Айя ДаадиСерый волк и его девочка
Глава 1. Встреча
Высокая трава была сухая, жесткая и больно хлестала по босым ногам. Аника устало оглянулась. Почему именно в это утро Белочка решила убежать на пустырь? В который раз внимательно вглядываясь в густые кустарники и покрытую выгоревшей травой заброшенную штольню, девочка подошла к молодому ельнику, за которым начинался густой старый лес. От древних елей повеяло хвоей, сыростью и прохладой. Аника горестно вздохнула.
Нет, она всегда была очень терпеливой девочкой. Сколько себя помнит. Все двенадцать лет, которые они прожили с матушкой в маленькой избушке на окраине деревни, она, пожалуй, никогда и не злилась по-настоящему. Даже если сильно рассекала ноги или попадала в крапиву, гоняясь за строптивой козой Белочкой, или когда соседские вредины-близнецы, устав дразниться, начинали больно бросаться репейником и сорняками, или (что случалось совсем уж редко) когда уставшая после работы в замке матушка незаслуженно бросала горячим упреком. Ни одна из этих или многих других обидных причин, которыми было богато ее детство, никогда не вызывала в сердце Аники жгучего гнева, злости или обидных слез.
Ведь Белочку она искренне любиласвоенравная коза была их с матушкой кормилицей. Матушка часто радовалась, что Белочка всегда дает много молока, а само молоко было таким густым и ароматным, что его с радостью покупали или брали на обмен зажиточные односельчане. А подрастающие каждый год козлята обменивались на муку или мясо, отправляясь в стадо на ферму к пастухам.
А относительно рыжих соседских близнецов, так они просто еще глупые, хоть и родились с Аникой в один месяц. Отвечать на их дразнилкитолько себе дороже. Особенно сейчас, когда Анике исполнилось двенадцать. Она была на целую голову выше Петера и Яна и намного благоразумнее их.
А еще матушка называла ее своей радостью.
Поэтому даже в сложные дни, когда матушка приходила из замка особенно уставшая и измученная, падая на лежанку и забывая об ужине, Аника точно знала, что роднее и дороже человека нет во всем мире. Ведь они одни друг у друга. И так тяжело матушка работает, чтобы им было что есть и во что одеваться.
В такие вечера девочка садилась возле приземистой лежанки и заботливо обтирала кусочком влажного полотна избитые и налившиеся от тяжелой работы мамины ноги, нежно гладила распухшие от постоянной стирки родные руки и мечтала, что совсем скоро, через год-два, когда она немного подрастет, то обязательно найдет работу в деревне или даже в городе, и матушке больше не придется наниматься прачкой и так тяжело работать.
Но сегодня терпение Аники оказалось на исходе. Девочке отчаянно захотелось просто расплакаться. Усталая, голодная, с до крови ободранными ногами, она полдня искала Белочку по всем знакомым пастбищам и зарослям. И все зря.
Из-за набежавших слез, наверное, Аника и не заметила огромного раненного волка, лежащего в зарослях у самой штольни.
По правде, сначала она приняла его за собакуведь из-за высокой травы, в которую забежала Белочка, ей даже не удалось хорошо рассмотреть, кто там шевелится под тоненькими веточками молодого ельника.
- Белочка, иди сюда!позвала она тихонько, но вместо привычного мееее в ответ услышала полный страдания стон.
Вот тут бы благоразумной девочке и стоило броситься наутек, но стон был такой жалостливый, что Аника не смогла не откликнуться. Преодолевая страх, она осторожно переступила заросли цепкого подмаренника и, медленно раздвинув высокие стебли травы, замерла с широко раскрытыми глазами.
Прямо под молодыми елочками, истекая кровью и безуспешно пытаясь подтянуть ближе перебитую лапу, лежала огромная серебристая собака. Услышав Анику, она резко подняла голову и посмотрела большими желтыми глазами. С надеждой, как человек.
Встретившись с этим полным боли, но вполне осмысленным взглядом, Аника подумала, что собака, скорее всего, охотничья и породистая, ведь дворовые псы в их деревне раза в три меньше и, по правде, намного грязнее и лохмаче. А сегодня в лесу была охотас утра до крайних домов долетали звуки рожков и дружный лай гончих. А несколько охотников заезжали в деревню за водой. Возможно, пса случайно задели арбалетом, и его уже ищет хозяин?
