Сентябрь промчался, словно лошадь галопом. Дни на учебной базе вертелись в бешеном ритме. Распорядок дня оказался предельно насыщен занятиями, а каждое утро по неистребимой армейской традиции начиналось с физо. Десятикилометровый маршбросок до полигона, затем занятия по рукопашному бою, стрельбы, а потом кросс обратно. Естественно с полной выкладкой. Затем обед и новые занятия: вождение бронетехники, минирование и прочее, и прочее, и прочее. В одном из ангаров нашёлся даже трофейный "MAGO", до оскомины знакомый по передовой. Этот велгонский бронетранспортёрединственный из БТРов с колёсным движителем, прочие БТРы у противника все либо гусеничные либо полугусеничные. Остальной парк представляли отечественные БТРы Б40А, БМП "Кирасир" и парочка средних танков СТ-44 ранней модификации. Кроме того, в программу вождения были включены новые армейские внедорожники ВАК-130 и сборная окрошка грузовиков: русские "ВежАвтоКоны" моделей 521 и 627 и "Тунны"; трофейные хаконские "Франконии" и велгонские "Норды"; а также закупаемые в Островном Союзе "Дэффены".
Занятия по спецкурсу начинались после восемнадцати ноля. Проводил их полковник Семёнов, позже к нему присоединилась подполковник Бережённова. Дама оказалась с норовом, возрастом за сорок с хвостиком и с железной хваткой. Жёсткая и в то же время терпеливая. Причём из кадровых, в отличие от того же Семёнова. До войны женщины в армии были большой редкостью.
Спецкурс начался вполне ожидаемо: с цикла лекций, состоявших из подробного разбора боестолкновений со "стирателями", примеров различных тактических приёмов противника и освещения разработанных методик противодействия им. Но чем дальше Семёнов и Бережённова углублялись в тему, тем больше от всего этого попахивало мистикой. А уж когда начались практические занятия, мистика посыпалась как из рога изобилия. Нет, никаких потусторонних сущностей и всяких там демонов конечно же не было, а были лишь раскрыты иные грани мироустройства касательно роли и места в нём человека и его скрытых способностей. Пищи для размышлений было предоставлено столько, что успевай только переваривать.
А потом выпуск, прошедший вполне буднично: построение, зачитывание приказа и прохождение торжественным маршем. Так совпало, что выпускались в тот день "Заря-26" и одна из рот 2-го батальона фронтовых разведчиков. Однако построение было общим и торжественным маршем прошли все подразделения.
Подлетаем,сообщил борттехник, склонившись к дремавшему пассажиру.
Сколько ещё?спросил Масканин.
Но борттехник его не услышал. Тогда Максим повторил вопрос, перекрикивая гул двигателей:
Сколько ещё лететь?!
Летун глянул на часы и гаркнул:
Минут десять!
Когда борттехник скрылся за дверью, Масканин уставился в иллюминатор. Облачностьредкая, с высоты полутора тысяч метров земля внизу как на ладони. Неровные прямоугольники возделанных полей, с которых в августе и начале сентября собрали урожай; тронутые желтизной перелески и прожилки серебристо-синих речушек. Попадающиеся деревеньки выглядели игрушечными и так же по игрушечному смотрелись на дорогах машины.
Десять минут пролетели незаметно. И вот уже земля за иллюминатором понеслась навстречу, а в ушах появилась лёгкая боль. Едва ощутимый толчоксамолёт коснулся полосы и рёв двигателей сменил тональность.
Всё! Приехали,объявил вышедший борттехник и нажал на рычаг открытия рампы. В салоне к этому времени наступила тишина.
Попрощавшись с экипажем, Масканин зашагал по лётному полю с чемоданом в руке. На соседней полосе выруливали на взлётную дорожку сразу семь бомбёров, их через Юрьев перегоняли на фронт. Слева на краю поля возвышалась командно-диспетчерская вышка, а вот в какую сторону надо идти, чтобы выйти за пределы аэродрома со стороны города, было не понятно. К счастью, по грунтовке, что тянулась параллельно взлётно-посадочной полосе, подъехала легковушка и тормознула со скрипом.
Подбросить?поинтересовался летун в кожанке, распахнув дверцу.
Не откажусь.
Лётчик потеснился и Масканин сел рядом, позади водителя.
В город?
В город,кивнул Максим.
