, настигаемая топотом копыт.
Скорее!!! Закричала Юна, протягивая руки. Всадник, поняв, что жертва вот-вот ускользнёт, приподнялся на стременах и метнул нож, сверкнувший красным в отблесках огня. Мэг, споткнувшись, начала падать, и Юна, решившись, метнулась и подхватила ребёнка из её рук. Дитя Леса, быстрая и гибкая, как кошка, она сделала обманное движение, увернулась из-под копыт и, отрезанная всадником от своего дома, скользнула в переулок. Буквально из-под лошадиного носа она нырнула в овраг, уцепившись за ивовые косы и, слыша погоню за собой, побежала по воде. Спешившийся мавр догонял её, шумно дыша, и Юна решилась: положила ребёнка на траву у ручья, а сама притаилась в темноте, невидимая в своём тёмном платье. И когда появившийся на детский плач убийца возник рядом, она ударила его в спину длинным и узким женским ножом, который женщины её племени всегда носили при себе и отменно умели пользоваться с самого детства. А после, ополоснув нож, Юна подняла ребёнка и начала баюкать и успокаивать его, сама ещё вся дрожа от пережитого ужаса.
11.
Появившись на городской улице, Карл сразу увидел полыхающую повозку и трёх всадников, которые кружили вокруг чего-то, лежавшего на земле. При виде принца они тут же рванули к лесу. В лежащем у огня человеке принц узнал Олле; отблески пламени отражались в густой луже крови вокруг него. Но Карл не успел ужаснуться гибели брата. Он увидел женщину посреди улицы и понял, кто это, ещё до того, как подбежал к ней, бросив покрытого пеной, хрипящего коня. Мимо пронеслись Тессен и его люди, преследующие убийц, но Карлу было не до них. Он перевернул и поднял Мэг, в спине которой глубоко сидел нож, каким-то краем сознания отметив, куда он воткнулся, и констатировав, что рана смертельна. Он весь день знал об этой беде, но не опознал её голос!..
Мэг дышала, и безумная надежда вспыхнула в Карле вопреки всему. Енсен со своими вооружёнными домочадцами подбежал к ним, сокрушаясь:
Ах, какая беда! А я сижу у себя на отшибе, и понять не могу, что такое загорелось! Ах, беда какая! Милая ты девочка!
Она дышит. Ровным голосом произнёс Карл. Нужен лекарь Она дышит. Он держал Мэг так, словно от этого зависела её жизнь. Нужен лекарь. Нужно вытащить нож. Ей больно!
Не трогай нож! Предупредил Енсен. Кровь ручьём побежит!
Ей больно! Карла коробило так, словно больно было и ему. Время уходит!
Олле Ульвен умер. Сказал Тессен, с непокрытой головой подходя к принцу. Умер, как мужчина, пытаясь всадников остановить и спасти её.
Я отнесу её к тебе. Словно не слыша, сказал Карл, поднимаясь с колен осторожно, чтобы не причинить Мэг новой боли.
Ясно, как день. Я за лекарем пошлю.
Она не умрёт. Сам себе сказал Карл. Так нельзя, так не может быть, она не умрёт!..
Его люди стояли поодаль в молчании, обнажив головы.
Его безумная надежда, возможно, длила жизнь Мэгона дышала до утра, не смотря на то, что кровь, не переставая, текла из раны вопреки стараниям лекаря, а та, что не вытекала наружу, заполняла лёгкие. Мэг умирала в Гранствилле, а в Хефлинуэлле умирал Аскольд. Он сам отдал приказ прикончить Мэг и её сына; после чего его сердце не выдержало. Бившейся в истерике королеве он сказал только:
Я спас сынаПосле чего уже не произнёс ни слова. Скульд, стоя поодаль, кусал губы. Произошедшее было худшим его поражением за всю его богатую на события жизнь. Ничего хуже того, что произошло сейчас, просто быть не могло, по его разумению. Как не вовремя вернулся Карл! И Скульд совершенно не понимал поступка короля. Зачем было посылать к этой убийц?! Да ещё вот так, посреди улицы, на глазах у всего города?! Если бы они убили её где-нибудь в овраге, можно было бы списать всё на дикарей, направив гнев Карла в нужное русло! «Я спас сына»?! От чего?!
От нас! Простонала королева, подняв залитое слезами лицо. Боже милосердный, Аскольд, любовь моя!!! Он спас его от нас Карл убил бы эту девку, если бы мы выполнили свой план, убил бы, дядя, и мы оба это знали!!! Любимый мой, он спас сына от этого греха Господи!!! Кто спасёт нас?! Она повернулась к Скульду, лицо исказилось от горя, ненависти и отчаяния:
Это всё ты!!! Ты, ты дьявол!!! Ради власти, ради твоих интриг Ты привёз этих ирландок, которые отняли у меня и сына, и мужа!!! Будь ты проклят!!! Она бросилась на Скульда, и тот безжалостной пощёчиной отшвырнул её на пол, где она и осталась подле ложа короля, безудержно рыдая. Скульд поморщился, потирая руку, и вышел прочь. Придворные смотрели на него с нескрываемым злорадством, хотя многие всё-таки опускали глаза. Король умерда здравствует король! Они уже готовились лизать задницу Карла, хотя и не знали, во что выльется гнев нового короляа виновны были все.
Мэг не сказал ни слова. Только однажды она посмотрела на Карла вполне осмысленно, с жалостью и нежностью, и он позвал её, с новой надеждой в сердце, но она закрыла глаза и больше уже не открывала их до самого рассвета. Самым ужасным было ощущение того, как она уходит: как жизнь утекает из неё по капле, как изнутри её тела подступает холод, совсем иной, нежели холод в озябших руках, совсем иной! Карл держал её, пытался согреть, в безумной надежде отдать ей часть своей силы, часть своей жизни, звал её, умолял не оставлять, не стыдясь слёз и дрожащих губ. В эти часы не было ни стыда, ни сожалений, ни гнева, ни мести, ничего, кроме Мэг. А потом не стало и её.
Утром в дом Енсена пришла леди Эве, бледная, со следами рыданий и отчаяния, и сказала Карлу, что Аскольд скончался, что Карл теперькороль, и его подданные ждут его. Карл слушал её и, не отрываясь, смотрел на Мэг.