Куда меня ведут? повторяю громче. Куда?
Может кляп? тяжёлый вздох охранника сзади.
Не было приказа, отвечает второй. И я знаю этот голос. Я знаю, кому этот голос принадлежит.
Наверное, стоило бы попросить у лопоухого Брэдли прощение за то, что вырубила его рукояткой его же пистолета Как и за то, что воспользовалась им, бросила без сознания на дороге к блокпосту, а ещё угнала грузовик
Наверное, стоило бы и с переводом в другое крыло поздравить. Если, конечно, с этим вообще можно поздравлять В южном крыле, где содержатся ставки на бои, работа хоть и не такая грязная, как в том, где находятся бойцы, но всё же перевод сюда подобен разжалованию. А в таком случае, наверное, и за это стоило бы извиниться.
Вот только зачем Брэдли это нужно?..
Меня приводят в небольшое помещение, очень похожее на кабинет Лайзы в северном крыле, так что сомневаться не приходитсяя здесь для осмотра.
Замена Лайзымужчина лет пятидесяти, лицо которого хочется сравнить с крысиной мордой; или с упырём, бегло оглядев меня с ног до головы, приказал охране снять с меня всё грязное барахло и отправить за ширму. А я даже сопротивляться не стала. Какой смысл тратить остатки сил на заведомо проигранную битву?.. Однако, стоит отдать Брэдли должное: снимая с меня рубашку он хоть и с залитым краской лицом, но старался смотреть куда угодно, только не на моё обнажённое тело.
А зря. Можно было бы счесть это компенсацией за весь причинённый мною ущерб. Ведь я вроде как нравилась этому парню. Кажется, что миллион лет назад.
Выглядишь дерьмово конечно, закончив «лапать» моё дрожащее от холода тело, доктор Упырь легонько похлопал меня по щеке и адресовал сколькую, до ужаса неприятную улыбку, продемонстрировав отсутствие верхнего клыка. Но ничего, ко дню боя поставим тебя на ноги, лапушка. Это я тебе обещаю.
Что?..
Ко дню К какому дню?..
В смысле?.. О чём вы говорите? Мозг начинает лихорадить.
Надень на неё вот это, игнорируя меня, доктор вручает Брэдли что-то похожее на огромную ночную сорочку, а потом под капельницу. Прокапается и будет, как
Эй! вкладываю все силы в голос, перебивая. Какой бой? О каком бое вы говорите?!
Ооо голосок прорезался? доктор хрюкающе усмехается и бросает на меня повеселённый взгляд, сдвинув очки на кончик длинного носа. Выходит, недооценил я лапушку?
О каком бое идёт речь?! карканьем вырывается у меня изо рта. Тело, будто работая на автомате, делает рывок вперёд, но дорогу мне тут же преграждает Брэдли, с силой обхватывая за предплечья.
Отпустииии! рычу, сквозь сжатые зубы, пытаясь вырваться. Для чего? Да понятия не имею!
Не дёргайся, дура, шипит на ухо Брэдли. Только хуже себе сделаешь.
Послушай парнишку, кивает на Брэдли доктор, дело говорит.
Я знаю законы! не свожу требовательного взгляда с этого мерзкого скалящегося упыря в белом халате. И по закону меня сейчас не должно быть здесь! Меня должны судить при полном совете Верховных намалов и только потом выносить приговор! Почему я в Эргастуле?!
Какая же ты громкая, раздражённо вздыхает доктор Упырь. Делает шаг вперёд, и вот, я уверена, что сейчас он вновь рассмеётся мне в лицо, но вместо этого раздаётся громкий хлопок, щеку будто огнём обжигает, а голова от силы удара круто разворачивается в сторону.
Предупреждал же, с укором шепчет Брэдли.
Мелкая, грязная сучка, на кого пасть разеваешь?! Кляп ей в рот засунь! отдаёт приказ доктор, потирая ладонь, которой влепил мне пощечину. И на кушетку её. А, да! Пристегнуть не забудь.
Понял.
Раз понял, то шевелись давай! Вернусь через две минуты.
Брэдли набрасывает на меня огромную ночную сорочку, пахнущую дезинфицирующим средством, пристёгивает ремнями к кушетке, делает кляп из рукава моей грязной рубашки и, напоследок подарив мне взгляд в стиле «Сама виновата», направляется к выходу. Но вдруг останавливается, проверяет нет ли кого за дверью, в том числе и доктора Упыря, и после тяжёлого вздоха сообщает:
Суд уже был. Тебя без допроса признали виновной по всем пунктам. Совершённые преступления слишком тяжкие, да и оспаривать их никто даже не пытался; ещё не хватало соучастником стать.
