Бомба, коротко ответил Шани. Брови Симуша взлетели вверх: он в самом деле был удивлен.
Какая бомба, о чем вы?
Да бросьте, усмехнулся Шани. Я все знаю, ваш заговор раскрыт. Гиршем рассказал о закупке разрыв-камня. Скажите, где именно в бальном зале заложена бомба, и я обещаю вам снисхождение на суде. Тело ваше уже вряд ли можно спасти, а вот за душу есть смысл побороться.
Симуш растерянно посмотрел на Шани, а потом медленно перевел взгляд на Хельгувидимо, поняв, что все подстроено. Выражение его лица не сулило декану и его помощнице ничего хорошего.
Нет там никакой бомбы, процедил он. Вы ничего не знаете и палите из пушек по мухам. Наугад. Вдруг что-то попадется. А мой господин
Ваш господин здорово струсил, перебил его Шани и цинично ухмыльнулся. Сейчас он пребывает в твердой уверенности, что вы предали заговорщиков и рассказали мне о том, какой еще несчастный случай заготовлен для государя. Ну? Где бомба?
Шани не мог объяснить, почемуно Симуш поверил. Он опустошенно провел ладонями по щекам и некоторое время сидел молча, словно пытался принять тот факт, что его жизнь изменилась навсегда, и из дворца он выйдет не всесильным вельможей и фаворитом государевой фамилии, а никем, предателем, навсегда утратившим доверие господинаи это при том, что на самом деле он никого не предавал. Потрясение вышло действительно серьезным, подумал Шани, к нему стоит привыкнуть.
Лучше грешным быть, чем грешным слыть? мягко сказал Шани и, убрав саблю в ножны, сел рядом с Симушем. Расскажите мне правду, и я обещаю вам защиту.
Симуш взглянул ему в глаза, и Шани понял, что дело сделано. Он и сам не ожидал, что все будет настолько легко и настолько быстро.
Естественно, никакую бомбу сторонники принца не подкладывали, хотя такая мысль у заговорщиков и появлялась. Владетельный сеньор Павло Лекеш, например, предлагал нанять человека, который спрячет взрывное устройство под одеждой, подойдет как можно ближе к государю и приведет заряд в действие. Шани, бежавший в бальный зал за следом за Симушем, вспомнил, что в новую эру на Земле было что-то подобное. Дурные замыслы, судя по всему, одинаковы везде во вселенной.
Государя собрались устранить во время фейерверка. Огненная потеха была излюбленным развлечением аальхарнцев, и ни один праздник, а уж тем более государев бал не обходился без запуска ракет, что плевались в небе разноцветными искрами, и пламенных колес, которые рассыпали во все стороны пестрые потоки весело трещащего огня. Для запуска ракет на крыше дворца и внизу, в парке, были расставлены специальные пушки, возле одной из которых, заряженной не холостым, а малоразмерным боевым снарядом, состряпанным как раз из Гиршемовой посылки, дежурил верный друг принца Эглер. По знаку он должен был отправить заряд не в сторону и вверх, а в направлении третьего окна бального зала.
Уроды! рявкнул Шани. Сколько людей погибнет, не думали?
Из зала уже несся смех и аплодисменты: в парке включили первые пламенные колеса, и люди столпились возле окон, стараясь не упустить ни одной детали. Возле третьего окна был трон, Миклушу не пришлось идти далеко Шани толкнул дверь и увидел веселые разноцветные отблески на стенах: значит, по традиционному протоколу фейерверка, до запуска первой ракеты было не более трех минут. Он окинул взглядом толпу, с усталым ужасом понял, что не успеет прорваться к нужному месту, и вскинул руки в заранее отрепетированном жесте «Красная тревога». Кравчие побросали подносы с бокалами, охранцы и замаскированные сотрудники инквизиционного корпуса кинулись к шефу со всех сторон зала.
Скорее! выдохнул Шани. Уводите государя от окна, немедленно!
