Всё не так, Морт. Вообрази, что ты годами живёшь счастливой жизнью вместе с Пенни, завёл детей, любил их, и был любимым. Представь всё, что ты когда-либо хотел, любил, уважал, чему верил всё это. А теперь вообрази, что завтра ты просыпаешься, и обнаруживаешь, что всё это исчезло. Не просто исчезло, но никогда не существовало. Женщина, которую ты любилеё не было, она была мечтой, созданной исключительно с целью манипулирования тобой. Дети, твоя жизнь, твоё счастьевсё это было ложью, сфабрикованной существом настолько чужеродным, что оно тебя даже не ненавидит ты был лишь инструментом, сказал Марк, и ненадолго замолчал.
Она заставила тебя думать, будто у тебя были дети? озадаченно спросил я.
Нет идиот! Я использовал это в качестве примераэто самое близкое к тому, что я мог придумать, чтобы передать тебе то счастье, которое она во мне создавала. Это было не просто счастье, это было всё. Пока она была со мной, у мня не было сомнений или страхов. Смерть могла грозить мне, но она держала мою руку, и я верил, что она будет ждать меня за порогом смерти. Все действия имели смысл, и каждый миг был полон значимости, всё это было частью её плана для улучшения человечества. Нет не только это поведал он, и приостановился на миг, когда в его голосе прозвучала нотка стыда.
Что? спросил я. Я не был уверен, что хотел знать, но он не стал бы говорить, если бы не нуждался в том, чтобы сбросить с себя эту ношу.
Это было как секс, только лучше. Всё время, пока я служил ей, я воздерживался от женщин У меня не было к ним влечения. Каждый раз, когда я кого-то лечил оставил он слова висеть в воздухе, и увидел, как он содрогнулся, вспоминая.
У тебя был оргазм, когда ты лечил людей?
Нет! Но мне всё равно было стыдно, даже хуже, потому что ощущение было гораздо лучше оргазма. Это было подобно наркотику, восторг разума и духа, а также исступлённое ощущение физического удовольствия. Почему, ты думаешь, я ходил искать нуждающихся людей? спросил он, и в его взгляде было смиренное отчаяние и унижение. Я «хотел» найти больных людей. Я в них нуждался а когда желание становилось настолько сильным, что я делал людям больно во сне, просто чтобы потом их вылечить а она прощала меня. Она сказала, что это было нормальнослабость плоти, вынужденной содержать в себе божественное.
Я не мог не почувствовать отвращение, вызванное его словами.
Это начал я, и остановился, прежде чем закончить словом, о котором я думал: «отвратительно».
Я знал, что это неправильно, но я должен был верить ей. Мне нужно было верить ей. Я был как наркоман Я всё ещё наркоман. Даже сейчас мне снится Я так сильно хочу вернуться к ней, сказал Марк, и обхватил голову руками.
Но ты отверг её, сказал я, надеясь напомнить ему о его собственной внутренней силе.
Даже в этом решении я не могу утверждать, что мои мотивы были чисты. Действительно, я злился потому, что она отказалась помогать Пенни это был момент, когда я больше не мог притворяться, что она руководствовалась нашим благом. Я уже знал глубоко внутри но в тот момент я в этом уверился. Но даже при этом у меня не хватило бы сил её отвергнуть, если бы я не был так зол.
Зол на то, что она не хотела помочь Пенни, добавил я за него.
Нет, ответил он лишённым надежды голосом, его лицо покраснело, а глаза наполнились слезами. Я злился за то, что она не давала мне желаемое то, в чём я нуждался. Это была злость наркомана, которому отказали в следующей дозе.
Я долгие минуты смотрел на своего друга. У него кончились слова, а у меня слов для него не было. Моей единственной мыслью было то, что человек с благородным духом был сломан, и превращён вот в это. Друг, которого я так долго знал, был разрушен, тщательно, изнутри и снаружи, настолько полно, насколько это вообще можно было с кем-то сделать. Оглядываясь назад, я думаю, что в именно в тот день я осознал, что испорчен может быть любой человек, что никто из нас не имел иммунитета ко злу. Какими бы высокими ни были наши идеалы, мы все были подвержены слабости и порокам. Это был последний шаг от невинности к взрослой жизни.
