Шани вздохнул и допил кевею. И ведь никто не поверит, что высокое кресло ему сейчас нужно только ради спасения государя. У шеф-инквизитора в Аальхарне была одна очень важная привилегия: он имел право начинать священную войну, не нуждаясь в согласии владыки страны и мобилизуя в армию солдат Заступника любую персону, невзирая на чины и звания.
И принц Луш пошагает с фамильным мечом в руке отвоевывать святыню Истинного Бога у еретиков. Никуда не денется. Вряд ли ему захочется пойти на костер за отказ выполнять священную волю. А с ним за компанию отправятся и буйные молодые дворяне, у которых много сил и куража, но нет ума и здравого смысла, чтобы найти им применение, и в столице воцарится спокойствие.
Теперь оставалось все продумать и отшлифовать. Шани вспомнил фразу из древнего земного фильмаздесь нет мелочей, особенно в таком деле, как этои встал из-за стола.
* * *
Ах ты ублюдок!
Брант-инквизитор Валер, который не сдерживал ни слов, ни действий, ни эмоций, ворвался в аудиториум черным вихрем и первым делом схватил со стола толстенный том Посланий пророка, видимо, собираясь использовать его в качестве оружия. Испуганные академиты повскакивали с мест и столпились в углу, а бычок Михась принялся засучивать рукава мантии, намереваясь прийти на помощь наставнику.
Мерзавец! Змей продувной! Облапошил старого дурака и думаешь, что тебе это сойдет с рук?! Вот! Валер скрутил кукиш и сунул его едва ли не в нос Шани. Вот тебе! Не бывать тебе, байстрюку, шефом!
Шани стоял за кафедрой и слушал нервные выкрики с выражением непробиваемого спокойствия на лице. Он ожидал, что подобные сцены будут, и уже успел к ним морально подготовиться. Кстати, именно Валера, претендовавшего на кресло шеф-инквизитора, Шани ожидал в гости первым.
Ах, хитрая скотина! Бестия изворотливая! низкорослый пузатый Валер прыгал вокруг кафедры, пытаясь зацепить Шани Посланиями пророка по физиономии. При той разнице в росте и комплекции, что была у них, это являлось довольно затруднительным, но Валер в пылу игнорировал мелочи. Я тебя проучу!
Шани взял заранее заготовленную кружку ледяной воды и выплеснул ее в лицо крикуну. Валер замер, захлебнувшись очередным ругательством, и выронил книгу. На него было жалко смотреть. Вода стекала по жидким волосам и упитанной физиономии, и казалось, что брант-инквизитор готов разрыдаться от обиды. Шани отставил кружку и сказал:
Занятие окончено.
Академиты выбежали из аудитории, даже не забрав свои вещи. Шани закрыл за ними дверь, вынул из кармана платок и протянул Валеру. Тот хмуро принялся вытирать лицо, пыхтя и ворча что-то себе под нос.
Валер, ну вы как ребенок, честное слово, с ласковой укоризной произнес Шани. Присаживайтесь, поговорим.
Валер опустился на стул и, глядя куда-то в сторону, принялся разглаживать мокрый платок.
Что конкретно вас не устраивает? продолжал Шани все тем же увещевательным ласковым тоном, каким говорят с расстроенными детьми и животными. Что я исполняю обязанности несчастного Младича, который и без того согнулся под гнетом забот и болезней? Это временно. Мне, безродной безотцовщине, никогда не занять его кресло. Я к этому и не стремлюсь.
Валер качнул головой, соглашаясь.
Или вам не нравится послание о Походе за Кругом? продолжал Шани уже жестче. Валер нахмурился и заерзал. Что же, по-вашему, стоит оставить величайшую святыню нашей веры в руках еретиков? На позор и глумление? Да это стыд наш, и горе наше, что Круг Заступника до сих пор не вернулся в Аальхарн. Я скорблю о том, что никто не решился на такой шаг раньше.
