Игорь АлимовДракон. Книга 2. Назад в будущее
ЭПИЗОД 1Плохие новости
Где-то на Земле, десять тысяч лет назад
На душе у Первого-среди-желтых было муторно. На сегодняшний день военное противостояние приняло такую форму, что уже не шло и речи о признаках присутствия на орбите голубой планеты, но приходилось говорить о полномасштабном вмешательстве в ее жизнь и историю. Шла самая настоящая война, в которой с обеих сторон были задействованы не только скудные собственные ресурсы, но и туземное население.
Между тем план убраться отсюда с помощью объекта «Башня»после мифологизирующей зачистки территорииоказался вовсе не так легко осуществим, как это виделось вначале. Во вчерашнем донесении глава поискового отряда, исследовавшего объект, рапортовал о новых проблемах в управлении технологиями «Башни». Последние, надо признаться, и по сей день были изучены далеко недостаточно. Пока с достоверностью было установлено следующее: «Башня» могла вступать во взаимодействие исключительно с носителями определенного генетического набора. Ни желтые, ни красные под эту категорию не подпадали, а иных механизмов, позволяющих задействовать «Башню» в режиме ручного управления, поисковики пока не обнаружили. Осталась сущая малость: определить нужный генетический код. Малость! Такая малость!
Первый-среди-желтых невесело усмехнулся. Эх, если бы в его распоряжении оказались вычислительные мощности кибернетического модуля «Джолинар», обломки которого среди прочего космического мусора плыли на высокой орбитетам, где потерпел крушение «Великий нагус»! Без вычислительного комплекса колдовать над кодом можно было неопределенно долгое время, но как раз времени-то, равно как и «Джолинара», не было. Да и неизученная база высокоразвитой цивилизации на спутнике планеты никуда не делась. Сплошные вопросы, и ни одного вразумительного ответа!
А хуже всего другое: глава поискового отряда доложил, что расположение их временного лагеря замечено краснымии это с большой долей вероятности может означать скорое нападение. Первый-среди-желтых сразу же послал поисковому отряду подкрепление, но сколько он мог выделить сил, если резервы истощены? Ничтожно мало. Конечно, красные тоже несут потери и их ресурсы далеко не безграничны, однако у них есть существенное преимущество: они плюют на галактические законы и пользуются любыми возможностями и средствами, даже строго запрещенными, ради своей победы. Иными словами, от красных можно ожидать чего угодно. Любой каверзы. Любой подлости.
Как быть в подобной ситуации, когда ты не можешь позволить себе поступать, как тебе хочется, и если ты до сих пор верен Первой межгалактической директиве?
Первый-из-желтых понимал, что скоро полностью утратит контроль над ситуацией. И тогда?
Быть может, имеет смысл попробовать войти в контакт с инфраструктурой базы на спутнике? Сконцентрировать усилия на восстановлении волнового трансмиттера, бросить на это все детали и запчасти, что удастся наскрести и, возможно, снять недостающее с некоторых оборонительных объектовв непредсказуемой попытке наладить связь с базой, чтобы попросить чужаков о помощи? Шаг крайне рискованный, но в случае положительного исхода хотя бы частично оправдывающий сторону желтых, ведь конфликт с нарушением Первой директивы разгорелся не по их вине, и нет ничего постыдного в том, чтобы предать себя в руки галактического правосудия. Если же исход будет отрицательный. Обитатели базы имеют полное право возместить ущерб, нанесенный им возникшим конфликтом интересов. Вплоть до тотального уничтожения всех тех, кто прибыл позже них.
Но почему они, на этой своей базе, до сих пор никак себя не проявили? Почему молчат, словно на планете ничего не происходит? Первый-из-желтых видел только одно разумное объяснение: там, на спутнике, нет активных модулей, там находится законсервированное хранилищенепонятно чего и неясно с какими целями. Без обслуживающего персонала, способного адекватно отреагировать на вторжение. И если это правда, то рассчитывать на помощь не приходится. С другой стороны, хозяева хранилища могут вернуться в любой момент. И что тогда?
Конечно, эти хозяева могут быть представителями негуманоидных форм жизни с негуманоидными же логикой и мотивацией поступков. Вдруг они и знать не знают о Первой директиве, не говоря уже о Второй. Это также может объяснять их бездействие. Возможноно маловероятно: слишком высокотехнологична инфраструктура базы. Поднявшийся до таких высот разум, хоть гуманоидный, хоть нет, не остался бы незамеченным в Галактике.
Первый-среди-желтых поморщился.
Надо было принимать решение. Но какое?
Итак.
Ход его мыслей прервал писк дверного сенсора. На пороге появился Второй-среди-желтых. Вид у него был крайне встревоженный. Грудь тяжело вздымалась. Видно, бежал со всех ног, запыхался.
Что случилось? поднялся навстречу Первый.
Только что зафиксирован хронопереход доложил Второй, пытаясь задержать дыхание.
Что?! Здесь нет ошибки?
Хронопереход! подтвердил Второй. Никакой ошибки нет. Мы не смогли проследить, откуда, но конечная точка примерно определена.
