Потому что содержащаяся там кислота раздражает больной желудок?
Ну-ну, то еще начало. Если Его Преосвященство получит весь букет болезнейподагру, геморрой и язву, то жизнь его работников сделается и вовсе достойной сожаления.
Точно, прищурился он. Именно так и говорят. Ты что, с ними общался?
Нет, Ваше Преосвященство, покачал я головой быстрее, чем следовало бы. Анатомия и физиология, как и некоторое знание о лечении простейших недомоганий, входили в мое обучение.
Простейших недомоганий, говоришь Ну да, Мордимер, что-то я позабыл, ты ведь у нас ученый.
Ого, Его Преосвященство сделался ядовит. Нехорошо. А я совершил непростительную ошибку, заставив предполагать, что считаю язву простейшим недомоганием. Когда же ты обучишься придворной жизни, бедный Мордимер?
Приказывают мне пить такую гадость, пожаловался епископ, теперь уже более жалобным тоном. Смердит, словно блевотина, а на вкус, махнул снова рукой, лучше и не говорить.
Я бы посоветовал молоко, Ваше Преосвященство, сказал я самым вежливым тоном, на который оказался способен. Едва только почувствуете изжогу, выпейте кубок свежего молока
Молока? глянул на меня подозрительно. Издеваешься, Мордимер?
Разве я посмел бы? быстро возразил я. При изжоге, язве и проблемах с желудком молоколучше всего. Уж поверьте мне.
Может, и молоко, подпер он голову. Ну, лучше молоко, чем та отрава. А может что-то опасное мелькнуло в его взгляде. Может, они хотят отравить своего епископа?
Меч Господень, Его Преосвященство, кажется, пьян сильнее, чем могло показаться! Видать, ополовиненная бутылка была не первой, что нынче гостила на столе у епископа.
Никому нельзя доверять, Ваше Преосвященство, сказал я, кроме святолюбивых мужей, таких, как вы. Если Ваше Преосвященство прикажет, устрою им допрос.
Э-э, а где потом найти других? вздохнул он наконец, покачав головой. Я уж знаю твои допросы, Мордимер. Думаешь, позабыл, как ты допрашивал двоюродного брата графа Верфена?
Я предпочел промолчать, поскольку дело было прошлое и за него мне уже перепало от епископа. Да и Верфенов кузен умер не по моей вине: я даже не успел до него дотронуться, всего лишь сердечно и спокойно объяснил принципы действия наших инструментов. А онзаморгал, захлебнулся воздухом, покраснел и отдал Богу душу. Ужасно впечатлительно наше дворянство, но я не особо желал углубляться в дискуссию на эту тему, потому лишь покорно склонил голову.
Пытал-пытал и выпытал, пробормотал недовольно епископ. А я потом объясняй, отчего мои инквизиторы убивают дворян. И почему я тогда не отобрал у тебя лицензию, а, Мордимер? насупился он.
Если, милые мои, вы задаетесь вопросом, жалел ли ваш нижайший слуга, что попросил об аудиенции у епископа, то твердо знайте: да, жалел. И куда охотней лежал бы сейчас в своей комнате, ибо компания вшей и клопов приятней ичто важнеебезопасней, чем компания Герсарда.
Ну ладно, он глубоко вздохнул. Раз уж говоришь: «молоко» попробуем молоко. Вот только срачка не нападет ли? забеспокоился Его Преосвященство. Хотя лучше срачка, чем язва. А медикам прикажу пить их же микстуры. Пусть сами испробуют, какое это удовольствие. Да, а чего ты, собственно, от меня хотел-то, Мордимер?
Я позволил себе просить вас об аудиенции, чтобы представить Вашему Преосвященству некую проблему
Проблему, прервал меня епископ. Всегда только проблемы, которые мне, сделал ударение на последнее слово, приходится решать. Ну, хорошо, он снова вздохнул. Говори, коли так.
Кратко, сжато и как можно быстрее я изложил епископу суть дела, с которым ко мне явилась Верма Риксдорф. Он покивал.
И что?
В связи с этим я хотел просить направить меня с официальным визитом в Гевехт.
Ты что, головой ударился, Мордимер? Его Преосвященство даже не рассердился. Всего лишь удивился. Думаешь, у меня нет больших проблем, чем стигматы какого-то засранчика? Если бы я по каждому из таких дел высылал инквизитора, мне бы потребовалась целая их армия.
