Он взглянул вниз. Высоты хватало, чтобы увидеть всё поле, а многогранники сливались в цельный рисунок.
И что? Узор и узор, как в калейдоскопе. Сложнейшие переливы, метаморфозы. Красиво, и только!
Сказать, что Кир разочаровался, значило не сказать ничего. Исчезла цель, смысл. Осталась тоска и безысходное одиночество.
«А пошло оно всё! Отцепится и лететь, лететь вниз, кувыркаясь в воздухе»
Монотонное урчание блока сменило тональность и стало прерывистым. Стропы задёргало. Блок захрипел, застыл, и заскользил вниз.
Скорость росла. Противно заныло внизу живота.
Когда урчание блока превратилось в режущий уши визг, Кирилла поглотил животныйбезудержный страх. Мальчишка не пытался спастись, не пробовал даже нажать на «СТОП»он лишь безвольно болтался в стропах.
Но это была только видимость. Организм действовал. Выбрасывались гормоны, пульс всё учащался. Кровь отхлынула от лобных долей, выключились ненужные медлительные механизмы самосознания. Больше не было никакого «Кирилла», осталось нацеленное на выживание тело.
Тело таращилось вниз, на поле. Что оно надеялось там увидеть, навсегда останется тайной. Наверняка не огромнейшее лицо, на мгновенье мелькнувшее в переливах узора!
Раздался резкий, как выстрел, щелчок. Скорость спуска начала уменьшаться.
Исчезло инстинктивное забытьё, и появился Кириллтелу вновь нужен был интеллект и самосознание.
Блок застыл. На экране возникли буквы: «АВАРИЯ! Разблокируйте устройство».
Разблокировать? Как? На такой высоте, нажимать все кнопки подряд желания не возникало.
Кир болтался над полем, не решаясь ничего предпринятьдо тех пор, пока надпись на экране не изменилась.
«Устройство разблокировано».
Как всегда! Проблема решилась сама собой.
Куда же теперь? Вверх?
Кир посмотрел на блок-подъёмник. Из корпуса поднимался жёлтый дымок.
Нет уж, хватит исследований! Трясущимися руками он надавил кнопку «ВНИЗ»
Свесив ноги в бездну, Кир сидел на окаймлявшем крышу Преобразователя парапете. Перед ним трепетало чёрное пламя «паруса», а правее и значительно дальше, над куполом реактора вспыхивало его уменьшенное отражение. Не чувствуя вкуса, мальчишка жевал питательную кашу из банкииз-за авантюр обед вышел весьма запоздалым.
Время от времени накатывал страх, и ложка скользила мимо
С тех пор, как Кирилл остался один, он опасался момента, когда не получится больше верить рассудку. Похоже, не зряна это указывали мерещившиеся повсюду лица.
Видеть привычное в непривычном, пытаться свести незнакомые формы к знакомымнеотъемлемое стремление здорового мозга. Разведчики не раз натыкались на «лица», высеченные в скалах «предтечами».
Только это не похоже на происходящее с ним. У него картина была идеальной, чёткой, подробной. Лицо какой-то девчонкидо боли знакомое, но раньше не виденное.
Настораживали моменты, в которые оно появлялосьв те, когда он находился на грани. Если рассуждать романтическидевчонка спасала от смерти. Если использовать логикув те секунды сознание было отключено, и бессознательное чудило по полной.
Не было причин сомневаться, что это проделки сдуревшего от одиночества и однообразия мозга. Девочки в океанах не водятся
«Бежать! Срочно! В последний раз выйти на связьне отсюда, из дома. А завтрахватать рюкзак и валить с этой Станции. Иначе, я просто рехнусь!»
Как всегда, банка отправилась вниз. За ночь исчезнет Следом за ней, по приделанной к стене сияющей нержавеющей лесенке, спустился и Кир. Ушло на это почти пятнадцать минут.
«Ну и бред! Маяк мгновенно перемещает корабли на тысячи светолет, а я ползу по дурацким ступенькам! С другой стороны, хорошо, что хоть лесенки есть!»
Миновав радиаторы, куб и башни накачки, он вышел на антенное поле и очутился в игрушечном Египтеполе было утыкано белыми пятиметровыми пирамидками. Между ними стояли антенны другого типа: сделанные из трубок, свернувшихся в клубки, способные запутать опытного тополога. И, как в любом другом месте Станции, иглы громоотводов царапали небо.
