Рацлава улыбнулась и заправила за ухо выбившуюся темно-русую прядь.
Спасибо, повторила девушка, а Та Ёхо наклонилась к мохнатой лошадке, тут же перешедшей на бодрую рысцу.
Телегу мужчины починили довольно быстроРацлава даже не успела замерзнуть, стоя со своей рабыней под начавшим вечереть небом. Расшитое покрывало сползло ниже затылка и едва прикрывало ее волосы. Вскинув голову, девушка пусто смотрела наверх, где в сгустившейся сизой вышине зажигались бесцветные звезды, похожие на кусочки слюды. Хавтора, за годы рабства привыкшая к любой грубости, давила башмаками хрустевшую землю и мурлыкала песню себе под нос.
«Было у старого хана пятеро сыновей».
Пошел снег. Резные пластинки снежинок, хрупкие, узорчатые, будто выпавшие из-под рук талантливой мастерицы, заклубились под первыми звездами. Окутанные нежным серебристым светом, они стекались на землю. Рацлава чувствовала их кожей и восхищенно глядела куда-то сквозь прорезавшуюся луну, сжимая пальцами кончик костяной свирели. На белых лоскутках проступала кровь. В тот день Рацлава как никогда хотела сбежатьне знать ни богатств, ни Сармата, остаться жить в глухой землянке, затерявшейся на склонах Княжьих гор. Если свирельэто ее игла, она выткет себе волшебно-тихую жизнь.
Какая будет ночь! восхитилась Хавтора, и ее голос стал жарким. Однажды, под такой же луной, мне приснилось, гар ину, как Сарамат-змей пролетал над Гуратом, городом наших мертвых ханов. Давным-давно княжьи люди забрали Гурат-град себе, и Сарамат-змей вернулся, чтобы поквитаться с ними. Солнце стекало по его медному панцирю, а из исполинского горла выходил огонь.
Рацлава могла назвать себя воровкой, лгуньей и калекой, но не дурой, решившейся на безумный побег. Хитрый человек, Оркки Лис, сидел на коне за ее спинойи наверняка не сводил глаз.
У-у, ведьма, желчно выплюнул он, а Хавтора залилась истеричным хохотом.
«Первого ханского сына звали Кагардаш, и он слыл мудрым и справедливым воином. ВторогоЯнхара, и был он немногословен и силен. А третьего звали Сарамат»
Хавтора еще долго пела эту песнюлегенду Княжьих гор, переложенную на манер степной Пустоши. Она пела и пела, пока телеги не остановились на ночную ставку, а Рацлава слушала ее и смотрела в задернутое окно.
«и не было человека хитрее его. Четвертый ханский сын носил имя Родук, и это означало гордый. Пятого, блаженного, звали Игола».
Вы чтите Сармата как бога, сказала Рацлава, подтянув колено к подбородку. Почему? Он жаден и жесток. Он сжигал людей и леса, города и деревни, фермы и мельницы, если ему не могли заплатить откуп.
О, гар ширь а Сарамат, засмеялась Хавтора. Он жесток, но и велик. Ончеловек, сумевший обрести бессмертное обличье. Его кожамедные пластины, что прочнее любых кольчуг. Его когтикопья, его зубыскалы. Его позвоночникгорный хребет.
Был и другой дракон. Почему бы вам не поклоняться ему?
Губы Хавторы сжались в тонкую линию.
Ты заблуждаешься. Не было никого, кроме Сарамата-змея. Кагардаш оказался слаб и умер прежде, чем волхвы окунули его в огонь. Остальноесказки.
Некоторые считают сказкой и превращение Сармата в дракона, заметила Рацлава. Они верят, что земное чрево породило его чудовищем, не человеком.
Какая глупость, ощетинилась Хавтора. Все знают, что Сарамат-змей возвращается в человеческое тело четыре раза в год. На сутки, когда наступают осеннее и весеннее равноденствия. На два дняв зимний солнцеворот, на трив летний. Люди слабы и хрупки, и все семь дней Сарамата сторожит его брат, Янхара-хайналь
Ярхо-предатель.
предводитель каменных воинов. Грозный, молчаливый, облаченный в горную породу силой Сарамата.
Рацлава отвернулась от Хавторы и покрепче обняла свои колени. Большим пальцем она поглаживала свирельпридет время, она сыграет и эту песню.
Было у старого князя пятеро сыновей. Первый, Хьялма, мудрый и справедливый. Второй, Ярхо, нелюдимый и тяжелый лицом. Сильнее всех князь любил Хьялму, когда сердце его княгини принадлежало буйному, хитрому Сармату, грезящему о величии и славе. Умирая, отец поделил земли между пятью сыновьями, отдав Хьялме самые обширные и плодородные угодья, и братья признали его главенствоза ум и рассудительность. Все, кроме одного. Того, кто из жажды власти начал страшную войну.