И первым бросился бежать в сторону Миклуша.
А дальше время словно замедлило свой ход, и Шани охватил взглядом весь бальный зал во всех деталях, заметив и принца с искаженным от гнева лицом, который увидел, что его замысел снова потерпел крах, и государыню, которая поднимала к глазам окуляры, чтобы лучше разглядеть огненную потеху, и Миклушатот понял, что снова находится на волосок от смерти, и самое главноепушку внизу, которая, вопреки всем правилам, сейчас была развернута в сторону дворца и грозно смотрела на третье окно. Заговорщик криво улыбнулся и привел в действие заряди это Шани увидел тоже. А потом все завертелось в безумном хороводе красок и звуков, огня и криковно Шани уже падал, отталкивая Миклуша от пламени и осколков.
Дальше стало темно.
Впрочем, тьма не была пустой. В ней постоянно двигались какие-то серые сгустки, которые занимались своими, странными и непонятными делами и вели разговоры на тягучем невнятном языке. Шани всмотрелся и увидел, что попал в прошлое и снова стоит в зале исполнения наказаний, а прокурор протягивает ему мешок с пакетом милосердия.
Вы знаете принцип действия Туннеля?
Саша кивнул. В школе он был лучшим учеником и о Туннелях, которые использовались для переброски войск и грузов с Земли на прочие планеты обитаемого космоса, мог бы рассказать все подробности. Например, то, что через Туннели ссыльных заключенных отправляли к месту ссылки: планету, выбранную наугад из Астронавигационного реестраи это могло быть как приятное доброжелательное место, так и голый камень в открытом космосе.
Ему было страшно. Он не был ни героем, ни отпетым уголовником, которые плевать хотели и на свою жизнь, и на все Туннели. Обычный мальчик десяти с половиной лет.
Отец не пришел. Сидя в камере в ожидании отправки, Саша надеялся, что двери вот-вот откроются, и отец появитсяпридет, чтобы проститься.
Видимо, он был слишком раздавлен своим горем, чтобы идти к убийце жены и нерожденных детей.
Хорошо, холодно сказал прокурор и подал знак команде отправки. Те пощелкали по своим планшетам, и стена перед Сашей раскрылась двумя створками ворот, открывая камеру перехода.
Вперед.
Саша сделал шаг и погрузился в искрящееся сиреневое марево.
Какой героизм, произнес кто-то с искренним восхищением. Какая подлинная преданность!
Это уже не Земля, подумал Шани. Это планета Дея на самой глухой окраине Вселенной, и это Аальхарн, страна, в которой я живу Открыв глаза, он увидел, что лежит на кровати в приснопамятной Красной спальне, а лейб-лекарник двора доктор Машу возится у него за спиной, звякая своими инструментами.
Что с государем? подал голос Шани. Уже через несколько минут эту фразу разнесут по дворцу с рассказами о том, что истинно преданный слуга Заступника и родины думал не о себе, а о своем владыке.
Жив и здоров! Жив и здоров! воскликнул доктор. Вы и ваши люди успели оттолкнуть его от окна за мгновение до этого чудовищного случая!
Шани вздохнул с облегчением. Все-таки успел Принц, конечно, приготовит новый несчастный случай, но не сейчас. У них есть время, и это самое главное.
Доктор, что у меня со спиной?
Спину в самом деле жгло так, словно ее перцем засыпали.
Вас сильно посекло осколками, с сочувствием промолвил Машу, подходя ближе, но я уже наложил швы. Выпейте вот это и засыпайте.
Он склонился над Шани и поднес к его губам стеклянную плошку с мутной зеленоватой жидкостью. Шани ощутил легкий вяжущий вкус квярна, местного анальгетика, и подумал, что надо спросить о судьбе Хельги, но не успел и провалился в сон.
По счастью, ему ничего не снилось.