Кто же против этого, согласно проворчал Валер. Даже если план Шани ему не был по душе, он прекрасно помнил, что в ереси можно обвинить кого угодно, а инквизиторы горят в точности так же, как и колдуны. А как бы вы вели себя на моем месте? Узнав, что на ваше будущее посягает какой-то выскочка?
Не знаю, весело ответил Шани и ободряюще похлопал Валера по плечу. Ну, ну. Выше нос, Валер. Уверяю, что ваша карьера вне опасности.
Когда Валер покинул аудиториум, то Шани поднял Послание пророка и, задумчиво перелистывая страницы, подумал, что теперь ему стоит ждать пулю в спину от кого-нибудь менее темпераментного и более расчетливого. Отец Гнасий был прав, говоря о пути лжи и предательства. И ведь никого не убедишь, что на самом-то деле ему и даром не нужна эта власть, и он не собирается карабкаться по чужим головам к высокому положению.
Даже самого себя в этом не убедишь.
Скрипнула дверь, и в аудиториум заглянула взлохмаченная Хельгав привычном юношеском образе.
Наставник, все хорошо? спросила она.
Да, ответил Шани. Заходи, Хельгин.
Девушка скользнула в аудиторию и принялась собирать книги и листы для записей. Шани смотрел, как она двигаетсябыстро, но плавно, без мальчишеской порывистости движенийи ощущал, как в груди просыпается яркое живое тепло, неожиданное и непривычное. Его просто не могло быть.
Я так и не спросил, все ли с тобой в порядке, произнес он.
Хельга, которая завинчивала чернильницы, улыбнулась.
Да, наставник. Вас забрал доктор Машу я хотела быть с вами, но он меня прогнал. И я поехала к себе, она смущенно хихикнула. Переодеваться пришлось в кустах, а то меня бы неправильно поняли соседи.
Прости, что так получилось с Симушем, серьезно сказал Шани. Я не хотел, чтобы ты
Хельга взяла стопку книг и подошла к Шани.
А знаете, мне было совсем не страшно, сказала она и посмотрела ему в глаза. Вы ведь обещали, что со мной не случится ничего плохого.
* * *
К удивлению Шани, желавших отвоевать Круг Заступника у неверных набралось весьма и весьма немало. Кого-то привлекло обещанное отпущение прошлых, настоящих и будущих грехов, кто-то хотел законным образом награбить добра в далеких краях, где, как известно, золото под ногами валяется, кому-то пожелалось проявить, наконец, удаль молодецкую не на турнире, а в серьезном деле, и были те, кто искренне верил в свою избранность для великой миссии.
Никуда я не поеду, твердо заявил принц и повторил вразбивку, видимо для того, чтобы его лучше поняли. Ни-ку-да.
Шани, облаченный в парадную инквизиторскую мантию, красную с белым, отдал принцу поклон и протянул руку, в которую Хельга, исполнявшая сейчас обязанности секретаря, тотчас же положила свиток с несколькими печатями.
Ваше высочество, в таком случае вы не оставляете мне выбора. Отказ от воли нашей матери святой Церкви определяет вас в еретики и лишает всяческой поддержки земных и небесных властей. Вас казнят завтра.
Луш презрительно ухмыльнулся. Было видно, что он не принимает Шани всерьез, и все угрозы и печати не имеют для него значения.
Я наследник, цинично промолвил он. Причем единственный. Кто позволит меня сжечь? Много на себя берете, - он сделал паузу и подчеркнуто закончил:ваша бдительность.
Не единственный, подал голос государь, который сидел поодаль и внимательно наблюдал за происходящим. Луш, неужели ты думаешь, что стал незаменимым?
Принц гневно обернулся к отцу и сжал кулаки. Шани на всякий случай повел правой рукой, приводя закрепленный на запястье кинжал в боевое положение.
И кто же мой брат, батюшка? с обманчивой мягкостью осведомился Луш. Миклуш значительно помолчал, доведя сына этой паузой до высшей степени отчаяния, и ответил:
Да вот он. Вам сколько лет, декан Торн?
