Ощущение нереальности происходящего усилилось.
За чёрным окном качали чёрными ветками клёны.
Обогнув бурое пятно возле лестницы, Кир поднялся наверх. Вошёл в зал, усыпанный хрустящими под ногами обломками нелегальной и редкой аппаратуры. Уселся на стул, машинально поправив причёску, и надавил кнопку включения на терминале спецсвязимонолитном, небьющимся, неразборном
Спустя час Кир отключил терминал, твёрдо решив больше никогда его не включать. И вспомнил, что уже принимал такое решение.
«Кир, пойми: Маяк не считает рациональным перемещение к Земле пустого лайнера, рассчитанного на тысячи человек и миллионы тонн груза! Нужно ждать попутный корабль с двигателем искривления. Не волнуйся, таких кораблей сотни тысяч: военные, детские, специальные! Пока что, в твоём районе им нечего делать. Но как только»
Топать сюда не было смысла. Он мог выйти на связь с ноутбука, это ничего бы не поменяло. Но ему Кир не верил: ни изображениям на экране, ни пляшущим в воздухе голограммам. Он не верил уже ничему. Мальчишке казалось, что сначала нужно сбежать за пределы Станциилживой, постоянно меняющей формы, а уж оказавшись в «настоящей реальности», связаться с людьми.
Вот только работой этого терминала управляет Маяк. Как управляет и всём остальным: научными исследованиями, добычей ресурсов, транспортом, киберзаводами, «умными домами», телефонами, а через нейрочипылюдьми.
Маяк всюду. Не получится выбраться за пределы.
Дрожа и задыхаясь, Кир вышел на улицу.
Клёны
Ноги подкосились. Он сел на дорожку и, больше не сдерживаясь, зарыдал. В голове наперебой продолжали звучать голоса
«Кир, пойми»
«Кир, не волнуйся»
«Кир, корабль прилетит со дня на день»
Сочувственные интонации, тёплые взгляды. Осенью он им верил Полгода одиночества, полгода рассказов о том, что вот-вот его заберут
Незачем было вставать, незачем что-то делать, куда-то идти.
Но оставаться здесь было хуже.
Мальчишка поднялся, развёз по лицу рукавом сопли и слёзы, и, ориентируясь на кроваво-красные заградительные огни, побрёл сквозь ночную степь обратно на Станцию.
Глава 2. Девочка, которая не видела снов
Кир распахнул глаза. В светлеющем небе, среди бликов от прозрачного купола Логова, сияла яркая белая точка.
Венера, притворяющаяся звездой планета-обманщица. Его единственный друг.
Обычно рассветные лучи рассеивали тоску, и Кир ощущал облегчение. Но, не сегодня
Всю ночь ему снилась девчонка. Та самая, то лицо. Противная, высокомерная и заносчивая.
Однако, не в том было дело. С характером персонажа, которого выдумал дремлющий мозг-предатель, Кирилл бы смирился. В школе, где он когда-то учился, подобных девчонок было полно.
Проблема была в другомв чувстве, которое она вызывала. Странном, ранее не испытанном Будто, сделав рогатку, выстрелил в птицуи нежданно попал. В мыслях не было причинять кому-либо вред, да поддался всеобщему сумасшествию. А птица упала камнем в сугроб, и сколько ни держи её в тёплых ладонях, уже не взлетит. Вернувшись домой, упал на кровать, стараясь забытьвсё забыть Наутролёгонький стук по стеклу. Подошёл, а там жертва, с вытекшим глазом и свёрнутой вбок головой, словно бы укоряет: «Мальчишка, зачем ты закрыл окно! Тут, где я теперьхолодно, холодно, холодно Впусти, отогрей, мне нужно опять стать живой!»
«А это ведь вовсе не чувство, догадался Кирилл. И это я видел во сне!»
Девчонок, пусть даже противных, Кир не убивал. Он себя знал и не сомневался. Если бы на него, вооружённого пистолетом, кинулись бы с ножом, он не спустил бы курок.
Каких там девчонок! Кир не стрелял даже в птицуобычного геноморфа! И рогаток не имел отродясь, за что в школе к нему приклеилась кличка «ботаник». Но чувство, что невинный убит, и сделал это именно он, не проходило.
Оставалось лишь удивляться выходкам бессознательного, да сладкой чайной горечью глушить горечь внутри.
Девчонка носила странное имя: «Эй», «Эй» Кир где-то читал, что если человеку, пытающемуся вспомнить слово, кажется, что оно начинается с «Эй», то это «Эй»в середине. Но мудрый автор позабыл написать, какой тогда первый слог, и как же, в конце-то концов, узнать имя!