Но у нас всё ещё были возможности для выбора. Быть может, плохие возможности, порой казавшиеся незначительными, но выбором они от этого быть не переставали. По крайней мере, каждое утро содержит в себе выборутонуть в отчаянии, или встать, и попытаться что-то сделать, каким бы бессмысленным это ни было.
Наконец мои мысли сошлись вместе, и я произнёс:
И что ты теперь будешь делать?
Он засмеялся:
Тут ничего не поделаешь. Отдай мне ту бутылку, и сделаю единственное, что может притупить боль, произнёс он. В его голосе не было извинений, лишь онемевшее принятие факта.
Это просто медленная смерть, ответил я.
Мне пойдёт, сказал он. Я ведь, вообще-то, не особо хочу жить. То, чем я стал оно не заслуживает жизни.
Ты правда хочешь умереть? спросил я без малейшего намёка на насмешку.
Ага.
Тогда давай сделаем это.
Что? спросил он с ноткой удивления.
Ну, не я, конечномне ещё есть, ради чего жить но если тебе правда так больно, то тебе следует позволить мне помочь тебе, искренне сказал я ему.
Это не смешно. Я серьёзно, Морт.
Я знаю. Я люблю тебя, Мрак. Ты был одним из лучших моих друзей, сколько я себя помню. Если тебе настолько больно, то я хочу тебе помочь, сказал я. В тот момент я был совершенно серьёзен, и он видел это у меня на лице.
Почему?
Давай посмотрим на альтернативы, объяснил я. Ты можешь упиться до смерти в течение месяцев или лет, причиняя боль всем, кому ты небезразличен, заставляя их смотреть на твоё медленное угасание. Ты также мог бы покончить с собой каким-нибудь зрелищным образом, шокировав всех, и причинив им ещё больше боли. Или приостановился я, подняв палец. Ты мог бы позволить мне помочь тебе.
Как помочь? Тут ты меня потерял, сказал Марк, но по его словам я понял, что его гнев и отчаяние наконец сменились любопытством.
Помочь тебе умереть. Обычно, когда кто-то совершает самоубийство, человек делает это в одиночестве, и результат обычно бывает таким, что кто-то получает противный и грязный сюрприз, когда обнаруживают случившееся. Если я помогу тебе, то твои варианты будут значительно лучше. Ты можешь сейчас выбрать место и время, а я позабочусь о том, чтобы никто не нашёл твоего тела если только ты не хочешь, чтобы его нашли. Ты можешь просто исчезнуть, и никому не нужно будет узнать или я могу передать «новости» месяцы или годы спустя, чтобы твоя семья могла успокоиться.
Ты сделаешь это для меня?
Я не думаю, что мог бы назваться другом, если бы бросил тебя в такое время, но многозначительно примолк я.
Но что? спросил Марк.
Ты должен поклясться в том, что позволишь мне помочь тебе.
Что это значит?
Это значит, что ты не можешь сделать это в одиночку. Если ты серьёзно решил, что хочешь сделать это, то тебе придётся позволить мне помочь тебе. Ты можешь сделать это так, как пожелаешь я помогу с любым планом, который ты придумаешь, но ты сначала должен мне о нём рассказать, и это не может быть что-то глупоевроде упивания до смерти.
Марк долгий миг внимательно смотрел на меняв его лице было больше надежды, чем я видел за последний месяц.
Ладно, договорились, сказал он.
Поклянись, настоял я.
Я клянусь дать тебе знать, когда и где я умру, покуда ты клянёшься помочь, а не вмешиваться, ответил он.
Я клянусь помочь, чтобы ни случилось.
И что дальше? спросил он.
У меня ещё есть дела этим утром, а у тебя? сказал я ему.
Марк засмеялся:
Моё расписание свободно. Я собирался упиться до потери сознания, но сейчас это кажется довольно бессмысленным. Полагаю, я приступлю к планированию.
Предлагаю тебе сперва принять ванну и побритьсянет смысла пахнуть как дохлая крыса. Но не забудь тебе нужно сначала сказать мне, что бы ты ни решил, сделал я акцент на последнюю часть.
Скажу. Но насчёт бритья не увереня подумывал отрастить себе бороду, сказал он, проведя рукой по неоднородной щетине, проросшей на его щеках. Марк никогда не был благословлён хорошей бородойволосы у него на щеках росли как попало, оставляя некоторые участки совершенно лысыми.