Зачем? удивился Лад.
Попросишься к нему в ученики. У него блажь такая есть. Как куда приедет, сразу ищет себе ученика.
Я в дружине учился пять лет! Теперь опять учиться? Чему?!
Торговле.
?
Делай как сказано! Прикрикнул Седобород так, что Лад подскочил с полу и исчез в дверях. Мало ли что заговоры не берут, вдруг дед такое ляпнет что и ноги скрутятся
Слава и молва о Комер-сане бежали по земле быстрее его тяжелых обозов. Да и как же не быть быстрее, если в пути был не просто Комерсан, один человек, а огромный клан с целой кучей барахла. Добра добытого торговлей честной, а когда и хитростью, насчитывалось до сотни обозов. Были здесь и материи разные атлас из Хундустана, шелка из Итая, холстина плотная с Севера, ситец разноцветный радость женам, разорение мужьям. Оружия всякого и на любую руку от кастетов свинцовых до палиц пудовых, было обозов десятка два. Барахлу же в виде камней самоцветов, украшений из золота и серебра, никто и счета не ведал. Да прибавьте к этому всяких заморских сладостей!
Одни из зависти говорили, что продал Комерсан душу нечистой силе за удачу в торговом деле. Другие, по умнее которые, считали, что удача тут вовсе не при чем. Просто мудрым был Комерсан, человеческую природу насквозь видел. Да и опыту в торговле у него было не два дня. Родовитый посадский люд, знающий всегда все новости и откуда ветер дует, поговаривал, что давным давно знаком был Комерсан с самим знатным Садко. Связывала их не просто дружба, торговали вместе, выгоду имея обоюдную, и вроде бы Садко завещал Комерсану свою удачу в рисковых делах торговых.
За многие годы спокойной жизни жирел Посад от торговли, как хряк жиреет от кормежки на убой. И всякое он повидал товаров разных и людей чужих, и стал как невеста на выданье, которая уж слишком разборчива, и это не в новинку, и эту невидаль уже видели, и эту сказку уже слышали, да позабыть успели. Но прибытие Комерсана даже для Посада было событием большим. Не часто, ой не часто ТАКИЕ торговцы оседали в Посаде. Заезжать, конечно, заезжали, но чтобы вот так, разом, и на всю жизнь, это редко бывало. Купцы, вроде Комерсана, предпочитают со временем сами закладывать небольшие селения. Пройдет годков пятьдесят и превратятся они в такие же посады торговые со своими обычаями и своей торговлей.
Узнав о решении Комерсана осесть в Посаде, люд посадский зашумел, и ведь было от чего! Самые беднейшие из купцов посадских носы к небу задрали, с высока смотреть стали на заезжих купцов. Как же, статус Посада становился неоспоримым в ближних и дальних землях, приобретал главенство в делах торговых и цены, которые теперь будут устанавливаться в Посаде, станут стандартом для других. Не многие понимали это, остальных же распирало любопытство.
Обозы Комерсана остановились на окраине Посада. Покуда не будет выбрано место (с разрешения совета), где дом предстоит ставить, а рядом конюшни, амбары, склады для барахла торгового, свинарники да курятники, да жилье для прислуги, быть клану Комерсана на окраине.
Знатный купец не обиделся, добро принял хлеб соль от старейшины совета Зуба, и стал с неторопливой хозяйственностью устраиваться на новом месте. Сколько здесь стоять, он не знал, но, видать, не впервой Комер-сану такое. Пока дом поставят, да все что полагается при нем, месяц другой пройдет. Вот и разбились шатры цветные на окраине, запахло бараниной жареной, свининой тушенной, ржание конское смешалось с криками подручных Комерсана, распоряжающихся по поводу вечернего угощения.
Пригласил Комерсан на ужин праздничный всех желающих, (столы стояли под открытым небом, подходи любой, да ешь, что приглянется барашки целые запеченные, свиные окорока румяные, рыбы всякой и птицы, пей запейся браги да пива из Бовуссии). Чинных людей, представителей артелей торговых, да членов совета позвал Комерсан в свой шатер и потчевал их там едой отборной, поил сбреженным соком ягод лозы, что росла вдоль рек Франзонии, да речи вел дельные: как торговля идет, из каких мест дальних больше товару везут, а из каких меньше?
Не появлялись ли в Посаде Пыльные демоны, а люди Песков заезжают ли?