Ну и плевать! Очень надо вспоминать имена пригрезившихся девчонок!
Вот только Девчонка была противной, вне всяких сомнений. Но, вместе с темпритягательной. Не сексуально, а как-то иначе. Чего стоили только глаза: синие, яркие. Огромные, будто небо. Глубокие, словно озеро. У настоящих людей таких не бывает!
Сны имеют одно неприятное свойство: когда в них поверишь, а это произойдёт непременно, они станут новой реальностью. Вчера Кир знать не знал никаких глазастых девчонок, а сегодня уже не мог твёрдо сказать, встречал он когда-нибудь эту «Эй» или нет.
Может, встречал.
Он стоял в нерешительности у южной арки. Сегодняшний ветер был крепким, опасным. Из тех, что приносят проблемы и забирают жизнь.
Плевать! Нужно встретить на Станции последний рассвет, натолкать в рюкзак сколько возможно провизии, а потом Кто знает?
Он начал подъём.
Лезть было тяжко. Руки тряслись, порывы ветра прижимали к опоре, разметавшиеся волосы лезли в глаза. На середине Кир ошибся с постановкой ноги, сорвался и повис на руках. Пришлось отдыхатьсидя, обняв руками опору и сунув ноги в переплетение балок.
Но всё обошлось. Проклиная собственное упрямство, Кир вцепился в выступы на своде арки, закинул ногу, подтянул тело и поднялся на четвереньки. Встал на дрожащие ноги и остолбенел.
Спустив ноги в пропасть, на его излюбленном месте сидела девчонка.
На вид лет тринадцать. Короткое, до шеи, кареветер трепал непослушную чёлку. Кончики ушей с лоскутками слезающей кожи, торчали из-под соломенных выгоревших волос. Вздёрнутый нос усеивали звёзды веснушек, бёдра и плечи покрывали царапинки от коготков. Загорелую кожу оттенял белый топ, шорты и гольфы. На коленях пригрелся котёнокбелый, как облако. Сейчас о его цвете говорила лишь грива вокруг головы, да кисточка на хвосте: он был острижен до кожи.
Девчонка болтала ногами в белых кроссовках, что-то мурлыча под нос.
Одиночество одиночеством, но арку, Станцию и планету Кир считал своей нераздельной собственностью. Гостья настолько ему не понравилось, что он позабыл о том, что объявится ей попросту неоткуда.
Склонившись под порывами ветра, он подошёл вплотную к девчонке. Та сидела, таращась в бушующий океан, качая головой и дрыгая ногами, как будто в такт музыке. Гольфы оказались с рисунком: по худеньким ножкам девчонки бегали звери.
Кир дотронулся до исцарапанного плеча. Девочка вздрогнула и обернулась.
Волны, словно барашки! Как белые стада!
Глаза! Они были в точности, как у ночной гостьи
«А я-то считал, что таких не бывает!»
Какие барашки?! Ты кто?!
Эйприл, и склонив голову вбок, добавила доверительно:Сейчас ведь апрель! А этопушистое белое Облако! она погладила котёнка по розовой голой спине и усадила рядом с собой. Потом, закинула ноги на арку и поднялась. Тонкие, приклеенные к стенкам ушных каналов нитки наушников, блеснули на солнце.
«Так вот, почему она, не заметив моего приближения, ногами болтала!»
Её голова едва доставала ему до груди. На топе чёрным маркером был выведен одуванчик.
«Ну и кроха! Совсем ребёнок!»
Девчонка, задрав голову, таращилась на него снизу вверх, но ничуть не смущалась. Придирчиво осмотрела торчащие скулы, острый подбородок и серую чёлку. Вгляделась в глазанепроглядные, как самая тёмная ночь.
Откуда ты тут взялась?
Оттуда же, откуда и все остальныеиз пустоты! заявила музыкальная гостья. Час назад появилась. Не здесь, на кубе, она махнула рукой на центр Станции.
Откуда? изумлённо спросил Кир. Злость уступала место растерянностидо него начала доходить невозможность всей ситуации.
Вот откуда ты взялся? вопросом ответила девочка. Из ниоткуда! Тебя не было, не было, а потом рази есть! для убедительности она хлопнула в ладоши. Со всеми ведь так
Откуда он появился, Кир знал в подробностях, эту тему проходили лет шесть назад. Совсем не из пустоты! Он попытался объяснить это гостье
Ну ты и нудный! Тошнотик какой-то! нагло прервала Эйприл. Маяк меня проявил! Из пустоты! щёки раскраснелись, а в голосе чувствовалось раздражение.