Дорогу ей перебежала красивая лисица с мехом цвета огня. На секунду Алиде показалось, что это чаровница Симониса странствует в своем зверином обличье, и она окликнула лису:
Погоди, пожалуйста! Я хочу стать такой же великой травницей, как ты! Научи меня, Симониса!
Но лиса, конечно же, не оглянулась и не обратила на зов никакого внимания. Алида опустила плечи: она уже чуть было не поверила, что сказки начали оживать после страшной ночной грозы. Ей ведь не почудилось, что бабушка превратилась в сову.
Откуда-то справа, из глубины чащи, до ушей Алиды донесся чуждый для этих мест звукзвон битого стекла. Следом за нимпоток отборной ругани.
Мурмяуз, слышишь? спросила она, обращаясь к коту. Там, должно быть, лесорубы. Давай спросим, правильно ли мы идем в город. Думаю, все-таки глупо их бояться, ничего они нам не сделают. А если повезет, у них отыщется и телега с лошадкой, сказала Алида и свернула с тропы в лесную чащу, надеясь, что среди дровосеков ей не встретится великан, похищающий сердца.
С ее стороны это было несколько неосмотрительно, ведь коварные леса готовы при первой же возможности заманить путника в самую непроглядную чащу, закружить, запутать, забросить туда, где лишь белеют сквозь осыпавшуюся хвою ведьмины круги, напугать шорохами, околдовать ароматами. Леса всегда были охочи до заплутавших душ, а сейчас, после страшной грозы, когда в воздухе действительно застыло ощущение каких-то необъяснимых волшебных перемен, для путников было особенно опасно углубляться даже в самую безобидную с виду рощу.
Алида прекрасно знала, что почти во всех сказках приключения, а порой и злоключения, героев начинаются именно в лесу, под сенью разлапистых чернобородых елей. Но почему-то ее это не остановило. Кто знает, может, в эту минуту путь ей указывала сама Владычица Судьба, супруга Первого Волшебника.
Алида пробралась через кусты, собрав в волосах ворох осыпавшихся листьев, нацепляла подолом платья приставучие лапки гравилата, расцарапала руки о плети дикой ежевики и вышла на светлую лесную поляну, окруженную стройными соснами.
Посреди поляны высилась башня с куполом из прозрачнейшего стекла. Точнее, когда-то высилась. Теперь опушку усеяли стеклянные осколки, обломки деревянных стен и доски перекрытий. Несколько незнакомых Алиде приборов валялись тут же, искалеченные, измятые. Ветер гонял по поляне карты звездного неба и страницы книг, вырванные из кожаных переплетов.
И все равно я найду тебя! с яростью в голосе воскликнул высокий рыжеволосый юноша и что было сил пнул ногой каменный фундамент того, что еще недавно было астрономической башней. Он завыл от боли и запрыгал на одной ноге, держась руками за вторую.
Алида хихикнула, и на нее с угрюмым удивлением уставились глаза, такие же синие, как васильки на ее любимой чашке, которая осталась дома.
Птицы небесные, да у тебя же лишай! воскликнула она, рассмотрев лицо незнакомца. Здесь должен расти чистолик, нужно нарвать, растереть в кашицу и прикладывать на лицо каждые
Это веснушки, оборвал ее юноша, и Алида смущенно замолчала.
Прости, выдавила она, а Мурмяуз утешительно потерся о ее ногу пушистым лбом. Что ты здесь делаешь? сгорая от любопытства, Алида предприняла вторую попытку завязать разговор.
От ее внимания не ускользнуло, что одет юноша был довольно неряшливо: охристая рубашка застегнута не на те пуговицы, рукава подвернуты по-разному, а колени на темных штанах вытянулись и вытерлись.
Ищу труп учителя, вздохнул незнакомец и принялся рыться в завалах. Судя по ссадинам на его веснушчатых руках, он занимался этим уже довольно давно.
Алида прижала ладонь ко рту.
Твой учитель умер?! Это Это случилось ночью, во время грозы?
Незнакомец молча кивнул. Потом, устав копаться в обломках, сел на траву и устало прикрыл глаза ладонью.
Я думаю, что умер. Но мое сознание подсунуло мне ужасающую галлюцинацию Так бывает во время сильного стресса. Я читал, со вздохом произнес он.