Есть ли чародеи злые по близости, давно ли о Чер-Туе новостей нет?
А какая рать у Посада на содержании?
Слушал он ответы, яблочко наливное, на дольки порезанное, ел и причмокивал: товары отовсюду в Посад везут, пыльных демонов видом не видывали, люди Песков бывают, правда, да только не торгуют они это все знают. О Чер-Туе давно слухов нет, может, сдох где, окаянный
Тут Комерсан улыбнулся.
Говорят, смертушка об него косу затупила, а ему хоть бы что.
Люди чесали затылки, платки к губам прикладывали, но плевать в шатре гостя дорогого не решались.
Доел яблочко Комерсан, сощурил свои и без того узкие глазки хитрющие и молвил вдруг:
Слышал я от людей сведущих на Востоке, перемены в мире грядут большие. Притихли люди. У когото кость в горле стала, у когото вино вкус потеряло. Перемены всегда пугали. Вздумается кому-то, что так да эдак лучше будет, и давай рубить старое без оглядки, только щепки летят! А потом оглянется кругом сделал вроде все как хотел, а лучше-то и не стало. Нуу, если все кругом плохо, людям жизни нет от врагов там каких, или нечисть (слюна сама на язык наползла) мутит умы, да чинит зло какое, тогда, конечно, и перемены к месту придутся. Но когда все чином да ладом кругом, чего же лучшей доли искать?
Ох, умный Комерсан, хитрый, накормил, напоил, выпросил как дела, да и огорошил. И ЧерТуя не зря ли помянул?
Перемены всякие бывают, подал голос Зуб. Хоть и был он в совете старейший, память свою давно пережил, но ума хватило людей успокоить. К тому же когда они до нас дойдут еще неизвестно. Годков десять, а то и все сто пройдет. Мир большой
Отлегло на сердце, снова полнились чаши, расползались хмельные улыбки. На улице заиграли дудки веселушки, зазвенели гусли, им ответили нытьем волынки (инструмент дивный, дуешь в одну дудку, а поют несколько), ритм задавали бубны шаманские и тамтамы. Про последние молва недобрая шла. Мол, натянута на них кожа человечья, а внутри томится душа какогонибудь бедолаги.
Ничего больше не говорил Комерсан. На его желтом пухленьком лице, глядя на которое не возможно определить возраст (а ведь стар он был) застыла слащавая улыбка. А глазки внимательно следили за мрачным Седобородом.
Тот не ел, не пил. Знал он кому сказал Комерсан про перемены, оттого и думу думал, изредка лишь взглянет на хозяина и снова в себя уйдет
Лад ушел с пирушки еще до первых костров. Набив живот всякой всячиной, и запив медовухой, ощутил он вдруг потребность уединиться, дабы пища лучше усвоилась, а ум разум прояснился. Но не так то просто было выбраться из Посада. Всюду лица знакомые, слова приветливые, чьи то руки под локоть хватают, чарку подносят. Пока не обошел все кабаки, не увидел всех дружков своих по нелегкому делу дружинному, пока не осталась в кармане рубахи длинной деньга одна, деньга бедная медная, не добрался он до лесу. А как только в лесу оказался, направился сразу на заимку заветную, где когдато пацаном несмышленышем играл он в игры про войну.
Заимка та была собственностью мастера кузнечных дел Наковальни Мечплуговича. Когдато он поставил избу нехитрую возле болота вонючего. В том болоте Наковальня годами железо травил, после чего мечи делал отменные и рало крепкие. Но после появления в Посаде молодцов из ЗАО кузнечное дело, бывшее в руках Наковальни, претерпело существенное изменение. Никто не знает как он сошелся с людьми Мафии. То ли своя нужда заставила кузнеца, то ли мафиозники почувствовали потребность в нем, но случай один до сих пор памятен люду посадскому.
Наковальня был членом совета Посада, и среди стариков, уютно обосновавшихся там, был единственным в ком жила и бурлила сила необыкновенная. Природа на славу одарила удалью его.
Как-то в кабаке зашел у него спор с одни из Мафии. Тут же, как положено, установили заклад победителю и расчистили место в центре. Мафиозник успел нанести Наковальне три удара, больно шустрый оказался, после чего испытал на своей голове силу удара руки кузнеца. В землю так вошел, что пришлось пол разбирать в кабаке, из толстенных тесаных досок одна голова торчала, а потом еще и из земли выкапывали любезного. Даа