Подбросим тебя до Девяточной. А там уж, извини, у каждого своя дорога.
Да мне хоть куда, лишь бы мимо Юрьева не промахнуться.
Лётчик хохотнул и тронул плечо водителя:
Давай, Макар, гони к воротам.
И солдат погнал. Да так погнал, что казалось, он стремился оторваться от земли и взмыть под облака. Даже на поворотах скорость не сбавлял. Всю поездку лётчик бросал на пассажира оценивающие взгляды и, в конце концов, остался разочарованМасканин ни единым мускулом на лице не выдал своего волнения. Да и не волновался он особо, весь сентябрь, считай, сам устраивал такие же гонки на вождении, только на учебной базе за это ещё и оценки ставили.
Проверка документов на КПП отняла меньше минуты и водитель-лихач вновь помчал сломя голову, но уже притормаживая, когда навстречу шли грузовики и автоцистерны.
Масканина высадили на въезде в город. Поблагодарив и пожав руки летуну и водителю, он проводил машину глазами и на одном из домов частного сектора приметил табличку "улица Девяточная". Далеко ли до Шелкопрядного он не знал, в Юрьеве ему до сего дня бывать не приходилось. Прохожих вокруг негусто и все в отдалении.
Цок-цок. Цок-цок.
Из-за поворота ближайшего переулка выехал экипажпегая кобыла, запряжённая в коляску. Извозчик тронул вожжи и свернул, как по заказанному, в сторону Максима. Оставалось только махнуть рукой.
До Шелкопрядного подбросишь?
Извозчик неторопливо пригладил бороду, словно прикидывая какую таксу заявить офицеру, причём явно нездешнему, так как вольногорку с другими головными уборами не спутаешь, затем отложил вожжи и выдал:
Да хоть до проспекта подброшу.
Мне на Шелкопрядный надо,раскусил его хитрость Масканин. Откуда ему было знать, ближе ли этот проспект отсюда, чем Шелкопрядный переулок или нет, и один ли вообще проспект в городе. Юрьев-то не большой городишко, может даже и проспекта здесь нет, а этот ушлый дядя задумал проверить ориентируется ли клиент в городе.Рубь даю. Идёт?
Ну идёт. Садись, капитан. С ветерком не обещаю, кобыла моя уже давненько не резвая.
Можно и без ветерка,сказал Максим, залезая в коляску,главное, чтоб по адресу.
Н-но!
Экипаж тронулся и мимо Масканина заскользили пригородные виды Юрьева. Бесконечные извилистые, переходящие одна в другую улочки, чистые и ухоженные. Заборчики частных домов, из-за которых выглядывали садовые деревья. Машин мало, пешеходов, особенно ближе к центру, много и густо и никто никуда не спешит. Даже странно как-то, что средь бела дня столько народу гуляет. И только подумав об этом, Максим вспомнил, что сегодня выходной. Присутственные здания и доходные многоквартирки группировались в центральных районах, но и те были разбавлены частным сектором. Тихая спокойная провинциальная жизнь. Конные жандармы и городовыеи те, казалось, спят на ходу. Конечно, никто из них не клевал носом, просто они, как и все юрьевцы, жили в собственном локальном режиме времени.
Пррруу!одёрнул кобылу извозчик.Приехали.
Максим расплатился и накинул сверху целковый и когда экипаж тронулся, медленно побрёл по неожиданно широкому переулку, высматривая нужный номер дома. На него озирались, вольногоры в Юрьеве гости нечастые, а заприметить вольногора всегда можно было по неизменной шапке и бебуту. Барышни поспешно отводили в стеснении взоры, стайки детей показывали пальцами и приветливо махали руками. Да уж, не сравнить с Хаконой, где его дивизия не раз входила в города. В том же Лютенбурге местные в страхе шарахались, наевшись пропаганды про страшных и свирепых дикарей-вольногоров.
Вспомнив про Лютенбург, Максим в который раз подосадовал, что так и не получилось разузнать про тот бой. Весь месяц эта мысль свербила, но времени не хватало катастрофически. Занятия, бывало, и до полуночи затягивались. Где уж тут запросы делать? Ну ничего, в который раз решил для себя Максим, выясним. Обязательно выясним.
Он остановился у выкрашенной в зелёное калитки. Номер тот самый17. Вздохнул, унимая всколыхнувшееся в груди волнение, и нажал на кнопку звонка. Сердце застучало часто-часто.