Он задумался на миг, и я увидел, что одна только мысль об этом пришлась ему по душе. Мне жепонравилась намного меньше, поскольку всякий отряд тем более ценен, чем более он элитарен. И пусть мы не элита в привычном смысле слова, но и инквизитором не может стать кто угодно. Есть в этом и свои минусы, ибо Писание гласит: «Жатвы много, а делателей мало».
Я бы лишь осмелился напомнить Вашему Преосвященству, что делом занялись инквизиторы из Клоппенбурга. Поэтому, быть может, оно несколько отличается от остальных.
Ну да, пробормотал он, а потом быстро глянул на меня. Погоди, погоди, Мордимер, а у вас случайно нет этого проклятущего неписаного кодекса, который требует не совать нос в дела других инквизиторов, разве что вы получите официальное поручение?
Я промолчал, поскольку инквизиторский кодекс честине то, о чем я хотел бы и мог бы разговаривать с епископом.
А ты, собственно, о таком поручении меня и просишь, сказал он неторопливо. В чем дело, Мордимер? Та женщина? Красивая?
О, нет, рассмеялся я искренне. Напротив.
Знаешь их семью?
Нет, Ваше Преосвященство.
Герсард отпил глоток вина, скривился и постучал пальцами в перстнях по столешнице. Все это время он смотрел на меня.
И отчего же ты хочешь поехать?
Стигматычрезвычайно любопытное явление, Ваше Преосвященство. И как при любом чуде, здесь неизвестно, ближе оно к святости или к бесовщине. Признаюсь, это интересует меня как с сугубо теологической, так и с практической точек зрения. Ведь что есть свидетельство пробитых рук и ног нашего Господа? Грешное напоминание о минутах, когда Иисус был лишь слабым человеком, или же святой знак силы Христа, который до самого конца ждал, что преследователи узрят Его божественность и воздадут Ему должную хвалу? Христа, который пошел на муку, чтобы как можно дольше оставался у обидчиков шанс принять истину и искупить винупока не решил наконец во славе Своей сойти с Распятия, карая врагов огнем и мечом Я прервался, чтобы глотнуть воздуха.
Ты мне тут не мели ерунды, Мордимер, негромко сказал епископ. Сколько у нас людей в Клоппенбурге?
Если не ошибаюсь, трое, Ваше Преосвященство.
Знаешь кого-то из них?
Знаю, осторожно ответил я, поскольку вплывали мы в опасные воды.
Ага. Старые счеты. Обиды, авантюры и ссоры. Хочешь отомстить коллеге, Мордимер, а? Очень, очень нехорошо, рассмеялся он.
Быстрота разума Вашего Преосвященства всегда меня смущала, сказал я, склоняя голову. Но заверяю вас, что это не единственный и даже не наиглавнейший повод.
Может, это и не был изысканный комплимент, но епископ широко усмехнулся.
Потому что всех вас насквозь вижу, плуты, сказал он добродушно. Знаю как облупленных. Только с чего бы мне платить за твои развлечения? Не просветишь ли меня насчет этого, дорогой Мордимер?
Из Клоппенбурга не сообщили о деле. Я проверил последние рапорты и не нашел там ничего ни о ребенке, ни о стигматах. А женщина утверждает, что инквизиторы занялись проблемой. И отчего же тогда не информировали Ваше Преосвященство?
Нехорошо, сказал он, и тон его мне крепко не понравился. Балаган там у них в Клоппенбурге, а? Ну так навести их, Мордимер.
Он полез в ящик за бумагой, придвинул чернильницу с пером и чего-то там накорябал.
Обратись за полномочиями и деньгами. Уж ты знаешь куда, фыркнул коротким смешком. С Богом, Мордимер.
Я встал и низко поклонился.
Нижайше благодарю, Ваше Преосвященство.
Он лишь махнул рукою.
Молись, чтобы молоко мне помогло, буркнул и опорожнил бутылку вина в кубок. Ну же, проваливай, Мордимер, и оставь меня в моих горестях.
* * *
Епископская канцелярия не славилась щедростью, и денег, которые получил ваш нижайший слуга, едва ли могло хватить на путешествие. К счастью, как и все инквизиторы, я имел право бесплатного ночлега и питания в каждом из отделений Инквизиториума, поэтому знал, что в Клоппенбурге не придется платить за постой.
Верма Риксдорф снова явилась через день после моего визита к Его Преосвященству. С покрасневшими глазами, с черными кругами под ними, выглядела еще хуже, чем в прошлый раз.