Хельга, совершенно не по протоколу, ахнула в голос.
Двадцать пять, сир, глухо ответил Шани: к такому повороту событий он не был готов и лихорадочно прокручивал в голове возможные варианты поведения. Миклуш удовлетворенно качнул седой головой.
Ну вот. Как раз двадцать пять лет назад я сослал на север свою беременную фаворитку, твою матушку. До места ссылки она не доехала, скончалась по пути во время родов. Ты воспитывался в монастыре Шаавхази. Здравствуй, сынок, я искренне рад тебя видеть. И глаза у тебя точь-в-точь как у твоей матери. Красавица была Альгин. Первая красавица. И на меня молодого ты похож. Одно лицо просто.
Слова государя прозвучали очень здраво и логично. Ни для кого не было секретом, что в свое время Миклуш прославился множеством побед на поле любовной брани, так что наследники престола могли бы по столице отрядами маршировать. И среди них вполне мог бы оказаться и новый декан инквизиции.
Ложь! воскликнул Луш, переводя налившиеся кровью глаза с Шани на Миклуша и обратно. Казалось, он вот-вот бросится в дракуи для него не имеет значения, кого валять по полу: собственного отца или внезапно объявившегося родственника. Вранье!
Миклуш встал и повел плечамикрепкий осанистый старик выглядел так, что всем присутствующим стало ясно, кто здесь подлинный владыка, и в чьей власти и кара, и милость.
Мне решать, что ложь, а что вранье, весомо сказал он. И назначать наследниковтоже в моей власти. Ты здесь еще не государь, Луш. Помни об этом.
Лицо Луша опасно покраснело; Шани подумал, что принца вот-вот хватит удар, и решил брать дело в свои руки.
Ваше высочество, с достоинством произнес он, подойдя к Лушу почти вплотную, не упрямьтесь. Если вы волнуетесь за вашу безопасность в походе, то обещаю представить вам лучших телохранителей моего ведомства, он понизил голос и продолжил:А если вы боитесь покушения на престол, то я не претендую. Клянусь спасением своей души, что не имею такого намерения.
Несколько долгих минут Луш буровил его пронзительным взглядом, и Шани приготовился отразить крепкий удар слева, однако принц решил взять себя в руки и многообещающе прошипел:
Берегись, братец. Я этого так не оставлю.
Хорошо, кивнул Шани. Думаю, это потерпит до вашего возвращения домой, а пока пройдемте со мной к народу. Ваши верные подданные хотят увидеть своего принца.
Луш согласно качнул головой и вдруг обернулся к Хельге. Та вздрогнула и опустила глаза.
Эй, парень, окликнул принц, глядя очень мрачно и недобро. У тебя сестры случайно нет?
Есть, ваше высочество, ответила Хельга ломким мальчишеским баском. Нас двойня у матушки. Близнецы.
Шлюха твоя сестрица, парень, весомо заметил Луш. Недоглядела матушка.
Хельге только и оставалось, что проглотить обиду.
Дворцовая площадь, запруженная по-праздничному наряженным народом, приветствовала Шани и Луша восторженными воплями, развернутыми военными штандартами новообразованных полков и иконами на знаменах. Шани посмотрел по сторонам: да, похоже, сюда пришла вся столицакто-то готов отправляться в священный поход прямо сейчас, а кто-то просто глазеет: вон, зеваки расселись даже на деревьях и крышах. Он вскинул руку, призывая радостный люд к тишине, и произнес:
Братья и сестры! Именем святой матери нашей Церкви, я отпускаю вам ваши грехи, прошлые, настоящие и будущие! Идите и вырвите у язычников нашу святыню! Не отдадим Круг Заступников на поругание варварам!
