Совсем забыл. Скульд заметил, что общаются только он и Моргауза, а Карл витает бог, весть где. У меня есть подарок для тебя лично от короля Коля, Карл. Он сделал знак рукой, и слуга, взяв в одной из повозок корзину, подал её Карлу. В корзине оказались два толстых сонных щенка; ещё пару часов назад Карл был бы счастлив, как мальчишка, но теперь лишь усмехнулся довольно. Новые переживания совершенно затмили то, что когда-то ему было так важно.
Это настоящие ирландские волкодавы? С тенью прежнего интереса поинтересовался он.
Кобель и сучка от двух лучших помётов! Гордо подтвердила Моргауза. Король сам выбрал их для тебя! И это слегка растопило его лёд в отношении невесты.
После обеда Карл заметил далеко на северо-западе, примерно над Лосиным Островом, на котором располагался город Лионес, стаю птиц в чистом небе. Скульд проследил за его взглядом и спросил серьёзно:
И кто же, по-твоему, их спугнул?
Не знаюЗадумчиво произнёс Карл. Они гнездятся на юге острова, сам знаешь, там люди не бывают, там нечисто.
Что там?! Тут же услышала Моргауза, испуганно глядя на чёрные двигающиеся точки.
Захоронение. Пояснил Скульд. Мёртвых эльфов нельзя зарывать в землю; их надо либо сжигать, либо оставлять лесу, но не зарывать. А этих зарыли, и теперь они не могут найти покой.
Моргауза быстро перекрестилась. Суеверная, она сильно боялась всего потустороннего, хоть сама баловалась колдовством, и это была одна из причин, по которой ирландский король выдавал её замуж в неведомый Элодис. Вторая причина была ещё серьёзнее: она заключалась в мёртвом младенце, которого Моргауза родила от норвежского наёмника. Она клялась, что это было насилие, но поговаривали, что этот младенец был не первым её грешком. Колю едва удалось замять огласку, но не без крови. Моргаузу нужно было срочно сбыть с рук, и простаки из Элодиса подвернулись как нельзя более кстати: Моргауза думала, мечтала и говорила только о мужчинах, и вела себя так, что краснели самые раскованные и бывалые бабы. Король Коль справедливо считал, что некая сумма золотом и серебром, украшения, ткани, дорогая посуда, породистые лошади и два щенка были не такой уж большой ценой за возможность сбыть с рук это красивое и червивое яблочко.
С виду, конечно, всё выглядело очень пристойно. С Моргаузой прибыла достойная её положения свита: кормилица, горничные, отряд воинов в тридцать человек, даже два маврапажа, совершенно диковинная вещь для Нордланда, на которых с боязливым удивлением поглядывали местные воины.
А Моргауза не сводила глаз с Карла. Её жених оказался привлекательнее, чем она ожидала, чем могла предположить, и это было всё, что её интересовало. Она не замечала дикой красоты мест, по которой они ехали, не видела благородных оленей меж деревьями близкого леса, стада зубров вдалеке, исчезнувшего в высоких серебристых травах А здесь было дивно красиво! Ближе к Фьяллару шрамы, оставленные войнами, были уже почти не видны, и здесь было удивительно хорошо. Из серебристых трав на равнине вставали известняковые скалы, на вершинах которых находили приют коршуны; а с лева под порывами тёплого ветра вздыхала листва огромного леса.
Какая огромная и дикая земля! Вздохнула матушка Анна, оглядываясь. Две её спутницы, уставшие от жары и езды в тряском возке, тихонько вздохнули. Потом Мэг сказала:
Здесь прекрасно Как в сказке. Мне просто не верится, что мы уже здесь. А знаете, что мне сегодня снилось?
Что, Мэгги?
Мне снилось, что я вынула из силков хорошенькую синюю птичку. На крыльях её была кровь. Я грела её в своих ладонях, но она всё равно умерла. И мне так её жалко, и так печально было весь день! Тяжело на сердце. Мне так жаль, что это был мой первый сон в Элодисе!
Почему жаль, дорогая?
Не знаю, матушка. Мне кажется, что это вещий сон, и что эта птичкаэто моя жизнь.
Ты просто устала, милая. Ласково пригладила Анна волосы Мэг, влажные у висков. Голубая птичкаэто добрый знак. Не переживай!
Мэг вдруг залилась краской: это Карл неожиданно подошёл к монашкам и спросил:
Это правда, что вы хотите основать здесь монастырь?
Чистая правда, принц. С певучим акцентом ответила Анна. Говорят, что здесь много язычников.