И куда? Первый-из-желтых ощутил, как пол, обычно такой надежный, колеблется под его внезапно ослабевшими ногами. Он ухватился за край стола. Устоял, но в ушах зашумело.
Примерно восемь тысячелетий, направлениеиз будущего в прошлое.
Первый-среди-желтых добрался до кресла и бессильно в него рухнул.
Красные?
Нет информации, развел руками Второй. Датчики зафиксировали сам факт хроновыброса. Здесь, на планете. На этом материке.
Ты понимаешь, что означает, если хронопереход осуществили красные?
Отчаяние сковало Первого-среди-желтых.
Прекрасно понимаю, кивнул Второй. Это катастрофа.
ЭПИЗОД 2Чего не увидел Шпунтик
Воздушное пространство Китайской Народной Республики, май 2009 года
Кот Шпунтик медленно погружался в пучину отчаяния.
Шпунтик ощущал себя покинутым на произвол судьбы и отчасти даже преданным. Он обреченно смотрел на прутья клетки, а кругом отвратительноравномерно и настойчивогудело, гудело и гудело, выводя из себя и не давая покоя. Навязчивый гул шел, казалось, отовсюду и не прекращался ни на секунду. Сначала кот очень от этого нервничал, но гудение не исчезало, и он незаметно пообвыкся, хотя бдительности старался не терять: кто его знаетвот сейчас оно просто гудит, а потом возьмет, да как выскочит! Мало ли что.
А еще были отвратительные, незнакомые и насквозь безжизненные запахи, которые обрушились на несчастного Шпунтика одновременно с гудежом. Это оказалось так неожиданно, что сначала кот с трудом удержался, чтобы не заорать в голос, и только присущее ему от природы самоуважение помогло справиться со столь малодушным порывом. Одумавшись, Шпунтик в который уже раз побился о прутья клетки и снова убедился, что тот, кто клетку изготовил, очень хорошо знал, что делал: выбраться наружу не было ни малейшей возможности. Клетка тряслась, но стояла непоколебимо. А гаже всего было то, что сверху накинули занавеску. Было от чего впасть в отчаяние!
Сквозь щель в занавеске Шпунтик изредка видел непонятных женщин в синих жакетах и юбках: они звенели посудой, пахли невкусной едой, шипели открываемыми бутылками, щелкали запорами ящиков, словом, вели себя странно, потому что ни одной из нихни одной! не пришло в голову узнать, как чувствует себя в своем тесном узилище одинокий кот-страдалец, не нуждается ли в чем, не впал ли в тоску и печаль, не желает ли принять питания или же услышать слово приветное, и вообще Совершенно бездушные люди, а еще женщины!
Среди женщин Шпунтик признавал исключительно кошек. Его контакты с человеческими женщинами были весьма малочисленны, но коту вполне хватило девушки Тамары, некоторое время проживавшей в их с хозяином квартире на Моховой, чтобы убедиться в том, какие это странные, если не сказать никчемные, созданиячеловеческие женщины. Первое время Шпунтик стоически терпел Тамару, особенно эти ее «ути-ути» и «кыс-кыс-кыс». Шпунтик поначалу демонстративно оглядывался: кто это тут «кыс-кыс», не говоря про «ути-ути», но Тамара не понимала даже столь откровенных намеков, из чего кот сделал уверенный вывод о ее умственном развитии. Шпунтик стал Тамару избегатьпрятался, убегал, таился на шкафу, глядя из темноты круглыми светящимися глазами и лениво прикидывая: что будет, если он оттуда на Тамару спрыгнет. Должно было получиться просто здорово, но кот каждый раз от прыжка воздерживалсяисключительно из солидарности с хозяином. Тамара же, как только Шпунтик исчезал из поля зрения, тут же выкидывала его из головы и ни разу даже не спросила у хозяина, куда подевался «кыс-кыс», из чего Шпунтик сделал другой уверенный вывод: о ее искренности. Поспешный исход Тамары из квартиры на Моховой вернул жизнь в привычную колею, кот испытал громадное облегчение и с тех пор к женщинам старался ни при каких условиях не приближаться. Ну разве только к девочкам. Странным девочкам, черненьким, коротко стриженным, в возмутительных платьях в цветочек, сандалиях на босу ногу. Собственно, Шпунтик пока встретил только одну такую девочку, но было в ней что-то Кот не смог бы объяснить, даже если бы умел. Иное делокошки! Да вот взять хотя бы Мурку из пятнадцатой квартиры! О! Мурка!.. Шпунтик расслабился, погрузившись в воспоминания, и больно ткнулся носом о решетку клетки. Это мгновенно отрезвило его и вернуло к реальноститакой трагической и гудящей, где пахло разогретой в микроволновке говядиной с макаронами.
Еда!
