Сорок апрельских дней
Фаза первая: "Зеркало". Глава 1. Станция
«Нам завещал Спаситель быть, как дети.
Одно с тех пор нам удалось на свете:
От образца отделаться; добиться,
Чтоб сами детине были как дети!»
Н. Матвеева
«если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?»
Евангелие от Матфея 6:23
Котёнок выпускает когти, и они впиваются в руку. От девчонки исходит запах кислятины И воздух уже не прозрачен, он тоже воняет. В небе клубятся зловещие чёрные тучи. Тихо шурша, оседает тяжёлая пыль.
Стараюсь не думать о том, сколько в этих острых крупинках активных частиц. Дозиметр я отключил. Теперь на дисплее щёлкают цифрырасстояние до входа: 1543, 1542, 154
Я чувствую, что не только не устаю, но шагать становится легче.
Девчонка! Она опирается на меня всё меньше и меньше.
Будто услышав мысли, она отстраняется:
Кирилл! Я дальше сама. Мне уже лучше, только кружится голова.
Я осторожно её отпускаю и стою рядом, пока она делает первые самостоятельные шаги.
Кирилл, всё нормально, пошли!
На всякий случай, беру её руку.
Какая горячая!
Под ногами хрустит белёсая пыль, вдалеке полыхают зарницы, и до ушей доносится рокот.
Грохочет всё ближе. Молнии режут небо на части, бьют в деревья и скалы.
В пыль падают первые капли. Следующие плюхаются на насогромные и тяжёлые. По лицам течёт чёрная маслянистая жидкость, на дождевую воду похожая меньше всего.
Когда дозиметр выключен, жить не так страшно. Поглощённую дозу посмотрим потом
Ни светло, ни темнословно обычный пасмурный день. Лес покрыт пеплом, при малейшем дуновении слетающим вниз.
Первым делом смотрю на дозиметр.
15 Грей!
В носу щекочет, и на дисплей капают алые капли.
Кир У меня кровь
Я оборачиваюсь. Сзади стоит перепуганная девчонка.
Что у неё с лицом! Опухло оно не от сна!
Вот она показывает на промокшие шорты. На ноги, залитые кровью.
Снимай!
Нет, ты чего! она стоит, покраснев и насупившись. Смотрит, как на врага. И я понимаю: она не ошибается, это я во всём виноват
Кир вздрогнул и распахнул глаза. Он сидел, свесив ноги, на арке. От нижней губы до штанины тянулась нитка слюны.
«Снова дурацкие сны!»
Он вытер рот рукавом и угрюмо уставился вдаль.
В тёплом весеннем воздухе разлилось благоухание цветущей степи. К берегу медленно катились тяжёлые волны. Внизу, под обрывом, шумел прибой.
Раньше Кир приходил на Станцию Гипермаяка каждый день: встретить рассвет, проводить закат. Изредкаднём, после обеда.
В последнее время, он просто не уходил.
Гипермаяки моментально перемещали корабли на тысячи световых лет и обеспечивали такую же быструю связь. Помогали кораблям, использующим для полёта двигатель искривления, ориентироваться в пространстве. Но главное, Гипермаяки, а точнеесеть их нейрокомпьютеров, непостижимым образом связанных между собой, были той силой, что контролировала Галактику.
На Земле руководить было некем: по официальной статистике, население планеты состояло из Кирилла и его отца. Человечество давно переселилось в другие части Млечного Пути, а Земля стала опорным пунктом в сети контроля повстанцев, да циклопическим экспонатом. Раз в несколько лет прилетала экскурсионная группа: взглянуть на радиоактивные пустыни, руины городов, заваленные мусором берегаи поскорее убраться назад.
К тому же, подчинить мальчишку Маяк бы не смогнейрочип имплантировали только на совершеннолетие, и для такой операции нужно было сначала убраться с Земли.
Маяк был не нужен, и Станция превратилась бы в бесформенное нагромождение бетона, ржавого металла и рассыпающегося под неумолимым южным солнцем белого пластикаумей Маяки умирать.
Кир закинул ноги обратно и осторожно поднялся. Сегодня форма арки была неплохой. Выпадали дни, когда на середину было не пройтивылезшие наросты преграждали путь. А случалось, на арке невозможно было сидеть из-за чересчур крутого изгиба.