Вновь вздыхает. Чешет затылок, взмахивает рукой, будто плевать на всё хотел, и уже переступает порог, как вдруг вновь останавливается и, явно совершенно того не желая, решает добавить:
Намал Ури предложил приговорить тебя и твоего уродца к исключительной мере наказания прямо на площади, на глазах у всех Окатанцев. Говорят, что остальные проголосовали За. Так что если бы Лафлёр не вмешался и не предложил совету нечто более интересное и зрелищное, уже сегодня ты бы лишилась головы. Даже не знаю, если честно Возможно, так бы оно и к лучшему было. Пожимает плечами. Тебе решать: благодарить Лафлёра, или проклинать. С одной стороны, он твою смерть отсрочил, а с другой медвежья услуга какая-то получилась. Стать ставкой на бой одного из чернокровных уродов; даже не знаю, что хуже, Эмори. Тебя не просто казнят за измену тебя разорвёт на части свора голодных псов, как самого настоящего врага человечества! Ведь Д-88 в этот раз ни за что не выиграть, как бы он ни старался. Что за взгляд?.. Почему я так в этом уверен?.. Да потому что в этот раз, всё, что нужно намаламэто показательно-поучительное представление, в конце которого двоих преступников, так или иначе, ждёт суровое наказание. Лучше и придумать было нельзя. Надо отдать Лафлёру должное за сообразительность; в Окату уже съезжаются зрители со всего Альтури, а арену расширяют. Так и слышу это: «На арене восставший из мёртвых морт! И его ставкапредательница своего народа, позор человечества, дочь бывшего главнокомандующего Чёрных кинжалов!» Знаешь, что мой отец сказал, когда узнал о том, с кем ты сбежала?.. Он сказал: хорошо, что отец этой идиотки уже мёртв. Потому как будь он жив его сердце разорвалось бы от позора за родную дочь.
***
День пятый
Эргастул
Эй! Эй, там, я знаю, ты слышишь меня! Не притворяйся глухим! Вот уже минут десять пытаюсь добиться ответной реакции от охранника за дверью, по которой вовсю тарабаню кулаками.
Реакции нет. Но, надо сказать, и тратить на меня драгоценные медпрепараты я тоже не просила, и раз уж чувствую себя значительно лучше, то надо же хоть куда-то выплёскивать энергию.
Занимательно выходит, однако. Я даже и представить себе не могла, что на женщин и девочек мортов тратят столь драгоценные в Новом мире медикаменты, для того, чтобы те презентабельно выглядели на момент спуска в яму! Ведь многие из них устраивают голодовку, пытаясь сжить себя с этого света, или хотя бы ослабить организм, чтобы, когда острые зубы псов вопьются в плоть, было уже всё равно. Чтобы для крика сил не осталось.
Но ведь предсмертный крик так любят зрители.
Мне уже дважды ввели раствор Рингера. А ведь мне, по сути, умирать через несколько дней.
Как же всё это неправильно
Эй! Позови майора Чёрных кинжалов! Скажи, что мне нужно сообщить ему кое-что важное, и что я не шучу! И, главное, я не «просто привлекаю внимание»,как проницательно заменил предыдущий охранник, мне действительно нужно сообщить майору Дьену крайне важную информацию!
И использовать её себе во благо.
Даже если придётся прибегнуть к шантажу.
Не знаю, на что рассчитываю. Я даже до конца не уверена в том, что собираюсь сделать, я лишь я лишь пытаюсь выжить. Пытаюсь не сидеть на месте и не мириться с вынесенным советом намалов приговором.
Послушай, вздыхаю, я не шучу. То, что я собираюсь сообщить майору очень и очень важно. От этого его жизнь зависит! Чёрт! вновь ударяю по двери кулаком и сползаю по стене на пол.
Сколько раз тебе повторять: это бесполезно, звучит раздражённый голос моей сокамерницы. Сядь уже! Не мельтеши!
Не мельтешить? Да ты меня даже не видишь, горько усмехаюсь, шмыгнув носом. Стряхиваю со щек слезы и вглядываюсь в два горящих во тьме неоновых глаза.
Такого же цвета, как у Килиана Её глаза. Глаза цвета аквамарина.
А вот и ошибаешься, звучит смешок. Или думаешь у нас «лампочки» в глазах для красоты?
В этот раз мне не выделили одиночку в личное пользование, со вчерашнего дня я делю территорию, жестяное ведро для справления нужды, и, кажется, даже воздух, с восемнадцатилетней девушкой-мортом по имени Зара. Я не знаю, как она выглядит, но зато теперь убеждена в том, что не все морты такие замкнутые и необщительные, как о них говорят. И как мылюди, о них думаем.