Я посмотрела на черно-серый наряд фрейлины и покачала головой.
Мы теперь все так одеваемся, пожаловалась Маура. Старуха велела спрятать в сундуки все шелка и бархат, все маски и кружева. Артуро у нее под каблуком, ни слова возражения пискнуть не смеет. Официально Аквадората придерживается благодарственного поста в честь избавления города от чумы.
Вся Аквадората?
Ах нет, так далеко власть старухи не распространяется. За стенами дворца продолжается обычная жизнь, но мы должны молиться от рассвета до заката, смех и улыбки под запретом. Ну ничего, сегодня этот нелепый пост закончится.
И дона да Риальто принялась мечтать, какое миленькое платьице будет на ней уже нынче вечером. Потом ее мысли перескочили на школу, и она в красках поведала мне, как Голубка Паола кичится, являясь в «Нобиле-колледже-рагацце» в моей гондоле, как принимает поклонение городской публики, притворяясь мною.
Она настроила против тебя всех учениц, распуская сплетни об интрижках догарессы. Маура вздохнула. Будь со мною Карла, вдвоем мы могли бы противостоять лживым обвинениям.
От Маламоко нет вестей?
Нет, грустно ответила подруга.
Это хорошо, решила я. Значит, Карла в порядке.
Надеюсь. Ну что ж, моя догаресса, давай отправимся поприветствовать дожа?
Без меня, Панеттоне.
Что?
Ступай, милая. Я останусь здесь и не сдвинусь с места, пока тишайший Муэрто лично не принесет мне извинений за арест.
Филомена, примирительно начала Маура, тебя заперли для твоей же безопасности. Его серенити встревожили покушения, и он
Ступай.
Разве у него не было повода проявить строгость?
Разве у него нет рта, чтоб сообщить мне о своей тревоге? Нет, Маура, поведение тишайшего можно объяснить, но не оправдать.
Любящая женщина должна прощать ошибки супруга.
Расскажи об этом любящей женщине лично, здесь таких нет.
Золотистые бровки доны да Риальто приподнялись:
Ты не влюблена в Чезаре?
Я хмыкнула.
Не значит ли это, что у моего беспутного братца появился шанс отвоевать твое мятежное сердце? проворковала Маура.
Я поморщилась.
Нет? Оживившаяся было Панеттоне погрустнела. Хорошо. Я передам его серенити твое пожелание.
Она удалилась. Я заперла за ней дверь, задвинула внутренний засов и стала ждать.
Через четверть часа ко мне постучали. Горничная Инес предлагала мне переодеться в бальный наряд. Ответа она не удостоилась, как и горничная Констанс, принесшая вино и закуски, как и синьор Копальди, интересующийся, все ли со мной в порядке.
Звук передвигаемого мною комода ушей секретаря, наверное, достиг. Я баррикадировала вход на случай, если он велит стражникам выламывать двери.
Дона Сальваторе, непривычно приветливая, уговаривала меня выйти, ей вторила нежным голоском Паола. Синьорины сулили мне торжественную встречу и сообщали, что супруг мой, тишайший Муэрто, ожидает меня в малой зале.
Я молчала.
Незнакомая девица строгим тоном передала приглашение от свекрови.
Я молчала.
Филомена, прогрохотало из коридора, брось ребячиться.
Ты сбрил свою ужасную бороду? прокричала я, узнав голос брата. Куда ты возил этого стро своего нового родственника?
Выйди, расскажу.
Мне не настолько любопытно, отрезала я и опять замолчала.
Филомен характер мой знал прекрасно, поэтому настаивать не стал.
Изолла-ди-кристалло, сообщил он в замочную скважину.
Я легла животом на комод и прижала ухо к двери:
И что вы там искали?
Да что там есть? хмыкнул братец. Твой муж просто хотел побывать на нашем атолле. Ты знала, что по документам владения этот клочок суши переходит первому наследнику третьего поколения Саламандер-Арденте?
Ну да. Остров является частью приданого нашей матушки, и по решению ее родителя Я запнулась, потому что, произнесенное вслух, это решение вдруг показалось мне странным. Тебя что, не заставляли изучать семейный архив?
Он ответил что-то вроде того, что крючкотворство никогда его не занимало. Мы немного поболтали о родителях, о том, что, не будь Филодор, наш второй брат, таким книжным червем, он давно устроил бы нам наследника в третьем поколении, что на остальных надежды мало, потому что Флоримон еще слишком молод, а близнецыбалбесы.
