К тому моменту три команды уже успели объединиться. Они прочесывали местность, развернувшись цепью. Теребко был слабым звеном, поэтому его поставили на левый край, а Кальмару велели за ним приглядывать.
Давай, Семёныч, давай! покрикивал тот, оглядываясь через плечо. Одни с тобой скоро останемся.
Беглец был совсем рядом. Кальмар был уверен, что остановись они все дружно на минуту, и можно будет слышать треск веток и шумное дыхание загнанного Нолея.
В какой-то момент Теребко вдруг исчез. Кальмар оглянулсямичмана нигде не было.
Эй, Семёныч
Слабый стон раздался из кустов.
Кальмар решил, что старый мичман в очередной раз запнулся, и, ругаясь, полез в заросли. Но только он сунул голову в какой-то колючий куст, как в лицо ему уставилось нечто блестящее и очень острое, а тихий, неизвестно кому принадлежащий голос сдержанно произнес:
Не шевелись, чужак, или я тебе глаз выткну.
Хорошо, так же тихо ответил Кальмар. И, резко подавшись в сторону, вдруг заорал во всю глотку:
Засада!
14
На ночлег команда «северных» устроилась на плоской макушке высокого утеса, в незапамятные времена прозванного Зубом Йохеля. Что это был за Йохель и что случилось с его зубомникто не помнил. Но охотники хорошо знали и любили это место, тем более что видно его было издалека, а значит, и найти его было несложно.
Подниматься на Зуб Йохеля участникам Большой Охоты пришлось почти час. Зато ночью здесь они чувствовали себя в полной безопасности, выставив всего двух дозорныходин приглядывал за чуть заметной извилистой и крутой тропкой, другой дежурил на выступающем мысе, откуда днем открывался отличный вид на многие-многие километры вокруг. Остальные члены отряда могли расслабиться и как следует отдохнуть. Следующие дни обещали быть тяжелыми, и неизвестно было, как скоро охотникам удастся вот так же беззаботно провести вечер и ночь.
Федька Гуров, сидя у костра, жарил над огнем грудку недавно подбитой утки. На свежее угощение никто не претендовал, запасов пока хватало у каждого, да и общий ужин получился плотный: юшка из вяленой рыбы и сушеных грибов, каша на воде, слащенная мёдом и ягодами, хлеб с чесноком. Охотники, осоловелые от обильной еды, вели негромкие разговоры. Кое-кто уже изготовился спать: спутал себе руки и ноги на случай, если ночью с ним случится мутация, привязал длинный конец веревки к подходящему деревцу или камнючтобы не сбежать в обличии мута.
Федька спать не собирался. Ему всё было в новинку, и он с интересом прислушивался к речам товарищей. Вмешиваться в беседы благородов он стеснялся, хоть они его не чурались и держались с ним как с равнымне то что в деревне.
Завтра направимся прямиком на первую базу, говорил Максим Шуманов, заложив руки за голову и глядя в звездное небо. Первой базой именовалась крайняя точка, откуда «северные» должны были начать сходиться с группой «западных». Располагалась она в километре от морского берега и представляла собой круглую ровную площадку, выложенную камнями, здесь для Ламии накрывали первый «стол»; на угощение шло обычно мясо мутанта, убитого в деревне во время традиционного праздника, «первая жертва, наша плоть, наш родич».
Думаешь, поспеем? засомневался Вова Самарский, старательно натирая обувь походной мазью.
Постараемся. Чем раньше начнем, тем больше времени на охоту будет.
Так-то оно так, Вова Самарский почесал кончик носа, оставив на нем черное пятно. Только на охоту силы нужны. А ну как выдохнемся раньше времени? «Западные» к своей первой базе дня через два придут, вряд ли раньше.
Отдыхать будем, когда вернемся в деревню, сказал Максим. Верно я говорю, мужики?
Охотники недружным мычанием выразили согласие с предводителем. И даже собаки, лежащие в стороне, будто поняли смысл сказанного, приподняли головы и заворчали.
Тихо, тихо, успокоил их Гоша Ермоловвторой низкород в команде «северных». Он не отличался ни умом, ни силой. Его ценили за умение обращаться с собаками. Псы маленького Гошу обожали. Даже самые недружелюбные и злобные кобели валились на бок и, задрав лапы, подставляли пузо, стоило Гоше пощелкать языком и хлопнуть ладонью по бедру.