Даже на высоте ветер был слабый, но налетавшие время от времени порывы заставляли шагать внимательно и неспешно. Далеко внизу, под отвесным обрывом, шумел прибой.
«Так, осторожно»
Шаг, другой
«А почему, собственно, осторожно? мелькнула вдруг злая мысль. Мне разве не всё равно?»
Мальчишка дошёл до конца арки. Развернувшись к океану и ветру спиной, начал спуск по одной из опор, ловко хватаясь за ажурные конструкции из тёплого молочно-белого материала. Отсюда, с высоты тридцатиэтажного дома, была видна вся Станция. Но Кир не особенно любовалсяхоть мягкая подошва кроссовок и не скользила, нужно было смотреть, куда ставишь ноги.
Кир обожал свободу, высоту и открытый простор, поэтому почти ежедневно забирался на одну из четырёх арок Гипермаяка. Этаюжная, ближайшая к обрыву, из-за открывающегося с неё вида, была у него любимой.
Когда до поверхности оставалось метра три, он прыгнуллишь для того, чтобы что-то почувствовать
Земля ударила по ногам. Кир распрямился и потряс ногами, с шумом втягивая воздух сквозь зубы.
Было больно. Но, как-то не так. Не по-настоящему.
Кир обернулся.
По океанской глади растеклось расплавленное золото солнца. Слепящий свет и мириады жарких сполохов, заполнивших все пространство вокругдо конца, до неразличимого горизонта. Ни тени движения, ни криков птицничего.
Кир постоял, прислушиваясь к тому, как мягкие потоки тёплого, солёного бриза едва уловимо треплют кончики волос, изо всех сил пытаясь ощутить хоть малейшую связь с окружающим миром
Увы! Робкая попытка вновь провалилась. Тут, на обрывестоял он, а тамдалеко-далеко, словно нарисованная на плоском холстепереливалась, играла разноцветием красок, жизнь.
Лишь резь в глазах, да головокружение. Ни глубины, ни наполненности, ни чувств А как хотелось бы вобрать в себя небо, солнце и воду!
Кир ощущал себя пойманным в тройную ловушку.
Во-первых, в ловушку тела. Рассудок подсказывал, что «Кирилл»и есть это самое тело. Но воспринимал ноги, живот и вечно маячивший перед глазами кончик носа, как нечто отдельное, заявляя: «Если я что-то вижу, то этоне я. Ощутить самого себя невозможно!»
Во-вторых, в ловушку планеты. Огромнойкогда-то на ней обитали миллиарды людей. Но за ненадобностью, на Станции не имелось транспортных средств, и в распоряжении мальчишки был только окаймлённый горами участок степи. Немаленький, шестьдесят на шестьдесят километров. На нём уместились развалины древней столицысвязанные магистралью маглева с полузатопленными руинами астропорта, сотни покосившихся ветряков и Гипермаяк. Но всё же, он был с трёх сторон ограничен горами, а с оставшейсяокеаном.
И, в-третьих, в ловушку Вселенной. Именно так, как бы странно не звучало подобное заявление! Ведь ощутить Вселенную целиком невозможно, в поле зрения всегда только маленькая локация. Даже если переместишься на другой континент или иную планету: всё равно, вокруг будет только онаограниченная чувствами небольшая тюрьма, но наполненная другими людьми и предметами, будто ты остался на месте, а мир сменил декорации
Пустота. Тоска и пустота.
И одиночество
Вдруг, узор солнечных бликов на поверхности океана изменился, превратившись в чьё-то лицо.
Наваждение тут же исчезло.
Кир вглядывался в огненную гладь, пока не почувствовал, как влага бежит по щекам Но вода оставалась всего лишь водой.
Он вздохнул и по белой бетонной дорожке зашагал к центру Станции.
Справа, загораживая бухту и домик смотрителя, опутанное паутиной труб и рассеивателей тепла, высилось здание Преобразователя.
Слева расстилалось поле, заполненное тысячами красных многогранниковбудто великан опрокинул мешок, рассыпав детали конструктора. Они образовывали сложный, сходящийся к центру кольцевой узор. Изредка рисунок менялся: фигуры теряли форму, перетекали одна в другуюкуб превращался в октаэдр, додекаэдр становился икосаэдром. В воздухе висел низкий электрический гул.
В небе над полем реял огромный парус, сотканный из множества чёрных вытянутых в высоту треугольников. Их расположение менялось в зависимости от узора внизу.