Глава 3. Круг
Шеф-инквизитор всеаальхарнский Валько Младич по дряхлости лет уже успел впасть в детство, и давно был фигурой номинальной, а не что-то действительно решающей. Сидя на маленьком кожаном диванчике в приемной, Шани вспоминал о том, как Младич вел у него курс в академиуме, обучая богословию и древним языкам. По слабости телесной жечь ведьм он не мог уже тогда, но теоретиком был превосходным. Шани до сих пор хранил листы с лекциями Младича в одном из ящиков своего рабочего стола.
Гривеш, верный слуга и давний помощник шеф-инквизитора, бывший немногим моложе своего господина, неторопливо вышел из кабинета и оставил дверь открытой.
Прошу, ваша неусыпность.
Поморщившись от боли в спине, Шани поднялся и прошел в кабинет. Да, с годами здесь ничего не менялось: те же самые книги на полках, тот же трактат Герта Двоеслова, по-прежнему раскрытый на пятой странице, то же огромное чучело медоеда, которое однажды здорово напугало Шани-академитаМладич застрелил этого зверя собственноручно в те времена, когда инквизиторам еще позволялось охотиться В кабинете царил запах старых книг, лекарств и умирающей плоти; Шани невольно поежился. Хозяин кабинета сидел в кресле на колесиках возле окна, опустив изуродованные жестоким артритом руки на Запольскую икону Заступника, и ласково улыбался. В мутно-голубых глазах не было и тени мысли, словно шеф-инквизитор давным-давно ослеп. Шани подошел поближе и негромко произнес:
Доброе утро, ваша бдительность.
Младич повернулся на звук голоса и улыбнулся.
А, Шани! Здравствуй, сынок. Как поживаешь, как учеба?
И ведь в отставку его не отправишь, отстраненно подумал Шани, усаживаясь напротив, должность-то пожизненная.
Я уже закончил академиум, наставник. Теперь сам преподаю.
Умница, искренне обрадовался Младич. Я всегда знал, что ты далеко пойдешь. Если понадобится, можешь пользоваться моей библиотекой, там много редких книг.
Благодарю, кивнул Шани: на книги шеф-инквизитора он наложил лапу еще три года назад, обнаружив в шкафах Младича уйму бесценных фолиантов. Первое и единственное издание Пикши Боговера, святого еретикада за одну эту книгу можно было бы приобрести половину столицы. Все равно владелец ими не интересовался. Как вы себя чувствуете, наставник?
Младенческая улыбка шеф-инквизитора стала жалкой.
Я не помню, промолвил он. Многого не помню. И руки болят но ты молодой человек, зачем тебе слушать причитания старика
Я позабочусь о вас, тепло произнес Шани. Недавно меня назначили деканом теперь я могу многое для вас сделать.
Младич вздохнул, и в его груди что-то хрипло булькнуло. Стоя одной ногой на том свете, он уже не цеплялся за надоевшую жизнь, но смерть упорно избегала его, словно имя Валько Младича вычеркнули из списков бытия и небытия. Шани ощутил укол жалости.
Ты хороший человек, Шани, проговорил Младич. Я тоже попробую тебе помочь пока жив.
Он протянул к столу руку и хлопнул по круглой пуговке звонка, подзывая преданного Гривеша.
* * *
Был я молод, весел был
Ой-ли-ла! Ой-ли-ла!
Чернокудрую любил
Де-ви-цу!
Бойкий паренек с драбжей в руках сделал выразительную паузу, обвел слушателей пристальным взглядом, и инструмент в его руках рассыпался бойкой горстью звуков.
Но соперник не дурак,
Ой-ли-ла, ой-ли-ла!
За нее приданым дал
Мель-ни-цу!
Шани, сидевший за столом в благоразумном отдалении от основного зала таверны с ее развязными криками и чадом, понимающе усмехнулся. Вариации на тему «деньги есть, так девки любят» имели место быть во всех мирах, и ничего с этим не поделаешь, таков ход вещей. Хозяйка таверны, крупнотелая баба, утянутая в корсет минимум на три размера меньше подходящего, поставила перед Шани кружку бодрящей кевеи и спросила, не нужно ли чего еще, как бы невзначай коснувшись его плеча пышной грудью.