Филомен вздохнул оттого, что мой супруг бесплоден. Я спросила, только ли вся Аквадората осведомлена о недостатках дожа, или это обсуждается и на материке. Ответ обогатил меня нелепой историей о форколских сиренах, наколдовавших синьору Муэрто бездетную будущность. Мы похихикали, вспомнили согбенную Атаргате с проплешинами на чешуйчатом хвосте, матриарха Форколы.
Тут нас прервал тишайший Муэрто, строгим голосом спросивший любезного шурина, что в русалочьей истории его забавляет. Тот заверил, что история его восхищает и приводит в трепет.
Дож отправил синьора Саламандер-Арденте Я не услышала куда, но, видимо, там ему будет сподручнее трепетать. Вослед брату в это благословенное место были отправлены все.
То есть Чезаре проорал:
Все вон! И многозначительно засопел в замочную скважину.
Я потянула носом. От супруга пахло вином. Захотелось пить. Поэтому я сползла с комода и отправилась к столу, на котором стоял кувшин с водой.
Он опустел примерно на треть, когда наконец до меня донеслось заунывное:
Чего ты хочешь, Филомена?
Неторопливо загибая пальцы, я начала перечислять все свои желания. Там было и звание первой ученицы «Нобиле-колледже-рагацце», и белый пони с розовым бантом в гриве, и чтоб тишайший супруг провалился к черту.
Мне пообещали пони.
Я захотела личную гондолу, только не черную, а красную с золотыми веслами.
Мне ее посулили.
Желаний не осталось, и я попросила развод.
За дверью стало тихо. Испугавшись, что Чезаре обиделся и ушел, я опять взобралась на комод, прислушиваясь.
Хорошо, сказал дож наконец. Ты его получишь.
Когда?
Он опять помолчал.
Сегодня после бала.
Что ему стоило просто извиниться? Кто мешал?
Ну и ладно, и пожалуйста. Тишайший супруг желает развода? Пусть!
Опомнись, Филомена! Ты на этом настояла.
Потому что он не попросил прощения! Это он, Чезаре, загнал меня в угол, вынудив тем самым
Тут я приказала мыслям заткнуться, они становились слишком несправедливыми. Правы они были лишь в одном: я загнана в угол.
Комод отодвигался гораздо медленнее, чем до этого придвигался. Ножки скрипели по паркету, оставляя на нем борозды. Ну и пусть.
Я распахнула дверь и присела в реверансе:
Приветствую, ваша серенити. Удачным ли было ваше путешествие? Здоровы ли вы? В порядке ли аппетит?
Тишайший Муэрто, в парче и золоченой шапке, уточнил, не буду ли я также интересоваться его стулом, имея в виду отнюдь не предмет мебели.
Слегка покраснев, я потупилась и осведомилась о причине визита драгоценного супруга. Дож крякнул и, кажется, обратился к небесам, прежде чем сообщить мне, что его благочестивой матушке не терпится познакомиться с невесткой.
Я возразила, что незачем пожилой синьоре напрягаться, запоминая обличье и имя той, которая невесткой ее через несколько часов быть перестанет, потому что вскорости благочестивой доне Маддалене придется лицезреть другую невестку.
Его серенити заверил меня, что родительница крепче, чем может показаться на первый взгляд, а сам предпочитает умереть холостым, и что именно безбрачие позволит ему совершить это в преклонном возрасте, так как я уже почти загнала его в могилу.
Пикировка немало меня взбодрила. Чезаре, кажется, тоже получал от нее удовольствие. Выглядел супруг великолепно, свежий морской воздух пошел ему на пользу.
Вы плакали?
Да. Не смогла сдержать слез, когда вы бестрепетно согласились на развод. Вот так я должна ответить?
Шмыгнув носом, я покачала головой.
Супруг предложил мне руку, на которую я оперлась. Мы вышли из спальни, беседуя о музыке.
Свекровь ожидала нас в малой зале приемов.
Гвардейский караул отдал нам честь.
Капитан Гаруди сегодня не на службе? спросила я, приветливо кивнув незнакомым стражникам.
Синьор Гаруди теперь служит Аквадорате за ее пределами, скучно ответил дож, по причине своей излишней болтливости.