Толпу взорвало ревом ликования. Несколько минут Шани смотрел на кричащих в экстазе людей и думал, что в этом можно найти своеобразное удовольствие. Сейчас все эти люди были в его полной и безоговорочной власти: он мог послать их на смерть, разрушить ад или штурмовать небо, он мог приказать им умереть или убить друг другаи они тотчас же выполнили бы его приказ с радостной улыбкой на губах. Это было что-то большее, чем любовь, восхищение или преклонение. Это была подлинная власть, имевшая невероятно притягательный вкус.
Мне этого не нужно, внезапно с какой-то светлой ясностью осознал Шани и крикнул:
Ваш принц с вами! Ступайте и побеждайте именем Заступника!
Луш выступил вперед и выбросил вперед правую рукуагрессивный жест призыва к бою заставил толпу взреветь от восторга и начать скандировать его имя. Вот ему вкус власти был по душе: Луш оперся на перильца балкона и рявкнул:
Вперед! К победе и славе!
Луш! Луш! Луш!
Принц с нами!
Вперед! дружно откликнулись люди, а в колокольне собора начали вызванивать Благодарственный канон.
Шани довольно улыбнулся и отступил к выходу с балкона. Дело было сделано, и он заслужил малую долю отдыха и покоя. Кто бы мог подумать, что с начала его деканства прошло меньше недели Он пересек зал и направился к лестнице: домой. На сегодня с него хватит. Домой и отдыхать от всего этого.
А как тебя зовут, малыш? услышал Шани голос государя и остановился. Из приоткрытой двери, ведущей из зала в малую владыческую библиотеку, вырывалась полоса света иШани принюхалсялегкий пряный аромат выпечки.
Хельгин, ваше величество, пробасила Хельга. Шани вопросительно вскинул бровь. Миклуш угощает Хельгу пряниками? Как мило
Прости моего сына, Хельгин, продолжал государь. Он сказал так нарочно, чтоб тебя задеть. Кстати, Шани подумал, что Миклуш настоящий мастер значительных театральных пауз; вот у кого бы поучиться актерам, в девичьем обличье ты выглядишь намного лучше.
Хельга помолчалаШани представил, как она, по обыкновению своему, заливается румянцеми ответила:
Не знаю, сир. Говорят, со стороны виднее.
Шани шагнул вперед и побарабанил костяшками пальцев по двери.
Хельгин, мы уходим.
Хельга выскочила буквально через несколько мгновений, словно поджидала, когда ее позовут. В руке у нее был пряник, который она смущенно спрятала в карман мантиитак, словно делала нечто предосудительное. Миклуш вышел следом, уважительно посмотрел на Шани и спросил:
Надеюсь, ты ко мне не в претензии?
Шани улыбнулся и отдал поклон. Он чувствовал искреннюю жалость к старику, который старался быть сильным, но практически не имел ни сил, ни поддержки.
Ни в коем случае, ваше величество.
Миклуш вздохнул. Всесильный и могущественный владыка, которым он предстал перед всеми менее часа назад, бесследно исчезсейчас это был немощный старец, придавленный к земле своим неизбывным горем.
Дурной сын как бородавка на лице отца, вздохнул государь. Шани сочувственно кивнул. И срезать больно, и носить некрасиво А мысль с тобой сама по себе неплохая.
Шани пожал плечами и искренне ответил:
Меня не привлекает власть, ваше величество. Тем более, полученная обманным путем. Если мы вам больше не нужны, то не смеем отвлекать от дел государственной важности.
Государь улыбнулся.
Вкус власти нуждается в том, чтобы его вдумчиво распробовали. Тогда и любовь к нему придет. Всего доброго, ваша неусыпность. До свидания, брат Хельгин. Передайте сестре, что я всегда рад видеть такую красавицу во дворце.
Хельга низко поклонилась и кинулась следом за Шани, который вышел на лестницу и стал спускаться вниз, раздумчиво хлопая ладонью по перилам. Во дворце уши есть не только у стен, но и у каждой дощечки паркета: наверняка уже пошли разговоры о том, как ловко новый декан втерся в доверие государю. И эти слова про незаконнорожденного сына шутки шутками, но всему есть предел.