Я блондинку полюбил,
Ой-ли-ла, ой-ли-ла,
Ей колечко подарил
Слав-но-е!
Но блондинкавот дела,
Ничего мне не дала,
И подарок забрала,
Гад-ка-я!
Слушатели дружно расхохотались, обмениваясь проникновенными мнениями по поводу вольных нравов современных дам и девиц. Паренек подмигнул кому-то из слушателей и извлек из драбжи очередной бойкий аккорд. Хлопнув кое-как сколоченной дверью, в таверну вошел новый посетительсудя по одеянию, состоявшему из новенького камзола и рваных штанов, фартовый парень, и, быстро сориентировавшись в обстановке, направился к столу Шани.
Доброго дня вашей милости, сказал он, плюхнувшись на лавку и беззаботно утирая нос рукавом. Чего изволите? Понюшку, девочек, камешки, древности? Есть еще три новых свитка из сулифатов, только вчера доставили.
Шани отрицательно покачал головой, отказываясь от столь щедрых предложений.
Что ты знаешь о монастыре Галель?
Фартовый неопределенно пожал плечами и призадумался. Паренек с драбжей закончил свою песенку и подсел к компании выпивох.
Ну, вроде бы есть такое место в сулифатах. В горах аль-Халиль, сказал фартовый все с той же неопределенностью в голосе. Непохоже, что набивает цену, подумал Шани, скорее всего, и правда не знает. Но из наших, ваша милость, там никто не был. Хотя люди говорят, - и он сделал паузу, пристально рассматривая грязь под ногтями. Шани поморщился.
Что именно?
Да врут, бросил фартовый и умолк. Шани откинулся на спинку стула и принялся рассматривать собеседника. Немолодой, но крепкий мужчина, повидавший в жизни и хорошее, и дурное, и в погоне за ценной добычей и дорогими редкостями не гнушавшийся ни подлостью, ни предательством, ни разбойным промыслом, сейчас выглядел очень мрачным и задумчивым.
Врут все, ваша милость, сказал он, наконец. А врут именно то, что в Галеле тайно хранится как есть подлинный Круг, на котором Заступник наш принял мученическую погибель. Будто бы один из султанов возомнил, что тот дает великую власть, ну и стибрил его у нас с Югов, когда первая война с язычниками шла. Вот только я так скажу, ваша милость: будь на самом деле так, давно бы нашлись храбрецы из наших, чтоб на него лапу наложить. А монастырь да, есть такой. По слухам, гора развалин и три монаха. Самое то, чтобы реликвию укрывать.
Понятно, кивнул Шани: именно это он и ожидал услышать. На стол перед фартовым легла золотая монета с гордым профилем молодого Миклуша. Так что ты там про свитки говорил?
Когда они договорились о продажеа Шани давно собирал труды языческих философови фартовый покинул таверну, то Шани заказал еще кевеи и принялся обдумывать возникший у него с утра план. Затея выходила очень рискованной, однако при грамотной организации могла обернуться с максимальной выгодой для государства.
Вспомнив земные уроки истории, Шани понял, как можно выслать принца из страны под благовидным предлогом. Сейчас в его внутреннем кармане лежала копия указа шеф-инквизитора Младича, который сим объявлял декана Торна исполняющим обязанности главы инквизиции. Шани не просил его и не намекалэта мысль полностью принадлежала несчастному старику. Оригинал указа был заперт в личном сейфе Шани, а посланники уже бегали по столице и загоняли лошадей, направляясь по региональным отделениям, и Шани почти физически ощущал поднимающуюся волну удивления, гнева и досады: молодой Торн это не старый маразматик Младич, и крутить собой не позволит. Недовольных, обиженных, обойденных будет просто уйма, и надо было продумать линии поведения со всеми, решив, с кем надо быть ласковым, а кому и костром пригрозить