Здесь было здорово: ни электрического гула, как на поле многогранников, ни шума воды и пара, как в реакторной зоне. Лишь резкий запах разогретых солнцем трав, да шорохи ветра
Кир пересёк бирюзовый океан цветущего льна и уткнулся в полутораметровый заборкомпромисс между инструкциями, чётко указывавшими на необходимость ограждения режимного объекта и отсутствием на планете людей. Когда-то, сверху крепилась колючая лента. Теперь только жалкие остатки колечек пружинками свисали с забора.
Привычно преодолев препятствие и прошагав по усыпанному маками полю, Кир очутился на потрескавшейся бетонке, соединявшей центральные ворота Станции и домик смотрителя, видневшийся вдалеке. Из-за излучения, нельзя было жить ближе трёх километров от Станции.
Кир зашагал по бетону, розовому в закатных лучах. Чтобы стряхнуть липкий страх, мальчишка воображал, что онвзмывающий звездолёт, трещинки в бетонереки, а травагустые леса. Было немножечко стыдно заниматься такой ерундой, когда в начале июня тебе уже стукнет шестнадцатьа значит, ты без двух месяцев взрослый. С другой стороны, никто ведь не видит
Перед ним маячила пара проблем. Перваясводящее с ума одиночество. Вторая, весьма деликатная, похоже была следствием первой. Ему не верилось, что Вселенная действительно существует.
Когда Кир подходил к дому, на ещё светлом небе загорелись первые звёзды. Он шагал отвернувшись, чтобы не видеть Лунупри взгляде на жёлтый обгрызенный диск захлёстывала тоска.
Обычно, в этот час Кир сидел на какой-нибудь арке или на крыше Преобразователяэто слегка успокаивало. Здесь, на ведущей ко входу дорожке, возле клёнов и просевшего неприметного холмика, потели ладони.
Он ни за что бы сюда не пришёл, припасы и нужные вещи были на Станции. Там же, в Логове на крыше Преобразователя, был ноутбук с доступом в Сеть. Кроме того, Маяк мог создать что угодноразумеется, если хотел.
Но Кир не мог не прийти, от отчаяния он был готов на любые безумства
Типовой дом: белый пластик, огромные окна и острые грани.
Кир прошёл сквозь вспыхнувшее на миг силовое поле и осозналчто-то не так. Вроде бы, всё привычно: бело-зелёная мебель, кухонные агрегаты, неубранная посуда. В то же время, он готов был поклясться, что входит сюда в первый раз.
«Абсурд! Я прожил в этом доме полгода!»
Чтобы прогнать наваждение, Кир попробовал вспомнить первое, до чего смог дотянуться мысленный взор
Яхта Свесив ладонь, он лежит на борту, тщетно пытаясь схватить гребни волнмягкие и неуловимые, как шерсть приходящих во сне овечек. Папа крутит штурвал, будто отважный пират.
Прекрасный день перетекает в восхитительный вечер. Поставив яхту в эллинг, они набирают в теплице овощей и устраиваются на террасе. Ужинают, а последолго сидят, потягивая свежий сок из высоких запотевших бокалов. Смотрят сквозь узкие щёлочки прищуренных глаз, как солнце, не сумев удержаться на небосводе, соскальзывает на острые горные пики
Самый первый их день на Земле. Кир видел его предельно отчётливо, словно он был вчера. Но, в то же время казалось, что он вспоминает всё это впервые.
Странно Неужто за год, ему ни разу не захотелось припомнить столь дивный деньто время, когда отец ещё не ушёл с головой в работу?
Кир был настолько ошеломлён, что не пошёл к терминалу. Вместо этого он побродил по первому этажу, задумчиво пнул валявшуюся на полу статуэтку, зашёл в оранжерею и вернулся на кухню.
Всё было чужим. Будто надел на себя чей-то ношеный свитер.
Кир нашёл на кухне пачку галет и заварил травяной чай. Долго сидел за столом, разгрызая галеты и растягивая ароматный напиток. Когда кружка опустела, Кир вышел на улицу.
Сумрак И клёны Ощущая себя дураком, он вернулся на кухню и вновь заварил чай.
Пить не хотелось Кир выплеснул чай в раковину. К потолку взметнулось облако ароматного пара.
Невозможно было тут находится и не было сил быть собой. Есть, пить, думать и разговаривать с похожими на андроидов «официальными лицами».
В отчаянии, Кир швырнул кружкой в окно. Небьющаяся кружка отскочила от противоударного стекла и покатилась по полу.