Будущее не предопределено.
Всё, что я когда-либо виделасбылось, ответила она.
А что насчёт священника, травившего людей? парировал я. Я знал, что это она точно изменила.
Когда я это видела, я знала, что смогу предотвратить этои предотвратила. Однако всё, что я видела до и после, сбылось. То, что я увидела сегодня, изменить невозможно, произнесла она с холодной предопределённостью в голосе, от которой я похолодел.
Дай мне немного подумать, сказал я, и вышел на веранду. Я забыл упомянуть это прежде, но вид на сады был сногсшибательным. Пенни пошла было за мной, но я отмахнулся от неё. Не каждый день узнаёшь, что жить тебе осталось несколько месяцев.
Там я провёл почти полчаса, глядя на деревья и слушая ветер. Мир казался гораздо ярче, чем совсем недавно, гораздо более стоящим жизни. Хотел бы я иметь возможность сказать, что именно заставило меня принять моё решение, но словами этого не передать. Я просто знал. Свернуть с путизначит отказаться от себя, стать кем-то, кем я быть не хотел. Я вернулся внутрь. Пенни уже укладывала наши вещи обратно.
Остановись, мы не уезжаем.
Выражение её лица было душераздирающим. Я бы почти всё отдал, чтобы его изменить, но не это.
Ты же не серьёзно? сказала она.
Серьёзно. Я не могу их бросить. Герцогу нужны мои показания. Людям Уошбрука нужна моя защита. Мы нужны нашим родителям. Если я уйду, то не буду тем человеком, которого ты любишья буду пародией на него, подделкой. Я скорее предпочту встретить будущее с высоко поднятой головой, даже если это означает потерю всего, заявил я. Я сам был готов зарыдать, но решительность гнала от меня слёзы прочь.
Пенни встала, и подошла ко мне, лучась гневом:
А что насчёт меня? А! Что насчёт твоих родителей? Мы можем взять их с нами! Что я буду делать, когда ты умрёшь? Ты об этом подумал!? тряслась она как дерево в грозу. Ты думаешь, воспоминания о твоих благородных намерениях согреют меня ночью? Думаешь, они принесут радость твоим родителям?
Я не передумаю, сказал я, но мне было больно видеть её такой.
Ты, эгоистичный ублюдок! попыталась ударить меня Пенни, но я поймал её запястье. Я позволил бы ей дать мне пощёчинуэто могло бы позволить ей почувствовать себя лучше, но я волновался, что она поранит руку о мой щит. Мы поборолись немного, затем она отдёрнула руку. Я не останусь. Если ты собираешься это делать, то можешь делать это один. Я не буду смотреть, как ты убиваешь себя, сказала она притихшим голосом.
Я открыл рот, чтобы ответить «Ты мне нужна. Я не могу сделать это без тебя», но слова так и не прозвучали. Я не мог заставить её участвовать в этом. У меня не было права. Она шагнула назад, а я стоял с полураскрытым ртом. Пенни качала головой, будто отрицая то, что видела в моих глазах. Наконец она развернулась, подошла к двери, и миг спустя ушла. Даже не хлопнула дверью.
Я сел на кровать. Вообразить день, который окажется хуже этого, я не мог.
Глава 6
Я сидел в комнате почти час. Хотел пойти за ней, но учитывая то, что она сказала, я не мог этого сделать. Если мне правда было суждено умереть через полгода, то было бы несправедливо заставлять её смотреть. Может, если она уйдёт сейчас, то сумеет найти кого-то другого, забыть что угодно, лишь бы ей не было так больно. Конечно, с моей стороны было идиотизмом так думатьесли бы мы поменялись местами, то я ни за что бы не оправился от этого всего лишь за несколько месяцев, если бы вообще оправился.
Одна мысль слегка подняла мне настроение. Если я знал примерное время и обстоятельства своей смерти, то мог быть чертовски уверенным, что я не умру до этого момента. Если смотреть в этом свете, то на следующие шесть месяцев я был практически в безопасности от несчастий. Есть некая свобода в знании того, что ты не можешь умеретьпока, по крайней мере. Я пытался сосредоточиться на этом. Ход моих мыслей прервал стук в дверь.
Встав, я немедля открыл её, обнаружив слугу, сопровождавшего Джеймса, Герцога Ланкастера. Тот вошёл сразу же, как только я открыл дверь. Закрывая дверь у него за спиной, я понял, что он был взволнован. Точнее, от него практически волнами исходила аура ярости. В последний раз я видел Джеймса настолько разгневанным во время битвы в Замке Ланкастер.
