Бутылка
Зюзя осторожно выглянул из-за кучи строительного мусора, за которой прятался последние пять минут. Опасность миновала. Тараканы ушли. Зюзя смахнул со лба капельки пота. Насекомые, пробегавшие по улице, не почуяли юного старателя, затаившегося неподалеку.
Отец как-то рассказывал Зюзе, что когда-то таракана можно было убить тапком, но люди предпочитали уничтожать их с помощью хи-ми-ка-тов. Слово-то какое непривычное! В неравной битве видов тараканы гибли тысячами, пока однажды не покинули человеческие города, чтобы вернуться через несколько десятков лет, заметно увеличившись в размерах, став более прожорливыми и агрессивными. Отец называл эту перемену му-та-цией (еще одно странное словечко из его лексикона) и говорил, что виной всему оружие, которое использовалось в последней войне. Но Зюзя считал, что тараканы выросли и вернулись, чтобы отомстить, и полагал, что рано или поздно ненависть сделает что-то подобное и с человеком. Ну а пока стая тараканов, каждый - не меньше кошки, в один миг разрывала на части взрослого мужчину. Пару недель назад Зюзя издали наблюдал, как за несколько минут они сожрали забредший в Город караван.
Несчастные торговцы, судя по всему, были издалека и сунулись в Город, не ведая, что тот давно покинут прежними жителями, а новые обитатели превратили его в охотничьи угодья. Люди появлялись в Городе ненадолго, чтобы поживиться при свете дня артефактами, кои еще можно было отыскать в развалинах, а потом бежали обратно - в предгорья, где не было мутантов, обожавших человечину.
Зюзя в два прыжка пересек широкую улицу с потрескавшимся и местами просевшим асфальтовым покрытием и метнулся к двухэтажному дому, который заприметил днем раньше, когда пробирался к магазину стройматериалов, где надеялся найти гвозди. Железо, добыть которое с каждым годом становилось сложнее, ценилось дорого.
Мародеры, казалось, обошли дом стороной. На нем сохранилась даже табличка с облупившейся краской. Зюзя предполагал, что на ней было написано название улицы. Но подтвердить это никто не мог, а сам он читать не умел. Зюзя рассчитывал отыскать здесь лампочки - хрупкие грушевидные стекляшки. Говорят, что когда-то их было много, они горели, и в Городе было светло даже по ночам. Но Зюзя не верил в подобные байки. Как стекляшка может гореть? Бред. Лампочка - свидетельство достатка. Их берегут для дорогих гостей. А в богатых семьях из них каждый день пьют травяной чай. Пока есть старатели, богачи могут позволить себе не осторожничать с ломкими сосудами.
Зюзя скользнул в пустую глазницу одного из высаженных окон, оглядел большое помещение и, не обнаружив ничего ценного, юркнул в дверной проем. Он оказался на площадке, откуда уходила вверх каменная лестница, на которую падали пробивавшиеся сверху лучи света. В них плавали потревоженные дыханием человека пылинки. Зюзя ворвался в их карусель, и обшарил еще несколько комнат наверху. Пусто! Зюзя почувствовал себя обманутым. Видимо, кто-то здесь уже поживился. Обидно! Столько риска - и ради чего?
Он разочарованно пошлепал вниз. Вот и вход в залу, через которую он попал на лестницу. А это что?
На лестничной площадке обнаружилась дверь, на которую Зюзя поначалу не обратил внимания. Она была одного цвета со стеной и практически сливалась с ней. Любопытно! В Зюзе встрепенулась и начала крепнуть почти угасшая надежда. Если он не заметил эту дверь, так, быть может, и тот, кто шарил здесь ранее, тоже проскочил мимо?
Сняв с пояса костяной нож, Зюзя подцепил край двери. Не поддалась. Зюзя нажал посильнее. Дверь жалобно скрипнула, но устояла. Зюзя с досады пнул ее и едва не упал. Дверь легко распахнулась. Зюзя шлепнул себя по лбу. Балбес! Как он сразу не догадался, что дверь открывается в другую сторону?
Дверной проем зиял темнотой. Зюзя разглядел уходившие вниз ступени. Что там? Зюзя втянул в себя воздух. Пахло ветхостью, и сыростью. Где-то наверху жалобно скрипели створки болтающейся на ветру оконной рамы, но снизу не доносилось ни звука. Зюзя выставил перед собой нож и мужественно ступил на лестницу.