Значит, решено, подвел итог Максим Шуманов. Завтра нам предстоит большой переход. На охоту отвлекаться не будем, тем более что мяса на корм в этот раз у нас достаточно.
Он кивнул в сторону кривой березки, в яме у корней которой лежал большой тюкостанки Севы Лодочника, зашитые в оленью шкуру. Гриша Карпенко достался группе «западных»это решил жребий. Мясо убитого мута еще не успело испортиться. Но через день-другой оно начнет подванивать и сочиться противной жижей. Ламия и таким угощением не побрезгует, но тащить на жердях смердящий грузсомнительное удовольствие, вот и еще один повод поспешить на первую базу.
Охотники заговорили о повадках диких зверей. Федька с интересом слушалкое-что даже для него было в новинку. Потом тема незаметно смениласьначали обсуждать ловушки, делиться опытом.
Иван Рыбников, собрав несколько веточек и камушков, принялся мастерить действующую модель какой-то хитрой системы, предназначенной для ловли хищного зверя. Федька подвинулся ближе, чтобы лучше видеть.
Приманку кладем здесь, объяснял Иван. Взводим сторожок А зверь Он закрутил головой, высматривая какой-нибудь предмет, который мог бы изобразить хищника.
Вот! Федька сунул руку в карман, вытащил заячью лапку.
Отлично! Иван взял подношение, решив сначала, что это просто кусочек меха. Зверь заходит так
Округлый камушек упал, перекрыв воображаемой добыче путь к отступлению, и в тот миг сверху на мягкую лапку свалилась и толстая веточка«бревно» раздавило «зверя».
Сам придумал? одобрительно сказал Максим Шуманов. В школе такой схемы не показывали.
Сам, сказал Иван и протянул Федьке заячью лапку.
Ого! ухмыльнулся Геннадий Сапин. Он был молод в сравнении с остальными благородами отрядаему только недавно исполнилось семнадцать. Точно в день своего рождения он сыграл свадьбу с Марьяной Самарской. А до этого Геннадий почти пять месяцев таскал в кармане точно такую же лапку, подаренную невестой.
Да ты никак жениться удумал? спросил он в лоб. На ком?
На Тае, ответил Федька и тут же понял, что сболтнул лишнее. Он испуганно взглянул на Вову Самарскоготот пучил глаза.
На Тае? удивился Геннадий. Погоди! А как же
Все посмотрели на Ивана.
Он был бледный и какой-то пришибленныйбудто это на него обрушилась звериная ловушка.
Я не хотел, заюлил Федька, понимая, что лучше бы ему сейчас заткнуться. Но оправдания так и рвались наружу:
Она сама! Честное слово! Мы дружили просто! Мы же соседи
Он смотрел на Ивана. Тот, раздувая щеки, крепко сцепил ладонион словно удерживал сам себя. Лицо его постепенно краснело, а глаза словно выгорали.
Стало тихо. Все ждали, что теперь будет. И только Вова Самарский, вздохнув, негромко сказал:
Беги, Федька. Беги.
На далекий хлопок поначалу даже никто не обратил внимания. И лишь когда высоко над лесом зависла, разгораясь, яркая алая звезда, Максим Шуманов резко встал, толкнул Федьку в тень, крепко взял Ивана под руку и спросил:
А это что за хреновина?
Звезда медленно плыла над черным лесом, опускалась вниз, освещая макушки елей.
Там «западные», сказал Геннадий Салин.
Похоже, там есть кто-то еще, пробормотал Гоша Ермолов, глядя на собак, а не на далекий снижающийся огонек.
Всё пошло не так, вдруг высказался мрачный Эдик Бабуров. С самого начала, когда вырвался Сева Лодочник и его просто убили вместо того, чтобы всё сделать по правилам.
Заткнись, сказал Максим.
Но Эдик и не думал молчать.
Дальше всё будет только хуже, размеренно проговорил он, качая головой. Кодекс не соблюдался. Ритуал был нарушен. Жертваотвергнута Всё с самого начала пошло не так. Дальше будет только хуже.
Максим Шуманов посмотрел на своих людей. Они не на шутку встревожились, некоторые даже выглядели напуганными. И понятно почему: в деревне многие считали, что Эдик наделён даром предвидения. Он всегда был немногословенпо малолетству его даже числили глухонемым. Но уж если он начинал говорить, то чуть ли не каждое его слово воспринималось окружающими как пророчество. Ходили слухи, будто бы его бабка родила всех детей не от мужа, а от шамана, который пытался лечить бесплодие этой пары.