Не успели замолкнуть колокола, отзвонившие поминальную по старому князю, как гонец положил к ногам Хьялмы топор Сармата.
Рати мятежного брата встали на востоке. Горько плакала княгиня, умоляя Хьялму не губить ее любимого, буйного сына, а Хьялма был силен. Люди уважали его и не раздумывая отдали бы свои жизни за господина. Позже так оно и вышло. Все погибли. Но сначала младший, Ингол, вызвался образумить Сармата. Он пришел к нему один, не взяв ни щита, ни меча, не надев кольчуги. Долго и вдохновенно говорил, что война между братьямивеликое горе, и его кроткие глаза юродивого были влажны от слез. Сармат засмеялся, потрепал его по белесым кудрями ослепил.
Через месяц Ингол умер в подземельях Сарматовой крепости. А потом войска Хьялмы, Ярхо и юного гордого Рагне взяли ее штурмом. Хьялма вызвал брата на бой и победилоднажды Рацлава слышала, как ее свирель играла песню об этом поединке. Она заливалась в чужих руках, куда более искусных, чем у нее. Хрустальные звуки складывались в цветное полотно, хотя Рацлава не различала цветов. Но она знала, что кольчуга статного воинаХьялмымерцала холодным серебром, а волосы юноши, приникшего к его ногам и запросившего пощады, были как теплая медь, жаркое солнце и горячая кровь.
Восстание Сармата было обречено на провал с самого начала, и, говорят, истлевая в подземельях крепости, слепой Ингол окончательно потерял рассудок. День и ночь он обращался к Хьялме и просил его помиловать мятежника. Когда брали стены, княгиня-мать выплакала себе глаза и поседела на половину головы. Если верить легенде, она приехала в лагерь Хьялмы и бросилась на колени перед старшим сыноми в тот раз, у разрушенной крепости, Хьялма не убил Сармата.
Позже он горько пожалел об этом.
После поединка Ярхо был мрачен, Рагнезол. Хьялмасосредоточен и угрюм. Как ни пытался Сармат разговорить братьев веселыми речами, ничего у него вышло. Его помиловали, но не простили и по приказу Хьялмы заковали в цепи и заточили в каменную башню в ущелье.
Здесь история могла бы закончиться, и мир никогда бы не узнал людей, превращенных в драконов. Нонет.
Шло время, и не было нигде князя мудрее и любимее, чем Хьялма. При жизни о нем слагали легенды, а его слова переходили из уст в уста. Но лишь немногие из его близких знали, что Хьялма был давно, с детства, тяжело болен: он кашлял кровью, и год от года ему становилось все хуже и хуже. Тогда однажды к нему пришли могущественные колдуны, волхвы с вершин гор и, наслышанные о его силе и мудрости, принесли ему великий дар. Они собирались дать ему бессмертие. Кожу прочнее кольчуг, когти острее копий. Позвоночник тверже каменного хребта. Они сказали, что нужно сделать, и, кроме Хьялмы, этот разговор слышали только его братья, Рагне и Ярхо.
Ярхо-предатель. Никто не знал, когда он начал завидовать великому князю и когда решился пойти на измену. Устав быть в его тени, он отправился в ущелье и освободил Сармата, рассказав ему о волхвах. На пути его трижды его останавливал гром. За три ночи он потерял трех конейно не внял предупреждениям богов и, одолев стражу, перерубил цепи Сармата.
И тогда полилась кровь. Реки крови, окрасившей горы, землю и небо в багряный, княжий цвет. И с тех самых пор свет не видел битв чудовищней.
Придет время, Рацлава сыграет и эту песню. А пока телеги ехали на восток и ветра завывали под звездами.
Зов кровиI
Словно колокол рот, ад в груди его бьет, крепче виселиц шея его.
Из их деревни было видно, как дотлевали шпили древнего Гурат-града. Над оплавившимися куполами, красными с позолотой, курился черный дым. Воздух был душный и прелый, и суховей нес по степи комки травы и запах гари. Слезящиеся глаза Кригги заливал пот, но она ничего не могла поделатьодно движение, и веревки сильнее впились во взмокшую кожу.
Девушка рвано выдохнула и облизнула потрескавшиеся губы. Она почти ничего не видела из-за пота и слез. И поэтому под ней, привязанной к высокому деревянному столбу, расстилалась мутная желтая степь. Расплывчатый диск солнца пылал над мертвым Гурат-градом. От жара горы, огибавшие Пустошь, растеклись и замерцали алым.