О, этого здесь сколько угодно, и каких хотите! Весело улыбнулся Карл. Улыбался он ярко и весело, как-то даже трогательно, опасной улыбкой Очень опасной. Как вам нравится Элодис, леди?
Такой дикий, роскошный край! Здесь так легко дышится.
Я уверен, вы полюбите Элодис, когда поживёте здесь подольше. И можете рассчитывать на меня, если нужны будут помощь и защита, ведьКарл загляделся на склонённую макушку Мэг, на миг утратил нить разговора, но нашёлся:
Ведь я христианин, как и вы.
Мэг упорно не смотрела на него, но принц видел, что она полна внимания и сильно напряжена. Было такое ощущение, что ей очень-очень страшно, но чего она боится, Мэг не понимала. Она только знала, что более красивого и удивительного мужского лица она никогда в жизни не видала, но дело было не в красоте. Как Карл с ума сходил от разлитой во всём существе Мэг нежности, так Мэг казалось, что Карл наделён всем, что только могло быть лучшего и привлекательного в мужчине. И просто удивительно, как она разглядела всё это, ведь смотреть на него ей по-прежнему было страшно! Карл заговорил с Анной, не смея обратиться к Мэг, но в мыслях его, сердце и языке была девушкаангел Иногда он начинал чуть-чуть заикаться от волнения, и это было так мило, так мило! «Он, наверное, переживает от того, что картавит. Думала Мэг, почти не дыша слушая, как говорят Анна и Карл. Интересно, кто-нибудь говорит ему, как чудно звучит его голос именно из-за картавости, и каким удивительным образом порок становитсядостоинством?..». Ею овладела опасная иллюзия: девушке казалось, что никто не понимает и не чувствует его так, как она. Мэг погибала просто катастрофически быстро, у неё просто не оставалось ни единого шанса. И оба они не думали, что всё, что происходит, опасно и не нужно им обоим. Они вообще ни о чём не думали. Ему было восемнадцать, а ейтолько-только исполнилось пятнадцать
А вот Анне было тридцать три, и голова у неё на плечах была толковая. Но случилось так, что она не поняла Карла, не разглядела истинной причины того, что он краснеет, заикается и пользуется любым предлогом, чтобы очутиться рядом с монашками, причём это мигом заметили все, кому не лень. При этом Карл на Мэг не смотрел, не обращался к ней и не спрашивал про неё. Как Анне было не обознаться?.. Она была ещё не стара и довольно красива. В первые минуты она ещё отказывалась сама себе верить, и строго разбранила себя за суетные мысли, но всё складывалось так, что мысли эти крепли и подтверждались сотнями мелочей. Ведь поверить в это было так соблазнительно и лестно! Принц был так красив и молод Так молод!
4.
К ночи все устали от жары и духоты, и вечер не принёс облегчения. Духота только ещё сгустилась; неровный ветер, налетающий порывами, был горячим и душным. Горячими были вода и даже тень; все просто попадали на привале, люди двигались вяло и то и дело огрызались друг с другом.
Здесь всегда так? Простонала Моргауза, которую обмахивала веткой кормилица Морлан. И комары Мерзость!!!
Только перед грозой, моя леди. Ответил Скульд. Ответил несколько рассеянно: Карл и Олле были на ногах, и вновь следили за птицами и рекой. Не смотря на юность, они были уже опытными бойцамивойна, которую вели Элодис и Анвалон, превращала мальчиков в мужчин очень быстро и очень рано.
Да всё нормально, Карл. Говорил Олле вполголоса. Зверь или охотник
Король говорит, что Одноглазый такого случая не упустит. Возражал Карл. И я так считаю, и Скульд.
Ты же хотел что-то в этом роде! Не упустил случая, подковырнул Карла Олле. А тут такой случай!
Дурак ты. Фыркнул Карл. Вот теперь ты чушь несёшь, а не я!
Что, красивая, а? Подмигнул Олле. Юна ей и в подмётки не годится! Я такой красавицы в жизни не видел!
Слишком красивая. Карл нахмурился. Заметил, что монашки уже устроились на ночлег, и вновь направился к нимэто провожали уже усмешки и подмигивания, и Скульду это не нравилось. Но он пока делал вид, что ничего не происходит. Скульд не мог поверить, что Карлу может понравиться женщина возраста его материпринц слишком почтительно относился к возрасту. Скорее всего, думал Скульд, Карлу понравилась Моргауза, но принц был слишком своенравен и самолюбив, чтобы просто признать это; он мог делать это просто на зло, чтобы позлить дядю, заставить невесту ревновать. Мало ли.