Пошли! Проглатывая последний кусок и запивая его молоком, скомандовал Гор, вставая. Чухи там заждались нас! И изобразил бёдрами недвусмысленное движение, вызвав громкий смех у своих парней. Оживлённо переговариваясь, они отправились к Доске.
Мария думала, что теперь её очередь, но к ней никто не подходил. Для остальных девочек, кроме запертой в загоне Розы, сходившей с ума от страха неизвестности, продолжились мучения, насилие и побои, а Марию просто не замечали. Она хотела пить, ей было страшно, плохо, и становилось всё хужеждать в этой ситуации чего-то страшного было ещё хуже, чем подвергаться этому самому страшному. Она просто изнемогала от страха, ненависти, жалости, гнева и бессильной ярости. Когда с Трисс обращались особенно безжалостно, Мария, вне себя, рвалась и кричала, чтобы её оставили в покое, но на неё не обратили внимания Ну, по крайней мере, казалось так.
На самом деле, Гор ощущал нешуточный дискомфорт. Ситуация слишком напоминала его собственнуюкогда его привезли в Сады Мечты, всё происходило практически один в один И вёл он себя так же, как сейчас вела себя Мария. Но она не могла быть такой же, как он! Не имела права! Она была Чуха, жалкое, поганое существо, и Гор специально накручивал себя, сам не понимая, откуда в нём такое ожесточение, такая злость? Мария не просто раздражалаона бесила его, настолько, что он даже, пожалуй, хотел ударить её, когда она встретила его взгляд, и в её глазах Гор не увидел ни покорности, ни заискивающей жалкой готовности угодить ему, лишь бы её пощадили. Она боялась, ей было плохо, но она не сдавалась и не собиралась сдаваться. Она готовилась драться! И это бесило Гора и лишало его равновесия. Так не должно было быть, просто: не должно было быть!
Внешне Гор старался быть таким, как обычно. Теперь он больше руководил процессом, чем сам участвовал в нём. Чух следовало сразу же сломать и принудить к полнейшей покорности, но ни в коем случае не калечить, а некоторые из его парней в азарте могли и повредить свежее мясо, что очень злило Хозяина. Чухи были имуществом Садов Мечты, приносящим доход, пусть и не такой ощутимый, как мальчики, но и не такой уж маленький, и должны были иметь товарный вид. Им нельзя было выбивать зубы, портить лицо, ломать носы и пальцы, и Гор бдительно следил за этим, безжалостно останавливая увлёкшихся Локи и Ашура, особенно обожавших подобные забавы. Мария, жадно следившая за всем и за всеми, прониклась уверенностью, что именно Гор здесьглавный, и именно ему они обязаны всем, что с ними происходит, что с ними делают. В первый миг, увидев его, она поразилась его красоте, которая проникла в её сердце так глубоко, что теперь только усугубляла её ненависть. Среди красивых парней он выделялся не только ростом. Всё, что он делал: двигался, смотрел, говорил, было красиво; в его движениях были ленца и грация большого, красивого, здорового зверя, и что-то ещё, такое Мария никогда не видела никаких других людей, кроме тех, что жили с ними на ферме, да вот теперь Доктора, и не знала ещё, что люди тоже разные, делятся на сословия и ранги, но в Горе чувствовалось что-то благородное, какой-то врождённый аристократизм. И Мария, хоть и не могла бы это назвать или определить, это ощущала, выделяя Гора из всех. И другие парни, даже бунтарь Локи, это чувствовали. Гор был главным среди них. Они смотрели на него, подражали ему, слушали его. Если кто-то сказал что-то смешное, или произошло что-то смешноес их точки зрения, они смотрели на Гора, ждали его реакции и копировали её. Он был светилом этой маленькой системы, и остальные вращались вокруг него, нравилось это им, или нет. Его недовольства они боялись, даже Арес, тоже сильный и самостоятельный парень. Он был почти светиломпочти. Но Гор затмевал его во всём. Даже Доктор, мерзкий, страшный, почти лебезил перед ним! Как Марии было не увериться в том, что именно Гореё главный враг?!
До неё очередь так и не дошла. Марию оставили привязанной к стене. Хоть пить дали; немного, так, что Мария проглотила эту жалкую порцию тепловатой воды, даже не ощутив её. У неё болели руки и ноги, она устала, ей было дурно. Она не могла ни присесть, ни как-то облегчить своё положение, и постепенно всё её тело наполнялось усталостью и болью Но она не сдавалась. Гор, перед уходом взглянув на неё, встретил всё тот же, горящий ненавистью и упрямством, взгляд, и это его взбесило окончательно.