А, может, это раненый волк?
От последней мысли по коже Аники промчался мороз.
Впрочем, кем бы ни был зверь, сейчас он очень страдал.
- Бедненький, тебя подстрелили охотники?спросила Аника жалостливо, рассматривая окровавленную шерсть и дрожащую перебитую лапу.
Ее юное сердечко сжалось от сострадания. И хоть подступить ближе было страшно (особенно, если это все же волк!), девочка сделала еще маленький шажок, пытаясь определить, не опасен ли раненый зверь и можно ли ему вообще помочь. Однако тот уже не следил за Аникой глазами и голову больше не поднимал.
И не стонал. Лишь дышал тяжело и прерывисто.
Может, ему дать воды?подумала девочка и уже полезла в котомку, где была припрятана ее маленькая жестяная фляга, но тут начали происходить такие вещи, что Аника не то что про воду забыла, но и пошевелится, наверное, не смогла бы.
В какой-то момент зверь неровно, с рыком вздохнул и затих. Его глаза застыли неподвижно, а вокруг серебристой шерсти, как по волшебству, засветились маленькие солнечные зайчикияркие, ослепительные. Их было так много и они вспыхивали так быстро, что в один миг словно окутали тело распростертого зверя в светящийся солнечный кокон. И не успела Аника моргнуть, как под елью уже лежал не зверь, а окровавленный человек.
Вот тут бы впору и закричать. Но голос застрял где-то глубоко в горле и онемевшая Аника лишь резко вдохнула, замерев, как соляной столб, и испуганно уставившись глазами на лежащего.
Судя по широким плечам и могучей спине, это был мужчина. Абсолютно голый, истекающий кровью и... мертвый?
Последняя мысль горячим током пронеслась в голове и словно разморозила Анику.
Пронзительно закричав, она изо всех ног бросилась к лесу. Именно у леса, совсем рядом, за пригорком, живет старая ведьма Хельда. Ее всегда зовут к болящим и увечным, а однажды она даже спасла Белочку, когда та раздробила ногу, упав в яму. За это матушка велела Анике по праздникам носить ей молоко.
Ведьма может помочь раненому человеку-зверю!
Выскочив за пригорок, Аника резко затормозила: прямо в диком малиннике, возле избушки, старуха-ведьма собирала в деревянную плошку ягоды.
- Бабушка, быстрее! Там у штольни в ельнике раненый человек! Он, наверное, умирает...
К чести ведьмы, лишних расспросов та затевать не стала, а, быстро подобрав свои длинные черные лохмотья, бодро пошла за девочкой.
Раненный лежал в той же позе, что и раньше и, кажется, слабо дышал. Спина была щедро расцарапана, но, вроде, цела. Старуха коснулась сморщенной рукой шеи лежащего, что-то прощупывая, затем бросила широкую серую тряпку на голые ягодицы мужчины. И лишь потом разрешила Анике подступить ближе.
- Давай, горошина, перевернем бедолагу.
Мужчина был крупный и очень тяжелый. Вместе они осторожно развернули его на спину, и Аника не удержалась от вскрика.
Прямо под ребром, рассекая тело мужчины, тянулась глубокая открытая рана, из которой тоненьким ручейком сочилась кровь. Одна рука мужчины, тоже вся в крови, была вывернута и прижата к краю раны. Было не понятно, повреждена ли она, или просто залита кровью. Трава внизу тоже была бурая и мокрая. Другая рука лежала в тени, и ее ведьме удалось рассмотреть, лишь обойдя мужчину с другой стороны.
- Эта перебита и крепко кровит,вздохнула старая Хельда озабочено и устало взглянула на Анику.Не знаю, выживет ли.
Мужчина дышал все так же тихо, еле уловимо, и в сознание не приходил.
Аника встревоженно рассматривала лицо незнакомца, невольно бросая взгляд на истекающую кровью рану и на грудь.
Таки дышит.
Только бы выжил.
В это время старуха начала что-то колдовать над головой раненого, выводя на его висках непонятные узоры, перемешивая пришептывания и глубокие вздохи.
Аника зачарованно следила за ее движениями, зависая на чужеродно-притягательных чертах незнакомца. Несмотря на измученный вид и кровавые разводы, мужчина был очень красив. И он был точно не из этих земель.