Огонек любопытства в груди Алиды раздулся уже в нешуточный костер, и она уселась рядом с незнакомцем на опушку, скрестив ноги. Робкая догадка зашевелилась в ее мыслях, и Алида твердо решила разузнать у него все, что случилось прошлой ночью.
Что за галлюцинация? невинно спросила она, хлопая ресницами.
Незнакомец пробуравил ее подозрительным взглядом, словно прикидывая, можно ли рассказывать о случившемся странной незнакомой девчонке, которая вышла прямо из леса, в ботинках из лопуха, с ветками в волосах Но все же неуверенно произнес:
Мне показалось, что учитель превратился в козодоя и вылетел через дыру в куполе. Только не думай смеяться. Я знаю, звучит глупо.
Алида едва не подпрыгнула от изумления и радости: она не одна такая! Ей не померещилось!
У меня все так же было! Моя бабушка превратилась в сову и тоже улетела! Тебе не показалось, не переживай. Она захотела ободряюще дотронуться до его руки, но все желание подбадривать испарилось, когда он посмотрел на нее как на сумасшедшую и закатил глаза.
Человек не может превратиться в птицу. Это же очевидно. Перевоплощение одного существа в другое совершенно невозможно по целому ряду объективных причин, наукой доказано, что
Слушай, а твой учитель, часом, ничего странного тебе не говорил? перебила Алида, спохватившись. Может, даже Может, он оставил тебе какой-то предмет? Она вспомнила о странице с таинственными письменами, которая лежала у нее в сумке.
Оставил, недоверчиво буркнул он. Ты-то откуда знаешь?
Да говорю же, с моей бабушкой то же самое произошло! Превратилась в сову и улетела, а перед этим дала мне кое-что. Алида покопалась в сумке и выудила футляр со страницей. Вот. Только она просила никому не отдавать, поэтому смотри из рук.
Глаза юноши поползли на лоб. Он вскочил и, едва не споткнувшись об обломок балки, кинулся к куче каких-то непонятных вещей, видимо, спасенных при крушении башни. Спустя минуту он вернулся к сидящей на траве Алиде и сунул ей под нос точно такой же деревянный футляр с рунами, похожими на птичьи следы.
Не может быть! закричала Алида. А что внутри?
Незнакомец осторожно откупорил футляр и вытряхнул свернутый в трубочку кусок древнего пергамента, тоже сплошь исписанного незнакомыми письменами. На поле значилось выведенное красными чернилами число 343.
Учитель просил отнести это в город, сообщил он.
Алида во все глаза смотрела то на юношу, то на страницу в его руках. Что все это значит? Что это за страницы? Из какой книги они вырваны и зачем их нужно нести в город? Голова от вопросов закружилась, и она встряхнулась, как Мурмяуз после дождя. На землю посыпались веточки и кленовые семена, застрявшие в волосах.
Валяющиеся на земле книги натолкнули Алиду на мысль, и она спросила:
А ты не можешь прочитать, что там написано? Что это за наречие? Я такого не знаю.
В том-то и дело, вздохнул юноша. Никогда прежде мне не приходилось сталкиваться с подобными рунами. Должно быть, это язык какой-то далекой страны Или безвозвратно ушедшего времени.
Они немного посидели в тишине, думая каждый о своем. Мурмяуз растянулся на солнце, довольный, что пока не нужно никуда идти. Бабочка с крыльями цвета осенней листвы села на подол платья Алиды, и девушка осторожно потрогала хрупкие крылышки.
Я Алида, сказала она.
Ричмольд, глухо отозвался ученик астронома.
Что делать будем?
Ричмольд пожал плечами. Весь его сутулый облик выражал крайнюю степень усталости и отчаяния. Было видно, как он утомился за прошедшую ночь, как был напуган и растерян. Алида прикинула, что на вид ему нельзя было дать больше восемнадцати лет.
Пойдем вместе в город, предложила она. Может, по дороге узнаем что-то об этих страницах. А в Биунуме поищем бабушку и твоего учителя. Не могли же они испариться, пусть даже и став птицами.
Но у меня здесь книги, приборы, промямлил Ричмольд. Нужно продолжать вести дневник наблюдения за звездами
Превеликие травницы, какой дневник? всплеснула руками Алида. Ваша башня разрушена, учитель стал козодоем, у тебя на руках непонятная старинная вещь, а ты думаешь о каких-то скучных наблюдениях? Уж не зануда ли ты часом?