Длинную, приказал он Доктору, и красный огонь в его зрачках выдавал его возбуждение, больше не поить. Будет орать, дёргаться, палкой её отхерачь, разрешаю.
Знаю я её. Доктор противно облизнулся. Это ж я её нашёл. Её, и всю её поганую семейку.
В смысле? Настороженно взглянул на Доктора Гор. И тут Доктор совершил одну из самых больших ошибок в своей жизни, о чём и тогда не подозревал, и после так и не узнал. Он рассказал Гору то, чего тот ни в каком случае услышать был не должен.
Они в лесу жили, мамаша их паскудная со своим хахалем-эльфом, ну, а я на них наткнулся случайно. Смотрю, и сама их мамаша красоткавылитая вот эта, и пацанчик у них маленький, лет восемь, а ничего такой, с мордашечкой симпатичной, со сладенькой попкой Ну, и эта лежит, дристунья, в колыбельке, попискивает. Ну, я и вернулся с нашими, с Гестеном и парнями Напали на них врасплох, эльфа сразу же скрутили, по башке и на кол Пусть повисит! А мамаша её, тварь паскудная, за меч схватилась, и так, тварь, драласьне всякий мужик сможет! И пацанчик туда же, белый весь от злости, а кидается на нас с кинжалом! Парни сначала не хотели эту тварь убивать, красивая больно, хотели попользоваться. Но когда она троих уложила, пришлось её пикой проткнуть. Нашим-то это без разницы Пока не сдохла, успели попользоваться, и ещё как! А я хотел посмотреть, может, можно её того, спасти, красотка-то была та ещё, так она, мразь, представь, укусила меня! Он продемонстрировал Гору шрам в виде полумесяца, который тот не увиделот услышанного у него всё помутилось перед глазами. Он стоял, как оглушённый, не слыша, как Доктор рассказывает, как самолично прикончил мать Марии, выдавив ей глаза, как оглушили и связали мальчишку Значит, вот так это происходит?.. Их мамаши не продают их без всякой жалости, а их убивают, забирая их детей, а их самих Гор с огромным трудом взял себя в руки, но когда он справился с собой и посмотрел на Доктора, это смотрел уже совершенно другой Гор.
Я ей припомню, жадно облизнулся Доктор на Марию, которая с ужасом смотрела на него, вся белая, как сметана, зрачки расширились и горели красным огнём, грудь вздымалась. Гор взглянул на неё, но теперь уже совсем иначе. Если бы Доктор рассказывал о ЕГО семье, как бы смотрел на него он?..
И словно в ответ на его мысль, в глазах Марии полыхнула такая дикая ненависть, что Гор даже вздрогнул. Руки её, связанные и бледные, сжались и напряглись, по скулам забегали желваки. Гор физически ощутил, до чего той хочется убить Доктора, но уже не мог её за это ненавидеть.
Я ей припомню мамашу её паскудную, продолжал Доктор, с угрозой рассматривая Марию, она у меня ссаться от боли будет, тварь
Она эльдар. Сказал Гор хрипло. За неё будут не меньше пятидесяти давать. Поэтому не смей её калечить. Ты меня понял?
Но ГорСлегка удивился Доктор, но Гор перебил его, рявкнув:
Всё! Парни, кончай развлекаться. ТыОн обернулся на Доктора, кудрявую, губатую и рыжую оставь здесь, завтра их ещё немного поучим, остальных забирай к себе, они готовы. Наша пусть пока тоже здесь посидит, ей дай пить и корку какую-нибудь.
Ушли. Всех, кроме Марии, обеих Март, рыжей и кудрявой, и Трисс, Доктор, как овец, погнал куда-то, охаживая по пути палкой, и сыпя оскорблениями и проклятиями. Стало тихо Сгущались сумерки. В тишине оставшиеся девочки тихо плакали и утешали друг друга. Мария всем сердцем рвалась к Трисс; они с Трисс искренне любили друг друга, как сёстры, делились абсолютно всем, заступались друг за друга, покрывали друг друга, помогали и заботились Марии было бы гораздо легче, если бы они сейчас были вместе, или, хотя бы, если бы ей можно было утешить Трисс и позаботиться о ней. Дать ей воды, просто обнять её Но та была так измучена, что отвечала коротко и очень тихо, чаще стонала. И всё-таки ухитрилась рассказать кое-какие подробности, от которых у Марии кровь стыла в жилах.