Он молча расхаживал по комнате, поэтому я оставил его в покое, и налил себе бокал вина. Я, может, и не упоминал об этом прежде, но в покоях в центральной комнате была выложена очень хорошая подборка вин.
Налить? спросил я его.
В жопу бокал, тащи всю бутылку, внезапно ответил он.
Джеймс известен отнюдь не чрезмерным пьянством, но чёрта с два я стал бы ему возражать. Я передал ему бутылку, и он запрокинул её, сделав длинный глоток, прежде чем усесться на кушетку. Я слегка расслабилсятеперь, когда он сидел, Джеймс казался не таким уж взрывоопасным.
Судя по твоему виду, день у тебя прошёл примерно так же хорошо, как и у меня, осмелился я высказать свои мысли.
Не знаю, не знаю. Твой сын только что обоссал тебя, и послал куда подальше? сказал он тоном, намекавшим на то, что я понятия не имел, насколько плохой у него был день.
Это Марк сказал? в шоке спросил я. За все мои и его годы он жил лишь для того, чтобы радовать своего отца, хотя ему не всегда это удавалось.
Нет, он этого не говорил. Он вступил в ряды священников Вечерней Звезды и отказался от наследствабез предупреждения, без слов, без причины, закончил он, и сделал ещё один длинный глоток из бутылки.
Он хочет быть священником? Какого хрена? удивился я. Представить такое я не мог. Последние несколько лет его интересовали лишь женщины и вино. И вообще, я всё ещё не был уверен, что доверял богине Вечерней Звезды. Отец Тоннсдэйл создал для меня плохой прецедент, отравив моих родителей, и почти отравив ещё и всех в Замке Ланкастер. Я выдул содержимое своего бокала, и поискал взглядом ещё одну бутылку. Я не думал, что первую смогу вырвать у Джеймса из рук.
Его не было в доме, когда я прибыл вчера. Он послал мне записку, в которой сказал, что он зайдёт ко мне сегодня. Надменный щенок! воскликнул он, и ещё выпил. Учитывая то, какими темпами он напивался, я задумался, сколько ещё он продержится.
А сегодня? сел я рядом с ним на кушетку. Теперь у меня была своя бутылка.
Сегодня он показался у дверей в белой мантии, и сказал мне, что его «призвала» богиня. Он дал мне вот это, вытащил он скомканный лист бумаги. Я взял его, и пробежал глазами по строчкам. Там было недвусмысленно написано, что Маркус из Ланкастера отказывался от своего наследства и от всех прав на герцогство Ланкастера.
И ты ему просто позволил? спросил я, пожалел об этом сразу же, как только слова сорвались с моих губ. Вино пересилило моё обычное здравомыслие.
Хрена я ему позволил! Я взъярился на него! Я был так разозлён, что хотел там же его и задушить! Но его ничто не трогало. Спокойный как корабль в оке бури. Это злило меня больше всего, я думаю. Он просто послушал меня, а потом ушёл, сказал Джеймс, казавшийся теперь более спокойным, и слегка подшофе. Мордэкай, скажи мне кое-что и будь честен.
Определённо, ваша светлость.
Брось эту «вашесветловскую» хуйню! Я говорю с тобой как мужчина с мужчиной, как отец с лучшим другом своего сына, сказал он с покрасневшим лицом. Я был хорошим отцом? Я что, довёл своего сына до этого? Он всегда казался счастливым, что я сделал не так?
Я был в полном недоумении. Джеймс всегда был в моей жизни выдающейся личностью, идеалом уверенности и властия был потрясён до глубины души, увидев его настолько уязвимым.
Марк любит тебя, Джеймс. Всегда любилно он также боялся тебя, как любой сын боится и уважает своего отца. Я думаю, он ощущал сильное давление стать достойным твоих ожиданий, но я не думаю, что эта ноша была слишком тяжёлой. Он никогда не давал мне повода думать, что хотел вот так сбежать.
Тогда почему он это сделал? спросил он, закрывая лицо ладонями, возможноскрывая слёзы, но вслух я никогда этого не скажу.
Джеймс, я не думаю, что это как-либо отражается на тебе. Скорее мне это кажется чем-то, что случилось с ним. Он не стал бы делать это из прихоти, и я уверен, что он не сделал это исключительно для того, чтобы сделать тебе больно, сказал я, и наклонился к нему, похлопав его по спине. Обычно я бы не осмелился быть настолько фамильярным, но сейчас мне казалось, что друг Джеймсу нужен был больше, чем вассал.