Ступени вели в просторный подвал. В нем было не так темно, как казалось на первый взгляд. Под самым потолком белело пятно узкого, почти незаметного оконца, сквозь грязные стекла которого едва пробивался дневной свет. Зюзя огляделся. Справа виднелись покосившиеся, местами просевшие полки с горками ржавой пыли. На них, похоже, хранилось что-то металлическое - инвентарь либо какие-то детали. Железо тверже и лучше камня, но быстрее сдается беспощадному времени. М-да... Поживиться тут нечем.
Слева от лестницы, у самой стены, лежал скелет, покрытый лохмотьями истлевшей одежды. А рядом с ним... бутылка! О чудо! Зюзя подпрыгнул от радости. Он обеспечит месяц безбедной жизни себе, матери и сестренке. Жаль, что этого не увидит отец.
Отец Зюзи сгинул в Городе около года назад, отправившись в центр, где, как считал, могли сохраниться относительно нетронутые людьми магазины и учреждения. Но там же, в центре, бродили целые полчища тараканов... Зюзя шмыгнул носом, но тут же отогнал от себя грустные мысли. В Городе раскисать нельзя.
Зюзя поднял бутылку и отер с нее пыль. Сосуд из толстого зеленого стекла с запечатанным горлышком оказался тяжелее, чем он ожидал. Зюзя встряхнул бутылку. Внутри что-то было. Зюзя поднес сосуд к подвальному оконцу.
Внутри лежала свернутая в трубочку бумага, перехваченная то ли нитью, то ли чем-то еще. Интересно, зачем кому-то понадобилось засовывать это в сосуд? Зюзя бросил находку в сумку, еще раз внимательно обвел взглядом подвал, затем обыскал покрывавшие скелет лохмотья. В сумку перекочевал небольшой прямоугольник из древнего материала, который старики называли смешным словом плас-тик. Предмет украшали непонятные символы и маленькое изображение молодого мужского лица. За пластиной последовали палочка и браслет из того же материала. Зюзя улыбнулся. Предчувствия его не обманули. Дом преподнес ему щедрый подарок.
Путь из Города лежал через кварталы одноэтажных домов. Это был опасный участок, полный тупиков и узких улочек, в каждой из которых могла притаиться какая-нибудь плотоядная тварь. Одинокому старателю, попавшему сюда, приходилось надеяться на быстрые ноги. И Зюзя припустил, не забывая поминутно озираться по сторонам.
Миновав последний проулок, он выскочил в поле и с облегчением упал в траву. Здесь бояться нечего: дикие звери к Городу не приближались - тараканы питались не только человечиной.
Отдышавшись, Зюзя поднялся и быстрым шагом двинулся к горам, где раскинулось родное поселение - несколько десятков юрт. Прежде чем отправиться на базар, где старатели продавали найденные артефакты, он хотел хорошо выспаться. Каждый выход в Город высасывал его досуха.
Зюзя проснулся с первым лучом солнца. Тихо, чтобы не потревожить спящих мать и сестру, он выскочил из юрты и спустился к ручью, где напился холодной, до ломоты в зубах, воды. Затем с наслаждением набрал ее в немеющие ладони и плеснул в лицо, смывая остатки сна. День обещал быть хорошим. Бутылка, да еще из такого толстого стекла, куда лучше глиняных или тыквенных сосудов и непременно привлечет богатого покупателя.
Базар, известный далеко за пределами окрестностей, размещался на большом пятаке утрамбованной земли, окруженный рвом и частоколом, и был больше чем рынком. Он представлял собой маленькую крепость, где торговцы могли не беспокоиться за сохранность своего товара, а купцы побогаче - найти безопасный ночлег. На ночь она запиралась крепкими подъемными воротами. Но каждое утро они опускались, и площадь за частоколом наполнялась людским гомоном, запахом тандырных лепешек и шашлыков.
К базару Зюзя подобрался, прячась в высокой траве. У еще закрытых ворот уже скопились телеги и переругивались люди, стремившиеся попасть на торговую площадь вперед остальных. Улучив удобный момент, Зюзя прошмыгнул к одной из телег и, зацепившись за ее днище, незаметно миновал вооруженных тесаками здоровяков, охранявших вход.
Многие торговцы уже успели разложить товар, и кто-то уже бойко зазывал первых покупателей. Зюзя быстро пошел вдоль рядов, выискивая свободное место. Наконец он заприметил незанятый уголок, но едва расстелил кусочек рогожи, предусмотрительно прихваченный с собой из дома, как услышал грозный окрик: