Спасибо, стараясь не обращать внимания на лёгкое головокружение и слабость, негромко сказала я и обулась. Теперь будь добра, подай мне умыться.
Сейчас, сейчас! засуетилась крепостная и принесла кувшин. Смиловался над вами Господь. Как я рада!
Груня, что со мной произошло? Я ничего не помню, умывшись с её помощью, призналась я.
Беда с вами случилась, Юлия Александровна, расчёсывая мои спутавшиеся волосы, не утаила служанка. Какая вас хворь одолела, не ведаю. Долго без памяти вы были, и Нестор Виссарионович с вами сидел. Косу заплести прикажете, барышня?
Да, заплети, кивнула я.
Юная служанка ловко управлялась с моими длинными и густыми волосами. Мне вспомнилось, как когда-то Лариса заплетала меня в холодном школьном вестибюле, напротив треснувшего зеркала. В этот день я впервые увидела Нестора.
Мне нужно найти молодого князя, Груня, и как можно скорее! Ты знаешь, где он? спросила я.
На кухне, наверное. Сказывал, что хочет об обеде для вас похлопотать. Я бы сбегала за ним, коли бы злюка эта дверь не заперла.
Нам нужно выбраться отсюда! Арина доложит Чёрному князю о том, что я очнулась, и он придёт сюда! с ужасом воскликнула я
Барышня, милая, успокойтесь, прошу! попыталась утешить меня Груня. Я верю, что Господь нас не оставит.
Скажи мне, а какой сегодня день? Какое время года за окном? Зима?
Осень, сударыня, вдруг донёсся до меня откуда-то бархатный и проникновенный, мой самый любимый на свете голос. Как же вы позабыли? Нынче ещё октябрь.
Я подняла глаза и онемела от счастья.
Глава 2. Огненный знак
Нестор Виссарионович! радостно пролепетала Груня. Наконец-то вы вернулись!
Она продолжала что-то говорить, но я уже не слышала её.
Как преобразило Нестора возвращение к жизни! Он шёл ко мне, высокий и статный, с чарующим блеском в глубоких фиолетовых глазах и лёгким румянцем на щеках. На его губах сияла счастливая улыбка. Его дворянская осанка, свежее лицо и здоровое сильное тело как непривычно и удивительно всё это было для меня и как естественно для него! Нестор словно всегда был таким, в богатом чёрном камзоле, в белоснежной рубашке с тончайшими кружевами на широких рукавах, в кюлотах и начищенных до блеска французских башмаках.
«Слава тебе, Боже! мысленно воскликнула я. Всё получилось так, как мы мечтали. Нестор жив, я жива, мы в восемнадцатом веке. Он укротил время, он повернул его вспять. Настоящий гений! Он трудился не покладая рук столько лет, и Господь, наконец, вознаградил его!»
Нестор почувствовал моё смятение и заговорил первым:
Доброе утро, Юлия Александровна. Как ваше самочувствие?
Мне хотелось плакать и смеяться. Я просто не могла поверить в то, что мы наконец-то сможем быть вместе.
Доброе утро, Нестор Виссарионович, наконец, сказала я. Со мной всё в порядке.
Я говорила, но Нестор словно не слышал меня, не сводя с моих губ своих живых, но неподвижных, горящих как фиолетовые самоцветы глаз.
Со мной что-то не так? спросила я, пытаясь выяснить причину его затянувшегося молчания.
Вы прекрасны яко ангел небесный, кратко и отрешённо, на выдохе прошептал он, и его глаза вдруг виновато опустились, а щёки неожиданно окрасились умилительным румянцем смущения.
Я едва удержалась от того, чтобы позабыть о жёстких приличиях, вскочить с постели и прижаться к нему. Мне не терпелось услышать, как он дышит и как бьётся его ожившее сердце.
Да, так и есть, сказал Нестор и, склонившись к моему уху, перешёл на жаркий соблазнительный шёпот. Моё сердце навеки ваше, сударыня.
Мне захотелось шепнуть ему ответное признание, но он очень скоро отстранился. Груня, которая стояла прежде поодаль, у окна, внезапно приблизилась к нам, явно желая напомнить, что нас в комнате трое и что нам стоит вести себя скромнее.
То, что случилось с тобою, настоящее безумие, Юля, сказал Нестор. Но эхо прошлого едва ли могло затихнуть в твоей душе. Неужели тебя никогда не посещали странные воспоминания? Неужели ты не чувствовала, что отличаешься от ровесников? Неужели та эпоха ничуть не докучала тебе? Прислушайся к себе и поразмысли о том, где ты родилась и каково твоё настоящее предназначение.
Нестор был прав. Где-то глубоко-глубоко в моей памяти, за семнадцатью годами жизни в двадцать первом веке, были погребены очень смутные и отрывочные воспоминания о прежней, прервавшейся в конце восемнадцатого столетия жизни. Во времена, когда Нестор, вопреки всем преградам, был рядом со мной. Во времена, которые каким-то чудом вернулись, снова став моей реальностью.
Я помню какое-то пышное голубое платье, комнату о двух окнах. В Вяземске у меня не было фарфоровых кукол, но я отчего-то помню их. Ещё я помню маму. Не в халате и стоптанных тапках, а совсем другую. Такую нарядную, утончённую. Иногда строгую. Она бранила меня за то, что я зажигала свечу и читала по ночам. Помню и тебя, но почему-то очень плохо. Быть этого не может! прошептала я.
Тогда я впервые увидела в его холодных и мудрых, не по возрасту серьёзных глазах простое человеческое счастье. Нестор тихо засмеялся. Моё тело подалось ему навстречу, готовое безропотно раствориться в крепких объятиях. Я с трудом отстранилась и потупила взор, одолеваемая приступом мучительной нежности, которую решила скрыть в присутствии крестьянки.
Груня наблюдала за нами в каком-то странном остолбенении. Её щёки рдели как маковый цвет, а дымчато-серые глаза выражали изумление, волнение, порою даже страх.
Барышня, да вы бы хоть укрылись! сорвалось с её губ строгое замечание. Где же видано это? Князь на вас неодетую смотрит!
Не бойся, я не причиню барышне вреда, обернувшись к Груне, убедительно сказал Нестор. Особенно в присутствии такой надёжной заступницы как ты.
Всё вы, князь, изволите шутки шутить, поправляя бретели на моих плечах и набрасывая на меня покрывало, нахмурилась Груня. А мне честь барышни дороже моей жизни будет.
Не ты ли барышне такую прекрасную косу заплела? забавляясь поведением крепостной, спросил Нестор.
Я, ваше сиятельство. Я нынче ещё учусь шёлком и бисером шить.
Дорого бы заплатил за умницу и мастерицу такую, улыбнулся он.
Спасибо вам на добром слове, князь, поблагодарила Груня. Только хозяйка и за тысячу рублей меня не продаст. Правда, барышня?
Ни за что не продам, ответила я и засмеялась.
Я бы тоже не продал своего Варфоломея, сударыня. А волосы ваши краше только стали, нежно разгладив на ладони один из моих тёмных вьющихся локонов, улыбнулся Нестор. Беспокоит вас что-нибудь?
Голова немного кружится, призналась я.
Это не страшно. Очень скоро это должно пройти. Теперь мне необходимо послушать, как бьётся ваше сердце, сударыня, произнёс он. Расслабьтесь и позвольте вашу руку.
Какова же была моя радость, когда вместо болезненного холода шершавой белой кожи я вдруг почувствовала приятное живое тепло сильной и ласковой мужской ладони! Он со вниманием считал удары моего сердца в течение минуты. Всё это время его нежный взгляд медленно скользил по моему запястью, по линиям моей ладони и по моим тонким пальцам.
Нестор, а твоё сердце? с улыбкой прошептала я. Оно бьётся как раньше?
Даже сильнее, чем раньше, не отпуская моей руки, без промедления ответил он. Я чувствую себя превосходно. А вот вы, сударыня, нуждаетесь в поддержке и заботе до тех пор, пока не вернутся к вам жизненные силы и все воспоминания ваши. Постойте-ка. Я должен точно выяснить, нет ли у вас жара.
Он наклонился ко мне, и я почувствовала на своём лбу его горячий, но лёгкий и чистый, как пламя венчальной свечи, поцелуй.
Князь, окажите милость, извольте вести себя скромнее! с неожиданной серьёзностью выпалила Груня. И вы, Юлия Александровна. Где же благовоспитанность ваша?! Маменька ваша не видит! Заперла бы вас в комнате, а меня розгами бы угостила!
Полно тебе переживать, красавица. Это всего лишь медицинский осмотр, попытался успокоить служанку Нестор. Неужели тебя никогда доктора не осматривали?