На самом деле на еду, даже и вкусную, в этот исполненный подлинного трагизма период жизни Шпунтик вовсе не претендовал. И если бы ему вкусного все же поднесли, съел бы на чистом автопилоте, без малейшего намека на удовольствиенастолько кот был поражен коварством окружающего мира. Шпунтик боялся и не видел в этом ничего постыдного, поскольку богатый жизненный опыт убедил его: именно осмотрительность порою есть высшая форма храбрости, а вовремя удрать иной разне менее мудро, чем, распустив когти, кинуться грудью навстречу опасности. Основная проблема состояла в том, что убегать Шпунтику было ровным счетом некуда: проклятая клетка обступила кота со всех сторон, совершенно лишив права на выбор. Единственный человек, на которого кот мог уповать в столь тяжелых жизненных обстоятельствах, его хорошо обжитый и прирученный хозяин Константин-Котя Чижиков, в поле зрения отсутствовал и, судя по всему, интересовался судьбой кота не больше жестоких женщин в синих юбках, которые то и дело с грохотом сновали мимо, не обращая никакого внимания на сердечные котомучения.
Это ли не предательство?
Шпунтик собрался в плотный волосатый ком, обуздывая накатывающее отчаяние, и навострил уши в ожиданииа что еще прикажете делать? Рано или поздно гудение закончится, чуждые запахи рассеются, а хозяин появится и вытащит его из узилища. Все кончается, это кот знал твердо, ему не раз случалось глядеть в пустую миску и понуждать хозяина мяуканьем или шлепком по лицу к заботе о домашнем питомце.
Другое дело, как оно все закончится сейчас: вдруг погудит-погудит, да и напрыгнет на него? И куда тогда деваться Шпунтику, если со всех сторон прутья клетки и применить храбрую осмотрительность нет никакой возможности?
Кот машинально похрустел сухим кормом, тезисно пописал в катсан, обреченно вздохнул и продолжил ждать. Лишь хвост ходил ходуном, ведь никому, никому не было дела до Шпунтика! И если бы многомудрый кот имел возможность увидеть своего ненаглядного хозяина, то лишний раз убедился бы в том, что все, буквально все на него, на Шпунтика, плюнули. Даже Котя Чижиков.
Чижикову было совершенно не до кота.
Последние несколько часов Котя провел трудно, хотя начинался полет в Пекин просто замечательно: за зоной паспортного контроля, казалось, остались все заботы, печали и неприятности, а впереди ждала страна мечты и много другого интересного. Чижиков чаял провести без малого восемь часов полета с чувством, с толком и с расстановкой, то есть слегка потягивая виски, почитывая с экрана ноутбука свежескаченный детективчик, а потом и откровенно подремывая, благо в полупустом самолете он единолично восседал на трех креслах и грех было не воспользоваться столь благостной возможностью вытянуть ноги.
Всему этому сбыться было не суждено: невесть откуда появилась симпатичная девица, присела в соседний ряд, напротив, а потом сняла очкии оказалась Никой, девочкой из будущего, от навязчивого и совершенно бессмысленного присутствия которой, как казалось Чижикову, он раз и навсегда избавился. Ведь детей в самолет так запросто не пускают, тем болеена международные рейсы.
А вот поди ж ты: сидит и смотрит через проход! Только на вид ей уже лет двадцать, глаза накрашены и даже губы помадой вымазаныне очень умело, но по-взрослому. Есть от чего обалдеть самому невозмутимому человеку.
Чижиков натурально и обалдел: выпучил глаза, стал судорожно хватать ртом воздух и минут несколько ничего (кроме потрясенного «как?!» да «что?!») вымолвить не мог. Ника смотрела на него, улыбаясь, и не было в этой улыбке ни подвоха, ни насмешки, ни каких-либо иных намеков на умственную несостоятельность Коти. Открытая была улыбка, хорошая, дружелюбная, словно в происходящем не было ни чего неестественного: мы летим вместе, дядя Костя, ты что, забыл? Чижиков так обалдел, что даже пришел в себя. Обнаружил в правой руке бутылку виски, совершенно не скрываясь, отхлебнул прямо из горлышка, потом единым махом опрокинул в рот содержимое стаканчика, который держал в левой рукетам был все тот же виски, замаскированный капелькой апельсинового сока, шумно выдохнул, утер рот тыльной стороной ладони и только тогда спросил:
И как это понимать?
Дядя Костя Ника продолжала улыбаться. Я
Какой я тебе дядя?! птицей взвился Чижиков. Нашлись тут родственнички самозваные
Тише, Ника приложила пальчик к губам. Пожалуйста, тише, на нас обращают внимание
Котя осторожно огляделся: пассажиры, сидевшие поблизости, и правда весьма заинтересованно таращились в их сторону, высматривая возмутителей спокойствия, а ближайшая стюардесса с профессионально озабоченным лицом уже направлялась прямиком к Чижикову.
У вас все в порядке? спросила она, остановившись рядом с Никой. Все хорошо?
Все прекрасно, улыбнулась стюардессе Ника. Просто я сообщила дяде такую приятную новость, что он не сумел сдержать радости.
Ну да согласно закивал Чижиков под внимательным взглядом стюардессы, а сам в это время придерживал локтем спрятанную за подлокотник бутылку. Племянница у меня такая затейница.